Навстречу буре

— Нейтан? — окликнул его знакомый женский голос, и он резко обернулся. Быстро шагая по пожухлой траве, к нему спешила уже одевшаяся Саманта. Теперь её голос не звучал враждебно и, похоже, она была настроена поговорить. Нейтан быстро затушил сигарету о кору дуба, поправил ладонью волосы и выступил вперёд. — Ты в порядке? — спросила она, оказавшись совсем близко.

Нейтан молча кивнул. Глаза его всё ещё жгло от отступающей ярости, а сердце билось о рёбра, словно запертая в клетке пичужка. Если бы только оно могло выскочить из груди и утянуть Нейтана за собой, подальше от этого хренового городка…

— Так ты всё видела, — надломленным голосом пробормотал он себе под нос. — Виктория… она говорила. Говорила, последнее время её бойфренд стал психованным. Я не мог дать ему обидеть её! — сбивчиво рассказал он, бегая взглядом по лужайке и теребя рукава пальцами. Лицо его побелело, а глаза будто заслезились. — Чёрт, она так любила свою камеру… нужно будет купить ей новую, — добавил он, скорее для самого себя.

Саманта потупила взгляд, плечи её были напряжены, а губы слегка дрожали, будто она вот-вот признается в чём-то непристойном. Она теребила края своего джемпера, как никогда напоминая себя прежнюю, Нейтан же терпеливо ждал, когда она решится на ответ и заглушит, наконец, своим голосом высокое пение утренних птиц.

— Может, ты сказал правду, — наконец выдавила она и подняла взгляд, — про то, что ты изменился. Но мне понадобится время… привыкнуть к…

— Конечно, — сухо перебил её Нейтан, и она снова отвела взгляд.

— Твоё предложение пойти на вечеринку ещё в силе? Мы могли бы пойти, как раньше. Как друзья.

Нейтан тяжело сглотнул и болезненно сморщился. Что-то в его груди заныло и словно оборвалось, но он быстро отбросил это чувство и вновь молчаливо кивнул на её слова. Он не хотел причинять вред Саманте. Никогда не хотел. Нейтан тянулся к ней, как утопающий к спасательному кругу; его завораживала эта надломленность, болезненная слепота, с которой она смотрела в его сторону. Всепрощение. Смирение. Подчинение. Невинность.

— Хорошо, — она подарила ему первую за долгое время улыбку и вновь кокетливо посмотрела исподлобья. По лицу Нейтана пробежала тень, и он улыбнулся ей в ответ.

×××

Осень в Орегоне сродни русской рулетке. За всю свою жизнь Фрэнк так ни разу и не смог заранее предугадать, что же достанется жителям Аркадии Бэй в следующий раз — плавное продолжение лета или сезон гроз, во время которого придется безвылазно сидеть дома целыми неделями.

За последние двадцать лет порядка десяти раз рядом с городом покатывались торнадо, а Фрэнк, не обремененный хоть сколько-нибудь крепко стоящим на земле жилищем каждый раз побаивался стать грёбанной Дороти, но всегда как-то проносило. Последние две осени как раз были именно такими — промозглыми и дождливыми, но на выручку приходил Помпиду, не дававший почувствовать себя одиноким и запертым в ливневой клетке.

Всё изменилось, стоило в его жизни появиться Рейчел. Неважно, что там было за окном, от одного её присутствия по всему его телу разливалось тепло, делая даже краски вокруг более яркими и насыщенными. Она, как маяк для заблудших, дарила надежду на длинную череду тёплых деньков, без каких-либо слов внушая, что они одним своим жаром каждый день подогревают всё побережье, не давая лету заканчиваться.

Чем сильнее Фрэнк сближался с Рейчел, тем более явными становились изменения, которые с ним происходили. Стараясь не показывать это своим клиентам, он всё же стал мягче. Постоянное раздражение, усталость, годами мучившая его бессонница — всё отступало, освобождая место для сидящей где-то глубоко внутри доброты, нежности и… чего-то ещё, чего он уже лет десять не чувствовал. Ему хотелось менять свою жизнь, но, всё ещё не до конца принимая обновленного себя, боясь сделать неверный шаг, Фрэнк начал с малого. Теперь он иногда занимался простой и приятной фигнёй, в отношении которой раньше и подумать не мог, что та может принести ему хоть толику удовольствия.

