Жди меня

– Здравствуйте! – тихо сказала Саша.

– Добрый день, леди! – чуть поклонился отец. – Мы очень рады принимать в своем доме такую очаровательную юную мисс, как вы.

– Действительно, – согласилась Женя, – мы вас ждали. Тем не менее, Леонид, могу я узнать, почему вы опоздали?

– Ты знаешь, ма… Женя, я так гнал мотоцикл, что меня оштрафовали за превышение скорости. Вот и получается, что мы опоздали, потому что торопились!

– Ну что ж, тогда добро пожаловать к столу! – воскликнул отец, потирая руки. Потом он подвинул стул Жене, а Ленька – Саше. Села Саша за стол, а там тарелочки, вилочки, ситечки всякие, что – то брать надо, куда – то добавлять… А она ведь в очень простой семье выросла, и этих ситечек, и как со всем этим обращаться, разумеется, не знает. А тут еще блюда всякие. Домработница хлеб разносит… ужас! Но Ленька при ней этак по – простому держится, словно и сам обращаться с этими ситечками не умеет.

А Саша все равно смущается под внимательным взглядом Жени. Да еще нож, как назло, тупой попался. Саша мучалась с ним, мучалась, а Леньку попросить нарезать – неудобно же при родителях! А тут еще помидоры принесли – красные, крепкие, маринованные – и это среди лета! Саша не удержалась, взяла одну. Взялась резать, а нож – то тупой. Ну, помидорка пискнула так неприлично и тоненькой струйкой всех облила…

За столом воцарилось молчание. Саше захотелось провалиться сквозь землю или хотя бы стать невидимкой.

– Да уж, видно, Сашеньке очень тупой нож попался, – с мнимым сочувствием, в котором проскальзывали язвительные нотки, произнесла Женя.

– Извините, – пролепетала Саша и покосилась на Ленькиного отца. Тот, пряча в углах губ веселую улыбку, осторожно смахивал с отворота пиджака помидорные семечки. Заметив Сашин взгляд, он подмигнул ей. Девушка чуть улыбнулась и отвела взгляд.

– Смотрите, у меня тоже так получится, я тоже так умею! – закричала маленькая Лилька, и, прежде чем брат успел остановить ее, прижала помидорку ножом. Снова все оказались в помидорном соку. Ленька давился хохотом, приличия не позволяли ему вслух засмеяться за столом.

– Лилия! – пряча за строгостью улыбку, сказала Женя. В этот момент Ленька взял из вазы два яблока. Одно бросил через стол Саше, другое откусил сам.

– Леонид! Дети, как ужасно вы сегодня ведете себя за столом! Леонид, неужели ты забыл как пользоваться ножом? Неужели нельзя было очистить яблоки и спокойно передать?

Снова за столом воцарилось секундное молчание, во время которой Ленька и отец обменялись заговорщицкими взглядами.

– Может, скажем? – спросил Ленька.

– Скажем! – обреченно вздохнул отец.

– Что? – испуганно выпрямилась Женя.

– Женечка, знаешь, – осторожно, словно уговаривая больную, начал Ленька, – ты только сильно не волнуйся. Это оказалось не смертельно! Мы с отцом вот уже пять лет покупаем на рынке яблоки и морковку. О штаны вытрем и съедаем… нечищеными, конечно!

Оба Баженовых – и отец, и сын – забыв про все приличия, захохотали. Женя смотрела на них, смотрела, а потом улыбнулась. И улыбка у нее была такая же, как у Леньки – с веселыми солнечными зайчиками.

Дневник Леньки Баженова

Октябрь, 97

Уже четыре месяца. Четыре месяца, как нет Саши. А я все не могу поверить. Я знаю, что ее больше нет. Но моя кровать хранит запах ее духов, мои рисунки – ее лицо, город хранит само ее присутствие и я абсолютно уверен в том, что сейчас застану тебя дома, Саша. Ты будешь читать или смотреть телевизор, или готовить обед. А, может, играть с кошкой. Все равно, главное, что ты там будешь, а тебя нет.

Жду тебя каждый день, каждую секунду. Я даже на могилке твоей не бываю – это не твоя могила! Ведь ты живешь, ты здесь. Не могла так нелепо погибнуть! Ты не могла умереть!

Теперь они нередко бывали втроем – Ленька, Саша и Сергей. Да. Тот самый Сергей, шумный, темноволосый, быстроглазый парнишка. Сначала Леньке было все равно. Серый – классный парень. С ним весело. Но вскоре он заметил, что если с Сашей шли куда – то вдвоем, то она обязательно спрашивала о Сереге.

