Страница 5 из 43
Теперь уже настал черёд Санта изумлённо уставиться на развязно державшуюся девушку, которая ещё не так давно со слезами на глазах признавалась ему в своём страшном преступлении.
– Что вы такое несёте, Мутыгуллина? Разве вы не помните, о чём вы тогда говорили? Что мать, бросившая ребёнка, обречена в загробной жизни на муки ада – это не говоря о пожизненных муках собственной совести… Вы же сами, по собственному желанию, дали показания!..
Но девушка, не дав ему договорить, вскочила с места с пронзительным криком:
– Это клевета, он меня шантажировал, угрожал!
Хозяин кабинета, являвшийся сценаристом и постановщиком разыгравшегося эпизода, призвал обоих участников к спокойствию. Взял в руки ручку:
– Вы эти показания подписали собственноручно?
– Да.
– Сейчас вы от них отказываетесь?
– Отказываюсь!
– Причина?
– Я уже говорила. Участковый Сакманов силой вытянул из меня ложные показания. Я никакого ребёнка не убивала просто потому, что я его не рожала. Всё это измышления Сакманова. Его самого надо привлечь к суду!
Сергей Александрович, потирая дужкой очков переносицу, устало произнёс:
– Не знаю, кому из вас верить. Давайте-ка ещё раз вас обоих послушаем…
Несколько раз он заставил повторить Мутыгуллину и Сайта их показания, внимательно слушал, что-то записывал, хотя на самом деле решение за него давно уже было принято. Фариду Мутыгуллину подержать немного – в отдельной камере – и, закрыв дело, выпустить на свободу. А участкового Сакманова, чтобы поумерил пыл, препроводить из органов куда-нибудь в народное хозяйство – естественно, по собственному желанию. И причина для этого подходящая есть – обнаружилось, что Сакманов развёлся с женой и уклоняется от воспитания ребёнка. Сокрытие этого факта – вполне достаточная причина для увольнения. Непосредственный начальник Сакманова, бывший комсомольский работник, заявил ему без обиняков:
– После этого оставить тебя в органах было бы так же нелепо, как нацепить на голого шляпу или надеть корове седло. В советской милиции должны служить морально устойчивые люди, которые служат примером во всём.
Лицо Сайта напоминало погребальную маску – он словно выслушал смертный приговор. Но даже в этот самый тяжёлый момент в жизни он продолжал верить в торжество справедливости.
Службе в милиции Саит посвятил шесть лет жизни. Это были шесть лет полной самоотдачи и беззаветной борьбы с нарушителями правопорядка. Оказавшись не у дел, Саит растерялся – оказалось, он не готов жить спокойной нормальной жизнью, ни с кем не борясь и не воюя. Хорошо ещё нашёлся человек, который поддержал его в этот тяжёлый период – Халиль Нигматуллин.
Их дружеские отношения имели долгую историю.
Старший лейтенант Халиль Нигматуллин, как и Сайт, покинул правоохранительные органы «по собственному желанию». Выражаясь языком протоколов, «Нигматуллин, пользуясь служебным положением и склонив к сожительству замужнюю женщину – учительницу, разрушил благополучную советскую семью, оставив девочку без отца». Дело в том, что муж учительницы, с которой встречался Халиль, работал завучем в той же школе и однажды поймал любовников, что называется, с поличным. Вместо того чтобы взглянуть на это дело сквозь пальцы, как поступает значительная часть современных мужей, которые и сами далеко не святые, он раздул грандиозный скандал. Результат оказался не в его пользу. Учительница, бросив семью, сбежала в общежитие к старому холостяку Халилю – уж чем-то он сумел покорить женское сердце. Брошенный муж, воспитанный в мусульманском духе, не вынес такого позора и повесился.
Формально Халиля нельзя было привлечь к суду, в конце концов, уход из жизни – личное дело каждого, но с тремя звёздочками на погонах ему пришлось распрощаться. В итоге Халиль оказался с квартирой, женой и двумя дочками – вторая уже его собственная копия…
Сайт, ополчившись на весь белый свет, шагал по набережной Булака, проклиная свою злосчастную судьбу и прогнившее насквозь общество, в котором прав тот, у кого больше прав. Вдруг кто-то тронул его за рукав – это был Халиль. Они давно не виделись, так как последний вылетел из органов раньше Санта. Настроение у Халиля было не в пример лучше – глаза сияли от радости, как будто он только и мечтал о том, чтобы встретиться с бывшим коллегой.
