Страница 32 из 43
– За счёт хищения грузов с товарных вагонов.
– А ты поймал его за руку? Можешь доказать свои слова? Молчишь, потому что крыть нечем… Ну вот, дошли до Санта Сакманова. Если не ошибаюсь, а память меня подводит редко, то Сакманов в конце восьмидесятых был удостоен звания лучшего участкового милиционера.
– Да, он работал неплохо. Его планировали перевести в БХСС. Если бы не случилось это ЧП…
Хозяин кабинета поинтересовался:
– На чём же погорел наш Сакманов?
– В канализационном колодце наткнулся на труп новорождённого младенца. Нашёл его мать. Оказалась медсестрой в центральной республиканской больнице. Видимо, нашёлся у неё заступник. Сверху спускают приказ: расследование прекратить, дело закрыть, женщину оставить в покое… Сакманов никого не слушает, в поисках правды доходит до министра. Начинается кампания против него самого. Придравшись к тому, что скрыл свой развод с женой, его увольняют из органов.
– Любим мы поиграть с судьбой человека, – проговорил Альмиев, придав голосу горестный оттенок. – Не хватает нам умения работать с кадрами. Тот абзый, который парню биографию испортил, давно уже сам на пенсии.
«Смотри-ка, до чего хитёр и лицемерен», – подумал Насыров. Ведь поставить точку в деле Сакманова поручили именно Альмиеву. Именно с его предложения и разрешения опального участкового препроводили в сферу народного хозяйства.
– Всё равно Сакманов наш коллега, – продолжил свою речь Альмиев. – Ты лично, Джаудат Габдуллович, имеешь что-то против него? Может, он у тебя какую-нибудь красотку отбил? С него станет, он мужчина видный.
– Личных обид нет. С женщинами связываться у меня не хватает ни времени, ни желания. Со своей-то женой редко вижусь, – резко ответил полковник.
«Эх, зря я упустил Сакманова, когда накрыл с КамАЗами. Ведь можно было ему тогда хребет сломать. Тут я, конечно, мягкотелость проявил, – пожалел Насыров. – Но что теперь локти кусать!»
– Ну ладно, хватит колючки выставлять. При нашей напряжённой работе, если иногда не побалагурить, то с ума сойти можно.
Джаудат Габдуллович обратил внимание на слово «напряжённость»: он сидел в этом кабинете уже два часа, но ни разу не зазвонил телефон, ни один посетитель не зашёл в кабинет, ни разу никто не вызывал хозяина кабинета. Невольно подумалось: есть, оказывается, уютные и спокойные местечки в бывшей Стране Советов. Тут Насыров вспомнил: его собеседник в своё время мечтал занять кресло министра, но не вышло – назначили человека помоложе. А его, по донесению сарафанного радио, перевели сюда на тихую и спокойную работу. Вот в чём разгадка – Альмиеву просто не хочется ни с кем ссориться и наживать себе врагов.
– Сакманов – человек умный и энергичный. Помогал в обеспечении республики сахаром, мебелью. Установил связи с деловыми кругами Украины, Прибалтики, – продолжал хозяин кабинета. – Мы его в прошлом году зацепили на махинациях с машинами, но ему удалось выскользнуть. Я ознакомился с материалами дела. На документах, оформляющих куплю и продажу, не было его подписи – ни на одной бумажке.
– Он что, дурак, чтобы следы оставлять. У него, чувствуется, умные соратники. Возможно, даже среди наших людей.
– Я уже с давних пор понял одну вещь, Джаудат Габ дул ловил. Мы все продолжаем мыслить по-старому, а нам давно уже пора перестроиться! Надо брать пример с тех, кого вы назвали – они живут себе припеваючи, богатеют…
– И за счёт чего, как вы считаете? У каждого по несколько машин, денег несметное количество…
– Скажи спасибо, что они ещё в политику не лезут, на депутатство не претендуют. А ведь в принципе могли бы куда угодно пролезть. Мафия на определённой стадии начинает активно вмешиваться в экономику и политику. Хватит с нас одного Сергея Батурина…
Хозяин кабинета, давая понять, что аудиенция закончилась, протянул полковнику большую, полную руку и поднял телефонную трубку. Дескать, работа напряжённая – позвонить надо.
