Чёрный ирис

– Нет, ну какие же вы люди...слов нет... – джинн вздохнул и сел рядом со мной. – И ради чего ты откажешься? Неужели ты думаешь, что в жизни тебя ждет нечто лучшее? Уж не на Зехира ли ты надеешься? Сария, дитя ты наивное, пойми, наконец, не нужна ты ему. Совсем не нужна. Пусть я – джинн, но я тоже мужчина, и я запросто могу предугадать ход мыслей Зехира. И поверь, сейчас он уже начал задумываться, как от тебя избавиться. Ты была лишь средством достижения цели и все. А теперь превратилась в ненужную обузу.

– Если тебя послушать, то все мужчины корыстны и расчетливы, – я упорно не хотела этому верить.

– Не все, – с готовностью согласился Джабраил. – Только те, кто достаточно умен. А Зехир-то далеко не глупец. Кстати, он возвращается...

Джинн исчез. Причем, не только из видимого мира, но и из спальни. Я откинулась на кровать и бездумно разглядывала балдахин, пока дверь комнаты не открылась.

– Тамила сказала, ты отказалась завтракать. Ты хорошо себя чувствуешь?

Я даже не повернулась к Зехиру, боясь, что глаза выдадут все гложущие меня сомнения.

– Внезапная слабость одолела, – пробормотала я как можно убедительней. – Ничего страшного, просто немного полежу.

Он вышел, не сказав ни слова, и буквально через пару минут вернулся.

– Выпей, – протянул мне чашу с прозрачно-зеленым содержимым, – этот настой придаст тебе сил.

Я послушно взяла, но попробовать не успела. В спальню после легкого стука заглянула Тамила.

– Господин, к вам посыльный, – сообщила она.

Зехир вышел вслед за служанкой, и я вновь почувствовала себя брошенной. Хотела выпить настой, но вдруг материализовавшийся джинн не без иронии произнес:

– Я бы тебе не советовал это делать.

Я с недоумением на него посмотрела. Джабраил тут же охотно продолжил:

– Хотя яд литисумма – чудная вещь! Не оставляет следов и убивает не мгновенно. Пару дней медленно разъедает внутренности жертвы...ммм... – с наслаждением протянул джинн, мечтательно зажмурившись. – О, когда-то это был один из любимых моих ядов! Уж я-то знаю в этом деле толк...

– Ты же не хочешь сказать, что Зехир собрался меня отравить? – растерянно пролепетала я, переводя взгляд с джинна на чашу в руках и обратно.

– А для чего еще он мог подсыпать яд? – скептически усмехнулся Джабраил. – Чтобы вкуснее стало?

– Но...но ты уверен?

– Сария, я сам лично это видел.

В глазах защипало от слез обиды. Нет, ну вот почему Зехир бы просто мне не сказал, мол, давай ты уедешь куда-нибудь от меня подальше? Неужели он и вправду способен на подлое убийство?..

Неотрывно наблюдающий за мной джинн, видимо, забыл следить за происходящим в доме. И когда Зехир вдруг вошел в комнату, Джабраил исчезнуть не успел.

Вот уж не думала, что даже в спальне хранится оружие. Молниеносным движением Зехир вдруг коснулся неприметного узора на стене, тут же открылся потайной ящик, из которого был выхвачен ятаган.

– Стой! – вскочив, я загородила Джабраила. – Он мой друг!

– Что? – изумился Зехир, явно не поверив своему слуху.

– Джабраил мой друг, – повторила я. – Он со мной уже давно и совершенно безобиден. Прошу, не трогай его.

– Ты дружишь с джинном? – ошарашено переспросил он, не сводя настороженного взгляда с Джабраила.

– Да, и я верю ему. Прошу, поверь и ты.

– Нельзя верить джинну, – мрачно произнес Зехир, но ятаган все же опустил.

– Люди тоже особого доверия не вызывают, – невозмутимо парировал Джабраил.

Они смотрели друг на друга столь люто, будто были готовы вот-вот схлестнуться.

– Давайте не будем ссориться, – я вяло улыбнулась. От волнения так в горле пересохло, что я залпом осушила чашу с настоем, что все еще держала в руках. Выпила и обомлела, запоздало сообразив, что совершила.

– Ты в порядке? – Зехир явно уловил мое красноречивое отчаяние.

Джабраил вздохнул и милостиво произнес:

– Сария, да не переживай ты, насчет яда я...слегка пошутил.