– Салям, Сайт! Как дела, дорогой?
– Лучше всех! Отдыхаю вот, свежим воздухом дышу – времени теперь хоть отбавляй.
– И тебя уволили? Какое совпадение!
– Тебе ведь вроде работа нравилась, – сказал Сайт, как будто не слышал о причинах ухода коллеги.
– Мне-то нравилось, да вот я, видать, не слишком нравился. Любовь – она, брат, взаимной должна быть. Да я вовсе не жалею, что уйти пришлось. Откровенно говоря, перспективы там никакой – выше капитана всё равно бы не дослужился, специального образования нет.
– На новую работу устроился?
Халиль вместо ответа поинтересовался:
– А ты?
– Нет. Проедаю пока пособие, которое выплатили при увольнении.
– Пошли ко мне! Как раз себе напарника ищу.
– И куда ты меня зовёшь?
– В ресторан!
– Извини, дорогой, с моими капиталами мне сейчас не до ресторанов!
– Да я тебя не на гулянку приглашаю, а на работу. Швейцаром у входа, как сейчас говорят, вышибалой.
– Ты что, смеёшься? Мы с тобой не совсем ещё отбросы общества. Как-никак в рядах славной советской милиции служили. А вдруг узнает кто-нибудь? Со стыда сгоришь!..
Халиль, которого только рассмешил совершенно неуместный в данной ситуации пафос безработного приятеля, спокойно откликнулся:
– Знаешь, что бывает с теми, кто с криком «ура» первым кидается в атаку? Они отправляются к праотцам, а кресты на грудь достаются как раз тем, кто благоразумно оставался сзади. Ты, дорогой, привык сражаться на переднем фланге, многого ли в жизни добился? А тут работа не пыльная, кормёжка бесплатная, ответственности особой нет. Ты парень здоровый, кулаки крепкие. А там поглядим. Ну, давай решай скорее, а то ведь желающие на это место всегда найдутся.
«Умеет ведь, чёрт, уговаривать! Вот так, наверное, и ту простодушную учительницу обработал», – подумал про себя Сайт, которому ничего не оставалось, как согласиться.
– …Это только сейчас, в совковые времена, у нашего брата швейцара авторитет стал совсем не тот. А раньше он возвышался у входа в парадной военной форме, с огромными будёновскими усами – бывало, иные генералы по ошибке ему честь отдавали. Сайт, мы с тобой должны взять социалистическое обязательство: вернуть почёт и уважение этой незаслуженно принижаемой профессии!
– То есть…
– Выпинывать на улицу штук пять-шесть алкашей в день; поймать парочку-другую любителей поесть на халяву, не заплатив; переспать со всеми официантками в ресторане; уметь пользоваться маленькими человеческими слабостями: засёк за столиком какого-нибудь начальника с чужой женой, намекни, что ты его узнал, и потом можно смело идти к нему на приём с любой просьбой…
– С последним я не согласен, это не по-мужски, – заупрямился Сайт, подумав про Халиля, что тот, казавшийся на первый взгляд взбалмошным болтуном, своего в жизни не упустит.
– Не горюй, Сайт, придёт и на нашу улицу праздник, есть у меня такое предчувствие!..
Предчувствия его не обманули. Праздник для них с Сайтом настал даже скорее, чем они ожидали.
В то время как приятели, облачившись в широченные галифе и форменные тужурки, несли службу у входа в ресторан, по всей России началась заранее обречённая на провал «борьба за трезвость».
И без того тяжёлая жизнь народа, единственной отрадой и утешением которого из века в век была водка, осложнилась «талонной лихорадкой» и нескончаемыми очередями.
Спрос, как говорится, порождает предложение. Сразу же пышным цветом расцвела подпольная продажа зелёного змия. Для крупных дельцов это были годы первоначального накопления капитала, но кое-что перепало и таким мелким сошкам, как Саит с Халилем. Вначале они выручали друзей и знакомых просто «за спасибо», продавая им водку по своей цене. Но в один прекрасный день Халиль спохватился: