Страница 51 из 53
Двадцать четвертого марта к осаде присоединились шесть дальнобойных корабельных пушек, доставленных коммодором Мэттью Перри. В тот же день Орри вместе с капитаном Плейсом вызвали в штаб бригады для объяснений по поводу драки на ножах, которая произошла в его взводе. Разбор был поверхностным, потому что все в штабе пребывали в волнении. Разведчики донесли, что американские пушки наконец-то нанесли серьезные повреждения городской стене.
– Пушки коммодора Перри спасли наши шкуры, – проворчал Плейс, когда они с Орри вышли из штабной палатки. – Пожалуй, мы должны его поблагодарить, даже если он и кудахтал, как бешеная курица, насчет прав военно-морского флота.
Скотта просто вынудили позволить военно-морским артиллеристам воспользоваться этими шестью дальнобойными орудиями. Орри понял, что в армии офицерская зависть иногда побуждает…
– Лейтенант Мэйн! Я сказал: Мэйн!
– Да, сэр!
Орри машинально вскинул руку к козырьку, хотя и довольно неуклюже, потому что в этот момент оборачивался на оклик. И застыл.
Елкана Бент ответил на его приветствие небрежным, почти издевательским жестом и презрительно посмотрел на потрепанную фуражку Орри. Сам он выглядел намного опрятнее.
– Так и подумал, что это вы, – сказал Бент. – Я получил рапорт о том, что вы к нам присоединились. И ваш друг тоже. Хазард.
То, что Бент помнил фамилию Джорджа, Орри воспринял как дурной знак. Хотя ведь он обещал им тогда, что никогда их не забудет.
– Вы отлично выглядите, капитан, – бодро произнес Орри, пытаясь принять беззаботный вид.
– Учитывая все, что я видел с прошлого года, чувствую я себя более чем хорошо. Я слышал, вы были одним из наших немногих раненых? Партизанская пуля, не так ли?
– Да, сэр. В ночь высадки. Но рана была не слишком серьезной.
– Это хорошая новость, – кивнул Бент, однако его злобный взгляд говорил об обратном. – Что ж, лейтенант, уверен, мы еще не раз встретимся. И тогда вы, возможно, вспомните наши дни в Вест-Пойнте.
Почувствовав неладное, капитан Плейс сдвинул брови. Но, конечно, он не мог знать, что имел в виду Бент. Это понял только Орри. По спине его пробежал холодок, когда Бент не спеша направился прочь, самодовольно положив ладонь на рукоять сабли, сделанную в виде фригийского шлема. Бент ничуть не изменился – он был все таким же толстым и таким же ядовитым.
– Вы знали этого мерзавца в Академии? – спросил Плейс.
– Да, – кивнул Орри, – он был на курс старше. А вы с ним служили?
– Никогда, слава богу. Но в Третьем пехотном все слышали о капитане Бенте. Его полковой командир, полковник Хичкок, не скрывает своего презрения к нему. Говорит, что Бент страдает непомерными амбициями и во что бы то ни стало хочет дослужиться до самых высоких чинов. Для этой цели он не задумываясь пойдет по трупам, если понадобится. Так что радуйтесь, что вы больше никак с ним не связаны.
Если бы так, с грустью подумал Орри, когда они пошли дальше.
Пушки коммодора Перри оказались весьма убедительным аргументом для защитников Веракруса, и двадцать девятого марта по условиям капитуляции, предложенным штабом генерала Скотта, мексиканский гарнизон сдал свои знамена и вышел через главные ворота города. Уже через несколько мгновений, когда американские батареи на берегу и на кораблях грохотали победными залпами, на всех городских флагштоках взвились звездно-полосатые флаги.
Победа обошлась американцам менее чем в сотню жизней. Джордж и Орри были потрясены, узнав, что политики и определенная часть общества недовольны малым количеством потерь.
– Они рассчитывают важность победы по сумме счета от мясника, – сказал Джордж. – А потом еще удивляются тому, что никто не хочет служить в армии.
Скотт был доволен ходом войны. Сдача Веракруса как бы увенчала собой ошеломительный февральский триумф Тейлора у имения Буэна-Виста. Для похода на столицу генерал еще раз реорганизовал свою армию.
Восьмого апреля дивизия Твиггса двинулась вглубь страны. На следующий день за ней последовала дивизия Паттерсона. Люди генерала Уорта ждали приказа, чтобы также отправиться вперед для поддержки, когда пришло сообщение, что Санта-Анна, снова избранный в президенты, занял позиции возле города Халапа, на Национальной дороге, ведущей в Мехико. Одиннадцатого и двенадцатого апреля силы Твиггса столкнулись с разведкой и уланами врага. И тогда же под стенами Веракруса барабаны и горны подняли дивизию Уорта на решительный марш-бросок, чтобы соединиться с дивизией Твиггса возле деревушки План-дель-Рио.
