Страница 2 из 7
– А можно мне?
Бриг пронес фольгу мимо нее к Ольге, и в ответ на вопросительный взгляд усмехнулся:
– Детям не положено!
– Ольге ведь тоже четырнадцать!
Бриг невозмутимо проигнорировал этот вопль. Джеки развернулась и пошла – куда, она не знала, да и было ей это в сущности глубоко безразлично. Она наслаждалась новыми ощущениями. Краски стали яркими, линии – более четкими. Джеки видела каждую травинку, каждый листок, слышала каждый звук, внимала им с безотчетной радостью и каждой своей клеткой осознавала, как прекрасна жизнь.
Вскоре перед ней открылось огромное поле, заросшее высокой травой. На травинках застыли капли недавнего дождя, и когда из-за туч выглянуло солнце, каждая из них засияла ему навстречу, и, казалось, это сотни крошечных солнц запутались в траве. Джеки шла по полю, раскинув руки, словно летела, сбивая эти капли солнца, и они, дробясь, превращались в радуги, встающие вокруг нее…
*Здравствуй, Бриг!
– сказала она, устраиваясь в середине круга, прямо перед ним. Ее длинные волосы были уложены в форме шутовского колпака, но вместо бубенчиков на нем покачивались крохотные человеческие черепа. Черты ее личика были немного резковаты, но это ни капли не портило впечатления миловидности. Движения ее порой были похожи на ломаные жесты марионетки, а порой напоминали грациозность котенка. У глаз девочка, как всегда, держала венецианскую маску.
*Как тебе нравятся твои двенадцать апостолов?
– ехидно мурлыкнула она.
*Смотри, как забавно. Тот ребенок, кажется, Катя – единственная, кто сейчас не испытывает к тебе нежности и благодарности до слез. Ведь только ее ты сейчас обделил…
Девочка хихикнула, и черепа в ее прическе качнулись.
*Жаль, что Ольга отказалась. Интересно, кто из этих двенадцати станет Иудой? Как ты думаешь, Бриг? Делаем ставки? Наверное, Чп. Хотя нет, вы же с ним такие друзья! Или Ольга? А, может быть, Ган? – вкрадчиво продолжила она.
– Уходи, – устало попросил ее Бриг.
*Не-ет.
– протянула она.
*Я не уйду. Ведь я единственная, кому ты здесь нужен, и кто нужен тебе. Я могу подарить тебе весь мир… и коньки впридачу!
Маска в ее руке согласно кивнула.
Бриг уже давно знал, что эта маска каким-то непостижимым образом жила. Жила в руке этой такой миленькой, такой хрупкой, такой злой и цинично-ядовитой девочки, которая так часто приходит к нему в последнее время.
*А ведь ты молодец! Ты купил их всех. Купил их дружбу на этот вечер с помощью ма-аленького такого спичечного коробка.
Девочка улыбнулась, и Брига бросило в дрожь от такой улыбки; это была улыбка хищного и опасного зверька.
*Имей в виду: ты сделал это с моей помощью. Ведь без меня ты никто, ничто, ноль! Зеррро…
– Убирайся!
*Фи, как грубо… Не стоит так с лучшим другом. Тем более, если друг – часть тебя. Я ведь могу обидеться.
Бриг закрыл глаза. Он больше не видел полянки и обкуренных приятелей, но в этой пустоте девочка осталась. Она наклонилась к нему и заговорщическим шепотом поведала:
*А ведь у маленькой собачки этого не было. Ничего у нее не было и никого. У нее были только одинаковые человечки.
Девочка помолчала и вдруг крикнула громко, как показалось ему, на всю планету:
*Одинаковые! На одно лицо! На один шаг! На один голос! На одну мысль! Безликие! Бездушные! Одинаковые человечки!!!
И продолжила задумчиво, шепотом…
*Ты еще не разглядел их, а ведь они вокруг… Они одинаковы даже в том, что хотят чем-то отличаться. И тем, что боятся показаться другими, не похожими на остальных… Шагают в ногу, мыслят в ногу… Ты не похож на них.
Она ласково погладила его по волосам.
*Тебе от этого еще не страшно. Я как-нибудь покажу тебе их город… В другой раз…
И девочка перестала быть.
