Страница 18 из 25
III
Назначение Саймона Кэмерона военным министром оказалось неудачным политическим решением президента. Оказавшись неспособным к ведению большой войны, он руководил своим министерством, словно это был политический механизм. У него было два компетентных подчиненных,[210] работавших эффективно, но Кэмерон оставил за собой (там, где прослеживается его вмешательство) непрерывный след казнокрадства. Контракты на огромные суммы неоднократно доставались его политическим сторонникам либо в качестве награды за прошлые заслуги, либо в предвкушении дальнейшего сотрудничества. Он покупал по заоблачным ценам, раздавал комиссионные, принимал некачественные товары. В начале осени президент оказался осведомлен обо всех недостатках своего министра и, несомненно, составил о нем свое мнение, изложенное в «частном документе, разговоре с президентом 2 октября 1861» и сохраненное Николаем: «Кэмерон крайне невежествен и невнимателен к текущим делам и вероятным результатам. Вреден для страны. Неспособен ни к организации дела, ни к разработке и осуществлению генеральных планов».[211] «Мы катимся к краху, – писал сенатор Граймс сенатору Фессендену, – с такой скоростью, с какой только может нести нас глупость, коррупция и колесо истории».[212] Подражая Фримонту, Кэмерон, стремясь отвлечь общественное внимание от своего неудачного руководства, попытался поднять волну антирабовладельческих настроений. Первого декабря в докладе президенту он сделал предложение раздать рабам оружие, зачислить их в солдаты и с этого момента считать свободными гражданами. Еще не представив этот доклад президенту, он разослал копии почтмейстерам всех крупных городов с указанием передать их прессе, как только президент огласит в конгрессе свое послание. Линкольн, узнав об этом поступке, распорядился немедленно отозвать все разосланные копии и исправить доклад в согласии с его собственной политикой в отношении рабства.[213]
11 января 1862 года президент направил Кэмерону лаконичную записку с извещением об освобождении его от должности военного министра и назначении послом в Россию. Для такой перемены было достаточно причин. Неэффективность руководства, убежденность страны в его коррумпированности, нарушение субординации в случае с докладом – все это вместе, несомненно, подтолкнуло президента к такому решению. Военным министром был назначен Эдвин М. Стэнтон – тот самый Стэнтон, который в частной корреспонденции летом 1861 года свободно писал о «болезненной тупости Линкольна» и бессилии его администрации. Он не был политиком и не обладал скрытным характером, поэтому, несомненно, в той же степени был откровенен в разговорах с друзьями и знакомыми в Вашингтоне, где тогда жил. Если бы Линкольн взял на себя труд прислушаться к вашингтонским сплетням, он мог бы узнать о себе много нелицеприятного, но даже если до него что-то и доходило, пока он раздумывал над назначением Стэнтона, это явно не имело никакого значения на фоне его нарастающего убеждения, что в плане происхождения, предыдущей партийной карьеры и способностей этот юрист-демократ из Пенсильвании окажется человеком на своем месте. Назначение устраивало Сьюарда и Чейза, конгресс и страну, поскольку Стэнтон заслужил доверие своим строгим патриотизмом, будучи членом кабинета Бьюкенена. Он оказался настолько же превосходным выбором, как Кэмерон – неудачным. Стэнтон стал великим военным министром, вложив в свое дело неукротимый дух, непреодолимую энергию и нетерпимость к любого рода коррупции.[214]
«Мне кажется, тот, кто обеспечит победу дома, – написал Адамс Сьюарду 10 января 1862 года, – будет способен избавить нас от войны с чужеземцами». Вскоре после того, как это письмо дошло до Вашингтона, его желание оказалось удовлетворено.
