Страница 81 из 85
Она закрыла глаза, пытаясь очистить свой разум. И тут возникла непрошеная мысль. Если она это сделает, все узнают, кто она. Ее секрет раскроется. Ей будет грозить смерть. Ну, больше прежнего. Не только от фей, но и от волков и вампиров.
Тут пришла другая мысль. Если она этого не сделает, Райли может быть ранен. И помимо всего прочего, она могла не пережить эту ночь. Так что она теряет, в самом деле?
Наконец, не осталось ни одной мысли. Я голодная, сказала она сама себе. Очень голодная.
Она подождала. Тепло оставалось вне досягаемости.
Я умираю от голода. Мне нужна энергия феи.
И снова ничего.
Пора перестроиться. До сих пор эта способность срабатывала только на ведьмах. Райли говорил, Мэри Энн начнет с ведьм, но затем ее потребность перекинется на фей, а потом на всех остальных существ. Может, еще слишком рано питаться от кого-то еще.
Нет. Нет. Она сделает это. Она должна. Мэри Энн сконцентрировалась, полностью сфокусировавшись на фее. Кожа Брендал была мягкой, пульс сильным… сильным, как барабанная дробь. Песня. Мэри Энн слушала эту песню, позволяя ей играть в голове, впитываться в кровь.
Брендал вырывалась из ее рук.
Мэри Энн впитала и это движение. Вскоре последовало тепло, которого она жаждала, и которое согревало ее, и… о, было так хорошо. Как будто сидишь в хижине и везде снег, а огонь напротив нее успокаивающе хватался за жизнь.
Однако песня затихла, и она нахмурилась. Она не закончила слушать, и теперь мелодия была не столь красивой. Она была какой-то неполноценной. А потом исчезло даже тепло. Она хотела больше тепла. Ей нужно было больше тепла.
— Хватит. Тебе нужно отстраниться, Мэри Энн, или ты убьешь ее. Я знаю, ты не хочешь этого.
Голос Райли закричал в ее голове, растормошил ее, и она оторвала руку от феи. Моргнув, открыла глаза. Брендал неподвижно лежала, едва дыша, но, к счастью, была жива.
Она сделала это. В самом деле, сделала. Она истощила силы феи.
— Можешь истощить силы других? — взволнованно спросил Райли. — Слегка, чтобы ослабить их?
Дрожа, она окинула взглядом ожесточенную битву. Волки были такими же вялыми, как Райли, феи казались сильнее, чем когда-либо. Она устыдилась маленькой искры восторга, вспыхнувшей в ее груди. Потому что хотела не помочь, а услышать больше песен, почувствовать больше тепла.
— Я постараюсь.
Глава 31
Виктория подошла к Эйдену и поцеловала его, как до этого он ее. Ему нравилось чувствовать ее в своих руках, и едва он коснулся теплых, мягких губ, чувства вернулись, мольбы Калеба потонули, и власть ведьмы над ним разрушилась. Но прежде чем он смог выразить благодарность, она отскочила, прямиком налетев на Мари.
— Что ты…
Они столкнулись и кубарем покатились по земле.
Викторию невозможно было ранить, так что Эйден не волновался о ней. Он подошел к обосновавшему у двери и никого не выпускающему зверю и поднял руки, будто собирался приласкать. Явно взбудораженный всем этим насилием зверь (нужно дать ему имя, возможно, Зубастик) раздувался и пыхтел в ноздри.
— Можешь разместить ведьм вдоль стены? — спросил Эйден.
На мгновение повисла тишина, никто не двигался и не дышал, все ждали, что будет дальше. Наконец, зверь опустил голову и начал собирать ведьм пастью, порой хватая нескольких за раз, и сбрасывать их у стены. Те, кто был в сознании, пытались сорваться с места, но он рычал им в лица, и они охотно перебирались к стене.
В конце концов, осталась только Мари. Ее борьба с Викторией не стала менее напряженной. Ногти царапали, зубы кусали, руки и ноги наносили удары.
Когда зверь двинулся в ее сторону, Эйден произнес:
— Ее не нужно. Пока не вытащу вампира. Ладно?
Зубастик фыркнул, кивая.
— Хороший мальчик, — сказал Эйден. — Когда все закончится, я приласкаю тебя.
Зубастик высунул красный влажный язык, даже завилял хвостом.
