Страница 2 из 7
Фраза «о духовной нужде» испортила все!
Как это с «духовной нуждой» – и вдруг обращаться не к монахам, а к каким-то «пустынникам»!
И в результате на Новом Афоне мне было сказано, что никаких пустынников они не знают…
Вероятно, я долго бы разыскивал пути, по которым можно добраться до пустынников, если бы случайно, уже на следующий год, не узнал, что тут же, на Афоне, против гостиницы для «чистой публики», есть каморка и для них.
Была Страстная неделя. В монастырь пришло человек десять пустынников.
Когда я вошел к ним, они отдыхали после службы. Несколько человек за столом пили чай. Некоторые лежали на нарах. В головах почти у каждого стоял мешок с сухарями: они уже получили это монастырское подаяние.
Я боялся входить к ним. Я думал, что, может быть, неловко с моей стороны врываться к людям, только по необходимости покидающим свое безмолвие; может быть, они не хотят ни видеть, ни разговаривать с «мирским» человеком. «Пустынники» рисовались мне мрачными, замкнутыми, неприветливыми. Да, кроме того, было жутко как-то от мысли, что увидишь перед собой людей, если не святых, то во всяком случае вступавших на путь святости.
И первое, что поразило, – это их простота. Они совсем «как все»! Сразу исчезла тяжелая неловкость. Простота их невольно передалась мне. Почувствовалось, что и ты с ними можешь быть простым и искренним, как ни с кем.
Мне хотелось побывать в Ад жар ах – местности, около которой, главным образом, живут пустынники.
Я спросил:
– Нет ли кого-нибудь с Аджар?
– Я оттуда, – сказал молодой пустынник о. Сергий. – Вы хотите побывать у нас?
– Да. И не знаю, как это сделать.
– Надо, чтобы вас кто-нибудь проводил. Самому трудно. Хотите, я провожу вас?
– Но я сейчас идти не могу. Мне бы хотелось не раньше июня. Вас, наверное, не будет здесь?
– Это ничего. Вы напишите, когда приедете, а я приду.
– Придете?
– Да. Вы так сделайте. Заранее напишите в Драндский монастырь, что приедете такого-то числа. Мне письмо передадут с кем-нибудь. Я приду. А из монастыря пойдем вместе.
Отец Сергий говорил немного торопясь, точно спешил убедить меня, как все это будет хорошо и удобно и что мне решительно не о чем беспокоиться.
– Ведь вам до Драндского монастыря сто верст придется пройти! – не удержался я.
Отец Сергий посмотрел на меня, видимо, решительно не понимая, к чему я это говорю.
– Да, верст сто будет, – сказал он, – но дорога до Аджар хорошая, ровная. От Аджар немножко в гору придется идти… без привычки, правда, трудно… Бог поможет… взойдете…
С о. Сергием мы на этом и решили. Я должен был написать ему через одного иеромонаха Драндского монастыря, когда приеду из Москвы, а о. Сергий к этому числу должен был прийти за мной.
Тут же, при первой встрече, я узнал об одном деле, которое глубоко волновало пустынников. Случилось это так. Меня спросили:
– А в Адлер к нам не собираетесь?
– Нынешний год едва ли, – может быть, после.
– Вы из Москвы сами?
– Из Москвы.
– Туда поехал один наш пустынник – о. Иларион.
– Это который «На горах Кавказа» написал?
– Нет! Того мы «старым» Иларионом зовем. Этот моложе… Хлопочет о монастыре…
– О каком монастыре?
– Чтобы свой монастырь у нас был, для пустынников.
Я удивился:
– Сами из монастырей ушли, а теперь монастырь строить хотите?
Отец Сергий сочувственно засмеялся и быстро вставил:
– Вот-вот, наши то же им говорят: не надо нам монастыря. Нам бы только жить на казенной земле позволили. Не гнали бы.
Пустынник из Адлера стал объяснять мне:
– Решили мы хлопотать, чтобы отвели нам казенной земли сколько-нибудь. Монастырь разрешили построить. Но чтобы не так, как в других монастырях, а чтобы разрешили жить вне монастыря, по-пустынному… Кто как хочет… И чтобы церковь была своя…
Он, видимо, сам плохо понимал, как все это можно сделать.
