Страница 83 из 84
Гордый мексиканец оставался совершенно нечувствительным к этому оскорблению; он был уверен, что теперь, когда его имя стало известно, его не расстреляют, остальное мало его занимало.
Действительно, с этой минуты ситуация изменилась. Ягуар написал Хьюстону обо всем происшедшем и отправил к нему пленника под конвоем двадцати кавалеристов под командой Джона Дэвиса, которому эта честь принадлежала по праву, так как он первым обнаружил беглеца.
- Как видно, - прошептал Ягуар, провожая глазами удалявшийся отряд и пленника, - счастье создано не для меня. Ничто мне не удается.
- Неблагодарный! - возразил ему Чистое Сердце. - Как можете вы жаловаться, когда самый важный трофей войны - ваш! Благодаря взятому вами пленнику война окончена, и независимость Техаса обеспечена навсегда.
- Правда! - воскликнул Ягуар, подскочив от радости. - Я не подумал об этом, cuerpo de Dios! (Тьфу, черт! (исп.)) Вы правы, мой друг, я вам благодарен за то, что вы наставили меня на путь истинный. Без вас, сагау, я и не подумал бы об этом! Ну-ка, братья! - воскликнул он радостно. - Живее на асиенду! Мы нанесем последний удар!
Отряд двинулся за своим командиром.
Оставим искателей приключений продолжать путь и, немного опередив их, войдем в асиенду.
Разбойники, согласно обычаю подобных людей, немедленно расположились со всеми удобствами на асиенде, хозяева которой, видя приближение войск, скрылись, а невольников и слуг Сандоваль с бандитами разогнали. Тут же начался грабеж, прежде всего с подвалов, с испанских и французских вин и крепких ликеров, так что через два часа все эти негодяи были мертвецки пьяны. Отовсюду раздавались пение и крики.
Конечно, Белый Охотник За Скальпами вынужден был следовать за бандитами и вести с собой Кармелу.
Несмотря на предосторожности, принятые стариком, даже до комнаты, где находилась молодая девушка, долетали угрожающие и зловещие крики, подобные раскатам грома во время бури.
Сандоваль не отказался от намерения отомстить тому, кого он считал своим врагом, опьянение его людей показалось ему прекрасным случаем избавиться от него.
Белый Охотник За Скальпами всеми мерами пробовал избежать этой гигантской оргии, зная, что эти люди, грубые и непокорные, трудно управляемые даже когда они трезвы, становятся совсем необузданными, как только винные пары одурманят их головы.
Но бандиты перепробовали уже все вина и ликеры; подстрекаемые Сандовалем, они отвечали на все уговоры Охотника За Скальпами ворчанием и оскорблениями. Отчаявшись остановить их и желая избавить молодую девушку от гнусного и отвратительного зрелища, он ушел к ней, чтобы попытаться ее успокоить. Затем он разместился у дверей ее комнаты, решив размозжить голову первому, кто попытается проникнуть сюда.
Прошло несколько часов; никто не думал беспокоить старика. Он уже было понадеялся, что все обойдется мирно, как вдруг послышался сильный шум, раздались крики, брань, и с десяток разбойников появились у входа в коридор, в глубине которого он стоял на часах. Приближаясь к нему, они размахивали оружием и выкрикивали угрозы.
При виде негодяев старик понял, что вино удесятерило их ярость и сделало их глухими ко всем убеждениям, поэтому смертельная схватка неизбежна.
Он был один против всех, но не отчаивался. Зловещий огонь зажегся в его глазах, брови сдвинулись под влиянием непоколебимой воли, внушительный и твердый, он выпрямился перед дверью, которую поклялся защищать, и в одно мгновение превратился в того свирепого и грозного демона, который так долго наводил ужас на обитателей западных областей.
Впрочем, положение его было не таким отчаянным, как это казалось. Предвидя, что могло произойти в эту минуту, он принял все меры предосторожности, ему доступные, чтобы спасти девушку. Окно комнаты, где она находилась, находилось не выше двух футов от земли и выходило в патио (Патио - внутренний двор.) асиенды, где стояла лошадь, оседланная на случай бегства.
Сделав последние наставления Кармеле, стоявшей на коленях среди комнаты и горячо молившейся, старик приготовился отбить нападение.
При виде этого человека, стоявшего с угрожающим видом, бандиты невольно остановились, и передние стали бросать осторожные взгляды назад, чтобы убедиться, что у них есть еще возможность отступить, но проход был занят теми, кто находился сзади и толкал остальных вперед.
Сандоваль, отлично знавший, с каким человеком приходится иметь дело, благоразумно решил не показываться; он остался с несколькими своими товарищами в зале, продолжая пить и петь. Между тем минутная заминка разбойников подала мысль Охотнику За Скальпами приотворить двери комнаты, чтобы в случае необходимости скрыться. Но замешательство продолжалось лишь секунду, затем крики возобновились с новой силой, и бандиты приготовились ринуться на старика. Тот продолжал стоять, невозмутимый и холодный, как мраморная статуя; он только положил свой карабин поближе и взял в руки пистолеты, ожидая или, вернее, выбирая случай нанести решительный удар.
- Остановитесь, или я буду стрелять! - громко воскликнул он.
Вой усилился, бандиты приближались. Послышались два пистолетных выстрела, и два человека упали. Охотник За Скальпами разрядил свое ружье в толпу, потом, схватив его за ствол и действуя им как дубиной, бросился на бандитов, ошеломленных быстрой атакой, и прежде, чем они подумали о сопротивлении, он оттеснил их в конец коридора и столкнул со ступеней лестницы.
Из десяти разбойников шесть были убиты, остальные четыре, избитые, спасались, издавая крики ужаса. Охотник За Скальпами не терял времени: бросившись в комнату, он запер за собой дверь, схватил на руки Кармелу, лишившуюся чувств от страха и распростертую на полу, выскочил в окно, положив девушку поперек седла, вскочил сам на ожидавшую лошадь и, вонзив шпоры в бока благородного животного, содрогнувшегося от боли, с головокружительной быстротой помчался в селение. Все это случилось быстрее, чем мы могли описать, и бандиты не успели еще придти в себя от испуга, как Белый Охотник За Скальпами исчез.
- Con mil demonios! (Тысяча чертей! (исп.)) - вскричал Сандоваль, гневно ударив кулаком по столу. - Неужели мы позволим им бежать? На коней, братцы, на коней!