Навстречу буре

Кое-как дав глазам привыкнуть к увиденному и больше не теряя времени, он достал собственный фотоаппарат и начал делать снимки комнаты, заглядывая при этом в каждый ящик и каждую полку, без разбора открывая попадавшиеся под руку тетради, в которых обнаружились не менее странные и жуткие рисунки, чем на стенах, выполненные гелевой ручкой, некоторые листы были исписаны повторяющимися словами или ничего не значащими для Эрика фразами.

Да уж, у парня явно было не всё в порядке с головой. И как только это до сих пор не вылезло наружу? Наверняка же ученики должны чувствовать, что с парнем что-то не так. Или отпрыск Шона Прескотта умел быть тихим и незаметным, как притаившаяся змея? Ему хотелось бы познакомиться с ним лично. Пока что, в ходе обыска комнаты, Эрика расстраивало только одно — не было никаких наркотиков или признаков того, что Нейтан их употреблял, тут даже ничем не пахло. Приличная чистенькая комната прилежного ученика-серийного убийцы. Будет ли этого достаточно, чтобы надавить на него? Кто знает.

Дверь за его спиной резко распахнулась. Эрик слишком увлекся исследованием комнаты и забыл поглядывать за коридором.

— Эй, ты! Какого хрена ты здесь делаешь?

В комнату вошел высокий мужчина лет сорока, одетый в форму блэквеллского охранника. Он был обладателем сурового квадратного лица, украшенного густыми усами, которые сейчас уже мало кто отращивал. Лет двадцать назад Эрик и сам носил такие. По виду это был не простой школьный охранник, набранный из местных бездельников. Хорошая физическая подготовка и выправка были видны невооруженным глазом. Дело плохо, местная охрана имела право производить арест, после которого Эрик мигом окажется в отделении полиции.

— Я отец Нейтана, — взболтнул он первое, что пришло ему в голову.

— Ну конечно, — хищно усмехнулся охранник и вошёл в комнату, грубо схватив Эрика за воротник плаща, — просто вылитый Шон Прескотт. Пошли, будешь полиции объяснять, что ты тут делал, — он грубо вытолкнул его из комнаты. — Ради твоего же блага надеюсь, что ты не успел ничего отсюда стащ…

Только сейчас охранник как следует рассмотрел, где оказался. Похоже, раньше оказии побывать в этой комнате у него не выдавалось. Не удивительно, имея такой уютный антураж, Нейтан Прескотт наверняка ограждал от посещения своей комнаты всех непосвященных. Эрик увидел, что местный театр боли произвел на охранника такой же эффект, как на него самого.

Воспользовавшись его замешательством, он медленно отошёл от двери, после чего, поняв, что ему выпал счастливый билет, со всех ног дал дёру из общежития, кампуса и вообще территории академии. Когда тренировавшиеся во дворе спортсмены провожали его взглядами, то одобрительно кивали. Сегодня Эрик, убегая от уголовной ответственности, смог бы дать фору любому местному форварду.

×××

Нейтан несколько раз безуспешно щёлкнул зажигалкой и громко выругался, когда вместо огня оттуда выскочили лишь пара жалких искр. Они с Викторией прятались в тени большого дуба неподалёку от парковки, и горячо спорили о предстоящей вечеринке. Если быть точнее, спорила только Виктория, сам же Нейтан искренне не понимал, почему его подруга так упрямилась.

— Говорю тебе, лет тридцать назад всё было совсем по-другому! — страстно рассказывал он. — В восьмидесятых вечеринки Циклона были настоящей бомбой, они… они снимали большие помещения, таскали туда тонны бухла и травки, и устраивали настоящий рейв!

— Но у нас же закрытый клуб, забыл? — с сомнением произнесла Виктория и наконец вытащила свою фирменную зажигалку, чтобы Нейтан мог прикурить от неё. Послышался треск подожжённой сигареты, и лёгкие наполнились столь желанным дымом. — Вход только для избранных. Поэтому и вечеринки стали не такими масштабными.

— Надо звать всю академию! Чтобы аж стены тряслись, а Уэллсу и остальным приходилось совать беруши, чтобы уснуть!

— Хочешь устроить какое-то вульгарное мясо, вроде тех, на которые бегает эта панкуша-любительница кисок Прайс? — фыркнула Виктория, сложив руки на груди.

— Ты не понимаешь, всё будет на наших условиях! — взволнованный своей идеей, Нейтан взял подругу за плечи, после чего немного отстранился и стал загибать пальцы: — Смотри. Сами снимем помещение, на любой вкус. Свой ди-джей, своя музыка. Никакого контроля и ограничений, никаких взрослых, — он улыбнулся и подмигнул, — разве что ты захочешь позвать мистера Джефферсона.