В месте, где песчаная береговая линия обрывалась, начинались высокие фьорды, куда любила взбираться молодежь, чтобы устроить пикник, да поглазеть свысока на родной город и океан. В основном такие полянки располагались близ маяка, и дальше на север шумные компании ходить побаивались — там и лесные звери, три месяца назад учудившие миграцию прямо через Аркадию, и обрывы, которые в любой момент могли оползнем сойти в море. Целый ворох глупых способов умереть, но степень опасности сильно преувеличивали. Желая увести Рейчел подальше от трейлера, в котором они, даже по его меркам, проводили порой слишком много времени, он потащил её в одно из своих любимых мест, которое уже давненько не посещал.

Они устроились на опушке прямо перед отвесным склоном, расстелили широкий плед, достали из корзинки еду и принялись, как какие-нибудь богатенькие парочки, что проводили свои уик-энды в ближайшем парке, распивать вино, вальяжно болтая о выдуманных делах. Когда шутка надоела, Фрэнк распаковал белого воздушного змея, которого они с Рейчел перед пуском принялись увлеченно разрисовывать акварельными красками. По большей части он старался повторять за движениями девушки, будучи на сто процентов уверен, что если попробует подключить собственную фантазию, то на выходе внесет в расширяющийся узор кривые убогие фрагменты, а Рейчел не упустит возможности обрушиться на него с критикой. Эти её завышенные ожидания…

Иногда, делая ему комплименты, она говорила о нём такое, с чем Фрэнку немедленно хотелось осторожно поспорить. То, каким она его видела, было скорее похоже на сильно улучшенную версию Фрэнка, а он не хотел как-то разочаровывать её, доказывая обратное. В итоге, постоянно находясь под этим весьма приятным прессом, Фрэнк начал потихоньку сдаваться, начиная верить во всё, что Рейчел о нём говорила. Даже если это было неправдой, он всё равно чувствовал себя таким. Пускай. Когда ещё ему будет так же хорошо.

— Вот так, — поддерживая Рейчел за локоть, говорил он, — раскручивай, не бойся.

— Ну давай же… ветер, блин, что б тебя…

Удаляясь всё сильнее, воздушный змей, похожий теперь на огромную тропическую бабочку с крыльями-глазами, наконец смог поймать своим корпусом задувавшие с океана потоки воздуха и взвился вверх, паря над обрывом, словно был по-настоящему живым. Рейчел, поняв, что ей удалось запустить змея, как следует, отдала поводок Фрэнку и заливисто засмеялась, хлопая в ладоши. Они ещё какое-то время игрались с ним, пока Фрэнк не обвязал веревку вокруг пенька, оставив змея на попечение ветра.

— Спасибо, что привел меня сюда, — лёжа на спине и положив ладони под голову, произнесла Рейчел.

— Извини, что так долго не выбирались, — ответил он, задумчиво разглядывая плывущие по небу облака. Ему вечно казалось, что те несли в своих формах какой-то посыл. Неплохо было бы погуглить этот вопрос. — Давно хотел показать тебе это место.

— Кажется, теперь я знаю каждый уголок в этом захолустье, — повертев головой по сторонам, удрученно вздохнула Рейчел.

— Надоела Аркадия?

— А тебе нет? — перевернувшись набок и выжидающе посмотрев ему в глаза, спросила она.

— Мне всё равно, где быть, главное, что ты рядом, — проведя ладонью по её щеке, ответил Фрэнк.

Рейчел накрыла его ладонь своей и блаженно прикрыла глаза. Скорее всего там, в её воображении, идеальная картина была куда более комплексной и амбициозной. Для него на ней была изображена только Рейчел, её лицо, в котором он обожал каждую черточку. Для неё же он наверняка стоял даже не посередине. Нет, в центре тоже стояла она, окруженная светом софитов и тенями уходящих ввысь небоскребов.

— Я свалю отсюда.

Рейчел часто повторяла эту фразу, но сейчас она сделала это не бойко, будто бросая кому-то вызов, и не в гневе, как это обычно бывало, а просто, как бы между прочим. Спокойно и как никогда уверенно. Будто это уже случилось.

— Тогда я с тобой, — кивнув, согласился Фрэнк.

— И что ты будешь делать в Городе Ангелов? — приподняв бровь и улыбнувшись, поинтересовалась она, — снова станешь толкать дурь малолетним пижонам?