– Какого яда? – Зехир даже побледнел.

– Того самого, который ты якобы мне подсыпал, – я перевела мрачный взгляд на джинна. Даже не попыталась усмирить нарастающую в душе ярость.

– Не стоит злиться, – Джабраил оставался все так же невозмутим. – Я ведь не виноват, что вы, люди, не понимаете хороших шуток.

– Что вообще тут происходит? – у Зехира, похоже, кончилось терпение.

Но мне было сейчас не до объяснений. Сжав руки в кулаках и не сводя взгляда с Джабраила, дрожащим от эмоций голосом произнесла:

– Ты ведь нарочно это... Ты все это нарочно! Нарочно хотел очернить Зехира в моих глазах! Нарочно выставил его подлецом, чтобы я как обычно последовала твоей воле! – моя злость все нарастала. – Ты нарочно с первого дня знакомства внушал мне мысли о неотвратимой смерти! Нарочно твердил о смирении и покорности судьбе! Все, лишь бы я не вздумала допустить и мысли, что могу стать счастливой, что могу жить как-то иначе! – мой голос сорвался на крик.

– Пусть я толком не понимаю, о чем речь, но в любом случае, Сария, безрассудно верить джинну, – вмешался хмурый Зехир, но я его перебила:

– Ты тоже ничем не лучше его! Точно так же преследуешь свои цели, в которых я – лишь способ достижения! Вы оба просто меня используете! А я не могу так больше, понимаете?! Не могу и не хочу! У меня своя жизнь, в которой ни одного из вас я больше видеть не желаю!

Я выбежала из комнаты и поспешила к выходу из дома. Народ на улице торопился по своим утренним делам, и на всхлипывающую меня не обращали внимания. Не зная, куда бреду, я шла наугад, сворачивая с одной улочки на другую. Столько времени сдерживаемые эмоции, наконец, прорвались и, несмотря на эту истерику, мне стало несоизмеримо легче.

Когда за очередным поворотом мне открылся фасад авликесского храма, я даже обрадовалась. Уняв слезы, я медленно поднялась по широким ступеням и сквозь череду колонн направилась к чернеющему входу.

Внутренний зал оказался небольшим. Все пространство скрадывала массивная статуя улыбающейся женщины, приветственно простирающей руки, словно она вот-вот готова была кого-то обнять. Матерь Природу всегда изображали именно так, будто надеялись, что однажды богиня к нам вернется.

Две служительницы в длинных зеленых одеждах кивнули мне, но так и остались стоять по обе стороны статуи. А я опустилась на колени на прохладный начищенный до блеска мраморный пол и закрыла глаза. Обычно приходящие в храм о чем-то богиню просили. Но что могла попросить я? Счастливой жизни с Зехиром, который вдруг чудом меня полюбит? Увы, несбыточное было не по силам даже Матери Природе. И я просто наслаждалась царящей здесь тишиной и прохладой, еще не подозревая, что это последние для меня мгновения покоя.

Несуществующее клеймо предсказательницы обожгло болью настолько нестерпимой, что я не сдержала крика. И в то же мгновение мне показалось, что на меня вдруг обрушился весь храм, такой непосильной была невидимая ноша. Я чувствовала себя крохотным сосудом, в который пытаются вместить всю Великую пустыню. Не выдержав, я упала на мраморный пол, едва удерживая себя в сознании.

– Госпожа, что с вами?! – ко мне подбежали обеспокоенные служительницы.

Я не могла им ответить. На грани невыносимой боли я впервые чувствовала свою душу. До хрупкости слабую, но упорно не сдающуюся. Держась из последних сил, все самое лучшее и светлое во мне не поддавалось обрушившейся мощи.

– Ой, она – предсказательница! – донеся на грани слышимости изумленный голос одной из служительниц. – Вон, видишь, у нее черные ирисы изображены на ладонях!

– Это, наверное, та, что взял в жены сын Маалеха. Нужно...

Дальше я уже не слышала. Мое сознание, не выдержав боли, провалилось в темноту...

Здесь Нарайян сверкал багрово-красным, словно пытался своим яростным светом что-то выжечь. А внизу на потрескавшейся земле виднелся на тонком стебле вянущий цветок ириса. Черные лепестки уже чуть сморщились и были готовы вот-вот опасть. И больше ничего живого вокруг...