Отец Сергий снова сказал:
– Мы им говорили… Бог с ним, с монастырем!.. Мы и так ушли от этого, а тут опять! Не надо нам ничего. Хлопотали бы только, чтобы жить позволили на горах, – больше ничего нам не надо…
– Неудобство, – сказал грузный монах-пустынник, как я потом узнал, снова решившийся вернуться в монастырь.
– Конечно, в пустыне неудобно, на то и шли, – послышалось несколько голосов.
– Пастухи обижают да разбойники, – сердито настаивал грузный монах.
– Это и в монастыре обидеть могут, – сказал я.
– В монастыре стражников можно поставить.
– Ну, конечно, стражников в пустыне поставить нельзя, – засмеялся я.
Отец Сергий все время сочувственно кивал мне головой. И я видел, что опасность для пустынножительства постройки монастыря он понимает вполне. Впоследствии один из старых пустынников сказал мне прямо:
– Вся эта затея о. Илариона – бесовское дело.
Отец Сергий не говорил так определенно, но было видно, что думает он именно так.
– Приходите к нам, – сказал мне о. Сергий, – там всех увидите. Со всеми поговорите… Мы не хотим монастыря.
– А зачем подписи дали? – почти злобно спросил монах, предлагавший стражников.
Отец Сергий помолчал и сказал тихо:
– Чтобы мир был… Пусть хлопочет… Мы будем жить – по-прежнему…
На этом спор кончился. Попрощались до июня. Я теперь знал, что найду то, что искал, увижу тех людей, которых увидать было для меня так важно. И действительно, через несколько месяцев я увидал и настоящих пустынников и внутреннего врага их в образе «строителя монастыря».
От Сухума до Аджар – местности, близ которой на горах живут пустынники, – восемьдесят верст.
Драндский монастырь несколько в стороне от этой дороги, в двадцати верстах от Сухума.
Свидание с о. Сергием было назначено в Драндах, а потому я не мог из Сухума отправиться прямо в Аджары.
Обстоятельства дали мне возможность перед отъездом в Драндский монастырь видеться с сухумским духовенством.
Прежде всего я стал, разумеется, расспрашивать о пустынниках. Высшие представители белого духовенства сведения о них имели неясные, но в общем относились к ним гораздо симпатичнее, чем монахи.
– Мы знаем мало об их жизни, – сказали мне, – иногда они приходят к нам в Сухум исповедоваться, впечатление производят очень хорошее. Одного старика, например, у нас прямо считают за святого. Но много бывает и неудачников: от монастыря отобьются и в пустыне жить не могут. Так и бродяжничают из монастыря в горы, с гор в монастырь. Во всяком случае, пустынножительство заслуживает глубокого внимания.
Мое путешествие вызвало большое сочувствие, но при данных условиях они считали его совершенно невыполнимым. Благочинный, в ведении которого находится Аджарская церковь, прямо сказал:
– Сейчас нельзя идти в Аджары.
– Почему?
– Обвалы! Погода стоит небывалая, почти два месяца с весны идут дожди. Дорога до Аджар узкая, около скал. Падают глыбы камней. На днях около Богатской скалы человека убило; дорогу, кажется, не поправили еще.
Другой священник предостерегал от грабителей и предлагал переговорить с начальником округа, чтобы до Аджар были даны стражники…
Я спросил:
– Можно ли достать лошадей до Аджар?
– Доехать на дилижансе можно только до Цебельды, тридцать верст от Сухума, а дальше придется идти пешком.
– Разве почта не ходит там?
– Что вы! Какая почта! Вот сами увидите – местность совершенно дикая.
Но в общем все настаивали на одном:
– Пока погода не переменится, в Аджары идти нельзя. Лучше побывать сначала у пустынников близ Адлера.
Я был в полном недоумении: идти или не идти?
Но прежде всего мне надо было съездить в Драндский монастырь, чтобы выяснить, ждет ли меня о. Сергий, и условиться с ним, как быть дальше.
Я выехал из Сухума под проливным дождем.
Дорога совершенно размыта. Шоссе превратилось в жидкую грязь, в которой разбросаны острые камни.