Сначала Ленька подшучивал над Сашей:

– Что, влюбилась, что – ли?

– Ага! – улыбалась Саша, – влюбилась.

– Ну, я крестным буду, – смеялся он.

– А зачем? – шутливо улыбалась Саша, – я и с тобой дружить буду. Один для души, другой для дела. Или наоборот, – поддевала она.

А он не поддевался. Поначалу. Ведь он верил ей, как себе. А потом он понял, что его подтачивает маленький червячок беспокойства. Он еще улыбался, но уже без веселости.

А когда однажды он пришел к Саше и застал там Сергея – вот тогда он с ужасом почувствовал черную глухую ненависть внутри себя. Он, не раздумывая, шагнул в комнату. Сергей поднялся с кресла ему навстречу. Ленька тяжелыми шагами подошел к нему. И такая непробиваемая стена ненависти была вокруг него, что Сергей отшатнулся от Леньки.

– Баженов! – вскрикнул он. – Ты что!

Не отвечая, Ленька схватил его за рубашку и потащил к выходу. Сергей, шокированный таким поведением обычно спокойного Леньки, даже не пытался сопротивляться. Зато Саша схватила Леньку за руку и повисла на ней.

– Отпусти его! Ленька! Да в чем дело! Баженов!

Он, словно котенка, стряхнул ее с руки. Она упала на диван, глядя на Леньку испуганными изумленными глазами.

А он выволок Серегу за дверь, стащил его со ступеней и выкинул на улицу. Сам вылетел вслед за ним. Сергей упал в заросли полыни.

Едва парни скрылись за дверью, Саша вскочила и кинулась за ними.

Сергей поднялся на ноги. Ноздри его раздувались. Кожа на высоких скулах натянулась.

– Ты че?

Они пошли друг на друга. Ленька коротко, без замаха, ударил его в лицо, точно в переносицу. Больше никто из них ничего сделать не успел. По лестнице скатилась Саша. Подскочила, пылая яростью, к Леньке и ударила его по щеке. Ленька не успел перехватить ее руку. На его бледной щеке остался багровый отпечаток ее маленькой крепкой ладони. Он не схватился за щеку, он мгновенно развернулся и быстро зашагал вниз по улице. А Саша, ни мгновение ни глядя ему вслед, опустилась рядом с поверженным в полынь Сергеем.

Ленька был зол и обижен. Ему хватило бы любой мелочи, любой искры, чтобы вспыхнуть и забушевать. Он не являлся ни к обеду, ни к ужину, уезжал с раннего утра, ввязывался в любые уличные конфликты, пытаясь “спустить пар”.

К концу недели у него сломался мотоцикл. Ленька выругался, загибая такие выражения, о существовании которых его интеллигентная мать даже не подозревала.

А потом снял рубашку и полез ковыряться в моторе.

Как Саша, отойдя от первого гнева, почувствовала жгучее чувство вины перед Ленькой. Она сумела понять его ревность. И в субботу, почти через неделю, пошла мириться.

Был жаркий, очень жаркий июльский день. Саша одела красный купальник и легонький сарафанчик, который очень шел ей – готовила “тяжелую артиллерию”.

…Леньки дома не оказалось. Ей сказала об этом Женя.

– А где он может быть?

– Откуда я знаю? – пожала плечами Женя. – Он мне не говорит, я его вообще на этой неделе не видела. Я даже не знаю, что тебе сказать. Может, он в гараже.

– Спасибо, – кивнула Саша.

… Да, Ленька был в гараже. Саша издалека увидела открытую дверь и чуть было не струсила. Но с трудом взяв себя в руки, она подошла к двери.

Ленька, обнаженный до пояса, сидел спиной к ней, опустившись на одно колено, крутил в руках какие – то болтики. На его спину падало солнце из распахнутых дверей. Саша, встав на пороге, перекрыла его.

– Леня!

Ленька замер. Медленно выпрямился. Обернулся. Его лицо было абсолютно бесстрастным. Синие глаза – рыбки – прозрачными. В них не было никаких чувств. На левой щеке – пятно мазута. Он взял в руки грязную тряпку, стал медленно, не глядя, вытирать измазанные руки.

– Ты испачкался, – тихо произнесла Саша и протянула руку к его щеке. Он молча отвел ее руку, вытер щеку сам. У Саши задрожали губы, и она обрадовалась, что стоит против света и Ленька не видит ее лица.