Скандал у озера

– Я не уеду отсюда! – кричал он людям в лодках, пока те швартовались.

Мари-Кристин прекратила снимать, продолжая наблюдать за развитием событий: Пьер и Дави (а это были они) наконец добрались до Сен-Метода, однако сначала Ксавье Дебьен, а затем и знаменитый дедушка Боромей встретили молодых людей прохладно.

– Я ждал тебя раньше, Пьер! – сказал Ксавье Дебьен, мужчина с седоватой бородкой; на нем были костюм и шляпа. – Уже почти время ужина.

– Мне жаль, папа, добраться сюда оказалось сложнее, чем мы думали: по озеру плавают огромные ветки, деревья… да еще и это течение.

Дави решил не вмешиваться. Боромей Дебьен с высокомерным видом закурил свою трубку. Выдохнув клуб дыма, он заявил:

– Не стоило тебя беспокоить, Пьер. Я наблюдал за другими домами: вода не поднимается до второго этажа. Поэтому я никуда отсюда не уеду. Я поднял наверх в свою комнату переносную печку, сало, яйца и бутылочку карибу. Я готов выдержать осаду.

– Отец, будь же благоразумен! – вспылил Ксавье. – Я приехал за тобой. А Пьера я попросил приехать, чтобы он помог перенести некоторые твои вещи. Могу тебя огорчить: вода еще поднимется. Эвакуация обязательна, мэр лично сообщил мне это.

– Все это вздор, сынок. Но раз уж вы все приехали и семья в сборе, приглашаю всех остаться у меня на ночь.

– Ну же, дедушка, благоразумнее будет уехать, – мягко настаивал Пьер. – Тебе будет спокойнее в Сен-Фелисьене.

– А как же мои кошки? – жаловался старик. – Что с ними будет, моими маленькими, если я уеду? Несчастные создания, я запер их на чердаке. Послушай, как они там мяукают!

– К черту твоих кошек! – проворчал Ксавье Дебьен. – Даже если ты какое-то время продержишься на втором этаже, земля будет непригодна к возделыванию, когда вода спадет. Не будет больше огорода, не будет твердой почвы! Пока они не откроют плотины на Гранд-Дешарж, наводнение будет продолжаться! Нам нужно молить Господа о том, чтобы он послал в головы директоров компаний хоть одну светлую мысль!

Пьер подошел к дедушке; на ступеньки крыльца набегали небольшие волны. Внук нежно постучал старика по плечу, затем скрутил себе сигарету.

– Погляди-ка! – внезапно оживился Боромей. – Твоя прекрасная блондинка!

Услышав его возглас, Пьер подумал, что дедушка имеет в виду стоящую в лодке с фотоаппаратом в руке молодую женщину, которую он заметил еще раньше. Но он опешил, узнав белый шарф, повязанный на светлых, почти золотистых волосах с рыжеватым отливом: в проплывающей мимо большой моторной лодке была Жасент. Управлял лодкой один из врачей Сен-Метода.

– Вы еще не поженились? – лукаво спросил старик. – Поторопитесь, а то я не успею повеселиться на вашей свадьбе: вы похороните меня раньше.

Со времени начала работы в Ривербенде Пьер приезжал в Сен-Метод только на Новый год, вместе с отцом, с которым отмечал Рождество. Все остальное время он довольствовался перепиской с дедушкой, по правде говоря, тоже довольно нерегулярной.

– Я думал, дедушка, что писал тебе: мы с Жасент расстались.

– Я не помню… Вот незадача! Как жаль! Почему же она здесь?

– Думаю, кому-то из местных понадобились врач с медсестрой, – пробормотал Пьер – он задавал себе тот же вопрос.

Моторная лодка тем временем продолжала свой путь по реке, увозя Жасент и оставляя позади серебристый след в виде буквы V.

– Кажется, они направляются к ферме Плурдов, – сказал Ксавье Дебьен.

– Молодая женщина, что живет там, должна рожать через две недели, – заметил Боромей. – Судя по всему, малыш решил появиться на свет чуть раньше!

Мари-Кристин Бернар, находившаяся в этот момент в другой лодке на довольно большом расстоянии, терпеливо выжидала. Наконец она окликнула мужчин, помахав им рукой:

– Господа, не позволите ли вы мне запечатлеть вас четверых?

– Хорошо, но сначала подплывите ближе! – ответил Ксавье. – Вам же нужны доказательства того, с чем нам приходится бороться.