После тяжёлого и, по мнению Насырова, бесполезного разговора он вернулся домой в надежде развеяться, отдохнуть. Но перешагнув родной порог, он застал субъекта, мнение о котором Джаудат Габдуллович составил с первого взгляда. Оказалось, дочь привела его с серьёзными намерениями.
– Папа, познакомься. Это Сунгат. С мамой уже поговорили.
Парень руки не подал, только кивнул.
– Ну, и что?
– Мы с ним знакомы уже несколько месяцев. Любим друг друга, хотим пожениться.
Насырову хотелось отговориться – мол, настроения нет, давай, дочка, отложим до другого раза… Но из кухни появилась жена.
– Джаудат, будь по любезнее с молодыми. Ведь Регина у нас одна…
Можно подумать, что он в этом виноват. Когда жена, подарив ему одну дочь, больше не смогла родить, что он только ни делал – сам возил её по лучшим врачам, по разным бабкам и знахаркам, но всё бесполезно. Дочка росла избалованной и своевольной – не послушавшись отца, поступила на это хореографическое отделение, которое, по мнению отца, не давало ни знаний, ни приличной профессии. Насыров давно уже чувствовал, что дочка начала покуривать и выпивать, не исключал и того, что уже завела себе любовника. Но шум поднимать ему не хотелось, это было бесполезно – всё равно мать была всегда на стороне дочери.
Парень, который пришёл к нему в дом просить руки его дочери, не понравился Джаудату Габдулловичу – не столько как отцу, а больше как милиционеру. Он напоминал тех праздношатающихся молодых людей, которые не знают, куда девать отпущенную им природой силу. Хорошо, если он ошибается.
Регина всё равно сделает по-своему. Эх, как же это он? Пытался установить закон и порядок, а свою дочь, кажется, упустил.
– Ну ладно, поговорим. Жениться и создать семью – это серьёзный шаг, раз и на всю жизнь. Думаю, и сами это понимаете.
– Папочка, хватит нас учить. Мы ещё в школе зубрили кодекс строителей коммунизма. Я его наизусть знаю, хоть среди ночи могу рассказать.
Насыров знал ершистый характер дочери, но её неуместное кривляние перед серьёзным разговором начинало злить его. Чтобы успокоиться, он по привычке потёр левой рукой переносицу.
– Не расскажете ли о себе, молодой человек?
– Ты что, экзамен у него принимаешь? – не унималась дочь.
– Рос без родителей, с бабушкой. Образование десять классов. Вот Регина обещает, что отправит меня учиться. Я не возражаю.
Пропустив самую «интересную» часть биографии, парень продолжил:
– Работаю в совместном предприятии. Выполняем ремонтные работы. У меня несколько профессий: плотник, столяр, шофёр.
– Куда думаете жену привести?
Регина прыснула со смеху. Ну, прямо бесплатный цирк. Серьёзный настрой отца её очень забавлял.
– Снимаю однокомнатную квартиру. Там ещё можно будет два года жить. А там что-нибудь придумаем.
Мать Регины, которая накрывала на стол, уловила последние слова.
– Дочку никуда от себя не отпущу. Будете жить с нами. Внуков нянчить поможем…
Регина снова хихикнула. Ей вспомнился анекдот, который недавно рассказывали в институте.
«– Как поживает твоя мама, что делает? – спрашивает одна студентка у подруги.
– Да что в голову придёт…
– А отец?
– А он выполняет то, что придёт в голову матери…»
Девушка была права. В семье у милиционера полновластной хозяйкой всегда бывает жена. На работе Насыров может кому угодно сделать нагоняй, влепить выговор, посадить в одиночную камеру. А дома он был тише воды, ниже травы. Чем ближе к пенсии, тем большую власть брала над ним жена.
Вообще отношения в подобного рода семьях, где муж работает на государственной службе или в органах безопасности, – разговор особый. Сколько светлых голов, хороших работников полетело с должности только из-за какого-нибудь клеветнического письма в партком или аналогичные организации. Разводиться для милиционера – тоже дело рискованное. Вон Саит Сакманов развёлся с женой. Два года не замечали, а потом, когда он и забыл, как выглядела его Рушания, вспомнили и использовали как повод, чтобы уволить.