В первые часы похода от изнуряющей жары десятки солдат просто упали без сил и остались лежать на обочине дороги. Орри, и сам близкий к обмороку, рискуя получить нарекание от начальства, вернулся назад и помог одному еле плетущемуся солдату, который имел все задатки стать прекрасным сержантом, если только его не подкосит прежде местный климат, какая-нибудь болезнь, мексиканская пуля или тоска по Бруклину. Минут через двадцать солдат уже мог идти самостоятельно.
Ближе к вечеру четверых из взвода Орри прихватил понос. То же произошло с десятками других солдат в колонне. Придорожные канавы источали жуткую вонь и кишели тучами зеленых мух. Но дизентерия была не единственной болезнью, которой стоило бояться. Уже несколько недель офицеры были обеспокоены приближением сезона желтой лихорадки. Вспышки этой болезни ежегодно опустошали низинную часть побережья. Скотт хотел увести своих людей в высокогорье до начала этого сезона, и тревожный призыв Твиггса помог ему это сделать. Когда какой-то младший сержант пожаловался на то, что они идут слишком быстро, а ведь им нужно было пройти около шестидесяти миль, Орри тут же ответил:
– Как только доберемся до генерала Твиггса, вам сразу станет легче.
– Легче, потому что придется уворачиваться от пуль грязных мексикашек? Вы уж простите, лейтенант, только я не верю.
– Но это правда. Пули не так страшны, как понос и рвота.
Тем же вечером у походного костра Орри заметил, что дым поднимается ровно вверх, в чистый, не замутненный маревом воздух. И более прохладный. Они уже поднялись над прибрежной равниной, нездоровый климат которой порой напоминал ему о доме. Он сказал об этой перемене младшему сержанту, но тот по-прежнему был настроен скептически.
Появился сержант Фликер. Он доложил, что все караулы расставлены в соответствии с приказом Орри. Потом присел на корточки у костра, взял галету и принялся обирать с нее долгоносиков, как бы между прочим заметив, что преимущество сейчас скорее на стороне мексиканцев – уж слишком долго тянется затишье.
– Кстати, сэр… – добавил он, немного помолчав. – Все хотел вас спросить. Вам удалось познакомиться поближе с какой-нибудь из тех милых сеньорит в Веракрусе?
Орри был поражен дерзостью сержанта. Фликер, похоже, решил, что долгая служба дает ему определенные привилегии в общении с офицерами.
– Нет, сержант, – ответил он. – У меня есть девушка дома. – Это была вполне уместная, хотя и болезненная ложь.
– Вот как… – Выражение лица Фликера явно говорило, что он искренне не понимает, как одно может мешать другому. – Там попадались очень даже услужливые дамочки. Правда, мне не повезло. Я зашел в одно из их заведений как раз в тот вечер, когда какой-то капитан из Третьего пехотного грубо обошелся с девушкой, которой заплатил. Та подняла такой крик, что бандерша чуть было вообще не закрыла лавочку.
– Вы сказали, из Третьего? А как фамилия того капитана?
– Бент.
– Я слышал о нем, – тихо сказал Орри.
– Понятное дело, слышали. А кто не слышал? Мясник Бент – так его солдаты прозвали после того ужаса, что он учинил в Монтеррее.
– Об этом я не знаю.
– Вы ведь проходили через этот город прошлой осенью? Тогда, поди, помните план укреплений с восточной стороны? Ну, там еще Черный Форт на главных подступах и другой, названный в честь какой-то дубильни, что ли, – чуть в стороне, помните? Бент был в колонне Гарланда, они шли через Черный Форт. Обстрел тогда был лютый. Когда отряд повернул, огонь с редута просто шарахнул по левому флангу. Люди бросились бежать, думали укрыться на ближних улицах. Но укрыться там было негде. Мексикашки как будто палили из каждого окна, из каждых садовых ворот. В общем, там такое началось – рехнуться можно. Единственным спасением было побежать на соседние улицы, где пряталось уже не так много этих головорезов. Там же Бенту и всем остальным можно было укрыться и от непрерывного огня с фортов. Но Мясник Бент спасать никого не собирался. Он решил стать героем и вышибить засевших в редуте у дубильни. И отправил туда взвод.