Они оба засмеялись. Викторию нелегко было уговорить на что-то неординарное, но, похоже, он смог её заинтересовать.

— Можем сделать вип-зону, только для членов клуба, тогда не придется торчать в общей каше, — предложила она, — и я бы позвала Стива. Он с радостью исполнит что-нибудь на сцене.

Нейтан скривился.

Ну конечно, куда уж без Стива Хакни. Недавно Виктория начала встречаться с этим чванливым засранцем, который мнил себя ни много ни мало «лучшим голосом Орегона», при этом даже не был в состоянии собрать свою группу. Похоже, от его высокомерия не тошнило только Викторию — чем-то парень смог её зацепить. Впрочем, до тех пор, пока она всегда предпочитала ему Нейтана, Стив не был для него большой проблемой. Как обычно, комментарий Виктории о нём он пропустил мимо ушей.

— И сможем спокойно чем-нибудь закидываться, не боясь, что нас спалят, — перешёл он к главному.

— Ну, не знаю… — Виктория потупила взгляд.

— Ты же говорила, что хочешь попробовать, так?

— Нейтан, я пока не уверена, что мне это так уж и нужно…

— До осени полно времени, подумаешь как следует, никто не станет тебя заставлять. Забудь ты о дури, речь не только о ней! У нас с тобой… не у Циклона, а у нас будет теперь что-то свое, чем можно будет гордиться. Не что-то, что дали нам мамочка с папочкой, а что мы смогли сделать сами!

— Нейтан, деньги-то на все это дело придется брать у них, — остудила его пыл Виктория.

— И надо было тебе всё испортить.

— Я же королева стерв, забыл? — она самодовольно ухмыльнулась и достала телефон, чтобы посмотреть на время. — Вот дерьмо, мы уже опаздываем на факультатив. Кстати, ты сделал фото для «Летней ночи»?

— Если честно… — он недовольно простонал и потёр затылок, — не хочу я этой хернёй страдать. Слишком уж много условий.

— И правильно, забей. Избавишь меня от главного конкурента, — Виктория хихикнула и слегка ткнула его локтем в бок.

— Тебе я всегда готов уступить, ты же знаешь, — манерно осклабившись, слегка поклонился Нейтан.

Чтобы не опоздать, они поспешили ко входу чуть ли не бегом, уже готовы были влететь в класс, но прямо перед дверью им загородило проход это усатое чудовище. Единственная вещь во вселенной, которая у него с этой наглой психованной сучкой Хлоей была общей, так это жгучая ненависть к её отчиму. Дэвид, как и мистер Джефферсон, чувствовал Нейтана. Словно слышал шевеление тараканов у него в голове. Но если учитель фотографии выделял его особенности и направлял их в нужное русло, то действовавший ему на нервы охранник ощущал по отношению к нему какую-то животную неприязнь, опаску, подозрение. Теперь, испепеляя его взглядом, он словно стал видеть его ещё четче. Внутри Нейтана все сжалось от одного вида этих глаз, но он не сдрейфил.

— Мы опаздываем, придурок, отойди! — крикнул он на него. По спине прокатилась капелька пота.

— Нейтан Прескотт, — сохраняя хладнокровие, проскрежетал Медсен своим грубым неприятным голосом, — вас хочет видеть ректор. Пройдёмте со мной.

— Это может подождать до конца занятия? — возмущенно спросила Виктория.

— Мисс Чейз, идите в класс, — требовательно произнес Медсен.

— Но…

— Иди, Ви, — успокоил её Нейтан, снова вперился гневным взглядом в Медсена и, натянув самодовольную ухмылку, произнес: — Хорошо, если вам будет угодно.

— Я расскажу всё мистеру Джефферсону, — буркнула Виктория напоследок перед тем, как зайти внутрь класса.

Пока этот неотесанный бугай вёл его в кабинет ректора, Нейтан раздумывал, что такого могло случиться. После того случая с Самантой он вёл себя тише воды, да и даже если бы не вёл, то Уэллс точно не был тем человеком, который стал бы его отчитывать. Слишком уж их семейка зажала его яйца в тиски: учитывая, что только благодаря финансовой поддержке Прескоттов эта дыра всё ещё стояла, к нему вообще не могло возникнуть никаких претензий. Разве что… разве что Саманта не выдержала и всё рассказала. Но кто теперь ей поверит, спустя столько времени?