Форт Генри на реке Теннесси и форт Донелсон на реке Камберленд прикрывали два важных пути вторжения в юго-западную часть Конфедерации, причем расстояние между ними составляло менее двенадцати миль. Командующий эскадрой Фут и генерал Улисс С. Грант посчитали захват форта Генри вполне осуществимым и запросили Г. Халлека, командующего войсковым округом со штаб-квартирой в Сент-Луисе, разрешения произвести такую попытку. Разрешение было дано телеграммой 30 января, а через два дня почта доставила Гранту подробные инструкции. На следующий день он с Футом выдвинулся из Каира в устье Огайо на четырех бронированных и трех деревянных канонерках в сопровождении нескольких транспортов с войсками. Через четыре дня Фут обрушил на форт Генри сокрушительный огонь. Конфедераты «упорно отстреливались», но через час с четвертью «жестокого сопротивления» вынуждены были спустить флаг. Участию армии в нападении «помешали непролазная грязь на дорогах и высокий уровень воды».[215] «Форт Генри наш, – телеграфировал Грант Халлеку 6 февраля. – Восьмого я возьму и уничтожу форт Донелсон».[216]
Альберт Сидни Джонстон, командующий округом армии конфедератов, которого Джефферсон Дэвис считал способнейшим из генералов-южан, был обеспокоен падением форта Генри и вознамерился «защищать Нашвилл у Донелсона», направив для этого дела лучшие части своей армии.[217]
Проливные дожди сделали дороги временно непреодолимыми для артиллерии и обозов. Более того, Грант надеялся на взаимодействие с канонерками, которые задержались из-за необходимости ремонта; таким образом, он не смог выполнить данное в письме обещание. Тем не менее он отправил канонерки и часть войск по воде, а сам с основными силами покинул форт Генри и двинулся пешим маршем к Донелсону, оказавшись перед ним в полдень. Он начал осаду форта и, при постоянных перестрелках, охватил на следующий день «фланги противника».[218] 14 февраля Фут ввел в бой канонерки, надеясь на повторение успеха у форта Генри. Мужество и решимость остались прежними, но условия изменились, и фортуна от него отвернулась. Батареи конфедератов значительно превосходили мощью его артиллерию, два броненосца лишились управления и «стали беспомощно дрейфовать по течению», два других, получив серьезные повреждения, вскоре последовали за ними. Фут был ранен; флот оказался небоеспособен.[219] «Я решил, – записал Грант, – сделать максимально плотной блокаду форта, местами возвести укрепления и ждать окончания ремонта канонерок».[220] В эту ночь разочарование союзных войск усугубилось физическим дискомфортом. Когда они уходили из форта Генри, погода была по-весеннему теплой; многие даже не стали брать с собой одеяла и шинели; на следующий день северный ветер принес дождь со снегом, который длился двое суток, испытывая солдат, оказавшихся без палаток и опасавшихся разжигать костры из-за близости противника, на выносливость и терпение.
Повергнутые в уныние потерей форта Генри, генералы конфедератов воспрянули духом, отогнав канонерки и при этом не потеряв ни одного человека, ни одной пушки; увы, узнав о прибытии к Гранту подкреплений, они поняли, что тот вскоре сможет полностью блокировать форт. Для спасения гарнизона им нужно было срочно разорвать кольцо осады и вновь открыть путь к Нашвиллу. Они решили провести атаку на следующее утро.
Подкрепление увеличило численность армии Гранта до 27 000 человек. Справа располагалась дивизия Макклернанда, закрывавшая дорогу на Нашвилл; центр занимал Лью Уоллес, левый фланг – Ч. Ф. Смит.
210
Генерал-квартирмейстер Монтгомери Мейгс и заместитель министра Томас А. Скотт.
211
Nicolay H. Personal Traits of Abraham Lincoln. P. 178.
212
13 ноября (Rhodes J. F. History… III. P. 574).
213
«Удаленная часть была опубликована некоторыми газетами; она была воспроизведена в бюллетене Congressional Globe (12 декабря) конгрессменом от Массачусетса Элиотом» (White H. Life of Lyman Trumbull. P. 172).
214
Rhodes J. F. History… III; V. P. 179; Nicolay J., Hay J. Abraham Lincoln; Warden R. B. Life of S. P. Chase; Letters… J. M. Forbes. I; Field M. B. Memories of Many Men and of Some Women; Gorham G. C. Life and Public Services of Edwin M. Stanton. I; White H. Life of Lyman Trumbull. P. 172; Diary of Gideon Welles. I. P. 127.
215
Official Records… Armies. Ser. 1. VII. P. 123.
216
Ibid. P. 124.
217
Ibid. P. 259.
218
Ibid. P. 159.
219
Ibid. P. 166.
220
Official Records… Armies. Ser. 1. VII. P. 159.