Он был убежденным противником лихорадки прогресса, охватившей некоторых его соотечественников, также его возмущало злоупотребление властью американских компаний, которые приняли решение построить гидроэлектростанцию на Иль-Малине. Будучи выходцем из семьи колонистов, он и представить себе не мог, как можно ради использования энергии воды уничтожить прекрасные пахотные земли фермеров.

– Край Лак-Сен-Жан перестал быть житницей Квебека, – громко добавил он.

Журналистка согласилась с его словами, так как знала толк в этом вопросе. Она смогла получить доступ ко многим официальным документам, а также к статьям двухгодичной давности, касающимся, в частности, борьбы Онезима Трамблея[9], земледельца из Сен-Жерома, против компании «Дюк Прис».

Рулевой направил лодку к дому старика. Пьер же, словно выпав из реальности, не мог оторвать взгляд от лодки, в которой удалялась Жасент. С бешено бьющимся сердцем он ощущал пропасть, которая отныне их разделяла. Должно быть, из-за гибели Эммы она его ненавидит, да и из-за визита Эльфин в Ривербенд тоже. Увивающийся за Жасент Валлас Ганье уже наверняка позаботился о том, чтобы рассказать ей об их с Эльфин помолвке.

«А кто бы не хотел взять ее себе в жены? – размышлял он. – Меня преследует ее тело, ее поцелуи, ее исступленная страсть! Только ее я по-настоящему любил, только с ней понял, что значат выражения: две души, слившиеся воедино; достойное рая наслаждение; необыкновенная радость, превышающая всякое наслаждение».

Жасент старалась взять себя в руки: при виде Пьера на крыльце Боромея Дебьена у нее перехватило дыхание, как от резкого удара в солнечное сплетение. Побледнев и тяжело дыша, она склонила голову, оказавшись во власти необъяснимого недомогания.

– Мадемуазель Клутье, вам нехорошо? – спросил доктор Аделяр Ланжелье, пятидесятивосьмилетний мужчина с седой бородой.

– Должно быть, меня укачало, – солгала Жасент. – Я не привыкла к поездкам в лодке, тем более в таких условиях. Ваша лодка чересчур современна и быстроходна.

– Разрешите еще раз извиниться перед вами. Я побеспокоил вас в день траура, оторвал от семьи, которой сейчас так нужна ваша поддержка. Господи, я ни на минуту не перестаю думать о вашей младшей сестре. Умереть в девятнадцать лет – как же это несправедливо!

– Не вините себя, доктор! Я предпочитаю работать, приносить людям пользу. Часы, которые мы проводим у изголовья умерших, кажутся бесконечными, и пережить их крайне сложно.

В появлении Жасент в Сен-Методе не было ничего необычного, даже несмотря на то, что в ее пребывание здесь вмешался случай. Доктор Ланжелье, владелец новейшей моторной лодки, подвез одного мальчугана с матерью до Роберваля. У ребенка был туберкулез легких, и его состояние требовало срочной госпитализации. Доктор воспользовался поездкой, чтобы закупить нужные медикаменты в городской аптеке.

На обратном пути он остановился в Сен-Приме, недалеко от фермы Клутье. К счастью, на нем были высокие каучуковые резиновые сапоги, поэтому он без особого труда смог зайти на ужин к мэру городка – тот был его приятелем. Мужчины говорили о наводнениях, о грядущих убытках, об отношении правительства к сложившейся ситуации, словом, обо всем, что интересовало всех жителей края, вплоть до самого Квебека. Перед уходом Ланжелье позвонил супруге – подвал их дома, расположенного на некотором расстоянии от реки, был полностью затоплен, но само жилище оставалось нетронутым.

От жены он узнал, что одна из жительниц Сен-Метода вечером должна рожать. Речь шла о супруге одного из скотоводов, занимающегося разведением коров: тот погнал стадо в соседнюю деревушку Норманден, подальше от наступающей воды. Его жена на сносях отправила двенадцатилетнего сына за медицинской помощью.

– А еще старушка Ортанс упала, расшибла себе лоб, – добавила супруга Ланжелье, помогающая мужу с записями пациентов. – Следовало бы зашить рану, она довольно серьезная.

– Боже, мне нужна будет помощь, я же не могу разорваться на части! – сетовал доктор.

9

Реальное лицо. Защищал жителей, живущих на берегу озера, боролся против расхищения земли. (Прим. авт.)