Бриг открыл глаза и медленно обвел потухшим взглядом приятелей. Ничего утешительного для себя он не увидел, только отсутствующие взгляды, дурацкое бормотание, глупый смех. Чп и Герман вообще довольствовались малым: смотрели друг на друга и хохотали, словно в жизни не видели ничего смешнее физиономии приятеля.
Бриг вздохнул, медленно поднялся и ушел, мимоходом отметив про себя, что в круге уже нет двенадцати: куда-то делась Ольга.
Ее он нашел лежащей посреди травы на поле. Присел рядом. Они помолчали, потом Ольга с ноткой виноватости в голосе произнесла:
– Бриг, извини. Я просто струсила, Бриг.
– Зачем извиняешься, прелестное дитя? Ты правильно сделала, что отказалась. Дерьмовая это тема…
– Да? – удивилась она – А тогда зачем ты?..
– Чтобы поговорить со своим одиночеством, – пожал он плечами.
Ольга села, скрестив по-турецки ноги, сорвала несколько одуванчиков и начала плести венок.
– Ты странный, – сказала она.
– Почему?
– Просто странный и все.
Он лег, положив голову в перекрестье ее ног. Ольга приняла это как должное.
– Какое-то непонятное мироощущение… – пробормотал Бриг и закрыл глаза.
Кажется, он задремал, когда услышал голос Джеки:
– Не помешаю?
Наверное, Джеки шла долго – так ей казалось, а на самом деле она всего лишь сделала круг по полю. И наткнулась на Брига и Ольгу, плетущую венок.
– Не помешаю? – спросила она.
– Нет, конечно. Садись, – пригласила Ольга, – он спит, – ответила она на немой вопрос Джеки. Та присела рядом, глядя на тень от ресниц на щеках Брига.
– Что-то в нем есть… – сказала она, – не похож он на других… Мне бы хотелось, чтобы мы с ним стали друзьями.
– Джеки, – не поднимая головы от одуванчиков, произнесла Ольга. – Только ли друзьями?
– В смысле?
– Ты изменилась. Словно чужая. Не подойдешь, не обнимешь.
– Ру-улееееез! – протянул Бриг, не открывая глаз.
– Спи! – в один голос прикрикнули девушки.
– Оль, ты замечательная, ты милая и красивая… Но может ну их, приколы эти?
– Девчонки, а ничего, что я здесь? Не мешаю? – протянул Бриг.
– Спи!!!
– Тогда поцелуй меня. Просто так.
Джеки наклонилась к Ольге и поцеловала ее. Они целовались долго, закрыв глаза, и не видели, как Бриг уселся, повернулся к ним и принялся бесцеремонно разглядывать. Со всем его богатым жизненным опытом, такого он еще не видел. По телевизору, конечно, не считается. Оказывается, это очень красиво, когда девушки целуются. Темные волосы Джеки переплелись со светло-рыжими Ольгиными прядями, ресницы обеих дрожали, губы вели какую-то ласковую игру.
– Все, девчонки, я щас кончу! – возопил, не выдержав, Бриг, и они расхохотались.
– А со мной слабо? – лукаво прищурился он, не в силах оставаться безучастным свидетелем. Джеки ответила на его прищур таким дерзким весельем во взгляде, что он рассмеялся.
– Нет! – столь же лукаво ответила она. Какую-то долю секунды они помедлили, а потом решились. Их поцелуй был похож не на ласку, а на соперничество, спор, игру в бисер, когда то чего-то недоговаривают, то жонглируют словами, не говоря лжи, но и не выдавая всей правды…
Уже, видимо, был вечер. Шумных споров поубавилось, хохота и дурацких шуточек тоже. Несколько пар уединились в лесу, кто-то пытался порыбачить, несмотря на то, что Герман и Чп весь день орали песни под гитару и, по всей вероятности, довели до предынфарктного состояния рыбу в протоке. Юна и Дон притащили в поход учебные рапиры и весь день прыгали за палаткой, упражняясь в фехтовании, а заодно и учили всех желающих.
А теперь Дон присоединился к Чп и Герману, а Юна отправилась разыскивать своего благоверного. Не обнаружив его ни рядом с гитаристами, ни на берегу, ни с героически доедающими салаты малознакомыми личностями, а также нигде в ближайших кустах, она справедливо рассудила, что он в палатке. Подходя к ней, она услышала голос Джеки:
– Бриг, знаешь что? Если тебе будет одиноко, приходи.
– Зачем ты это мне сказала?
– Я так чувствую.