Эйден повернулся к дерущимся девушкам. Они катались по земле, их удары кулаками стали более точными — в нос, горло, живот, а удары ногами — более яростными. Они не швыряли друг друга и не выдирали волосы. Это были сокрушительные, смертельные удары без капли пролитой крови.
Как проще всего разнять ведьму и вампиршу?
Калеб замямлил, и Эйден постарался не отвлекаться.
— Виктория. Приготовься. Пожалуйста.
Прошла секунда, прежде чем она отреагировала. Метнулась к стене и прижалась, широко расставив руки и вцепившись ногтями в камень, словно это единственное, что держало ее на месте.
Мари крутанулась, повернувшись лицом к Эйдену.
— Времени почти не осталось, — съехидничала она.
Он поднял подбородок, отказываясь сдаваться.
— Почти не осталось тогда для всех нас, потому что я заберу в могилу и тебя.
— Попробуй.
— И сделаю.
— Правда? А что насчет нее? — Усмехаясь, Мари вытянула руку и пошевелила пальцами, показывая кольцо, очень похожее на то, что носила Виктория.
Живот скрутило, когда Эйден понял, что вот-вот произойдет.
Виктория бросилась вправо, подальше от ведьмы, как раз когда Эйден прыгнул вперед, чтобы загородить путь и заставить ведьму выплеснуть жидкость на него. Но он опоздал, Мари двигалась быстрее. Капли яда упали на лицо, шею, руку и бок Виктории. Она тут же согнулась и закричала от боли, одежду и плоть опалило.
Эйден изменил направление, врезался в Мари, и они покатились. Оказавшись сверху, прижал ее руками и ногами. Он был так зол, что едва не ударил ее. Он никогда не бил девчонок раньше и сейчас начинать не хотел. Вместо этого он вскочил на ноги и отошел.
— Хватай ее, — выдавил он сквозь зубы.
Зубастик сцапал ведьму и отбросил ее к стене. У нее вырвался страдальческий стон.
— Держи ее.
Зверь вернулся к ней и зубами пригвоздил к земле.
Она попыталась вырваться.
— Пусти меня!
Эйден поспешил к Виктории, поднял дрожащее тело и поднес запястье ко рту. Она сразу укусила, втягивая кровь.
— Объяви встречу открытой, — приказал он ведьме.
— Почему бы тебе не подойти и не спросить в лицо? — плюнула Мари.
Чтобы она снова заманила его в сети? Ха!
«Делай, что она говорит», — взмолился Калеб. — «Нужно делать то, что она говорит.»
«Калеб! Чувак. Этого не будет. Оставь парня в покое. От нее одни неприятности», — подал голос Джулиан.
«Нет. Она не такая!»
Джулиан выругался.
Как и Эйден, Элайджа попытался объяснить, что он в ловушке. Только все было бесполезно, Калебу нельзя было ничего доказать.
Виктория почти перестала дрожать, и зубы разжались на запястье Эйдена. Свободной рукой он пригладил ей волосы у лица. Нарастающая дрожь вызывала туман в голове.
— Думаю, я останусь тут, — ответил Эйден. Глаза Виктории были закрыты, дыхание — тяжелое. От нее исходило напряжение, но она не кричала. — А теперь объяви встречу открытой, Мари, или я разрешу зверю съесть тебя. Если же на тебе есть защита от смерти, будешь жить в его желудке, плавясь в желчи и кислоте. В вечной боли, без надежды на смерть.
— Мне плевать! Слышишь меня? Плевать мне. Я могу объявить встречу открытой, ты прав. Мне не нужны старейшины. Но твоим друзья придется умереть, и они умрут. В полночь. Они опасны. Они — зло. Они умрут.
Она не собиралась идти на уступки, и если все, что она говорит — правда, они умрут через несколько минут. Он просто должен заставить ее. И был только один способ сделать это.
Он мягко положил Викторию на землю, встал и приблизился к Зубастику.
— Что бы ни случилось, продолжай ее держать, — сказал он, похлопав зверя по боку.
Легкий кивок.
«Что ты делаешь?» — потребовал Калеб. — «Не трогай ее. Пожалуйста, не трогай ее. Мы ее любим.»
— Есть только один способ покончить со всем этим благополучно для всех, Калеб. — Он надеялся.
«Вселиться в нее?»
— Да. — Он заставит ее объявить встречу открытой. Он только молился, чтобы это сработало. — И пока мы там, ты поищешь частицы своего прошлого в ее памяти. Неплохо звучит? — Если нужно заключить с душой сделку, он готов.