Страница 13 из 28
– А почему к нему так плохо относились? – поинтересовался я.
– Ах, батенька! Кто же будет любить человека, который своей яркостью, умом и талантом затмевает всех? На его фоне любой выглядел серым и невзрачным. Троцкий – это яркая звезда, таких личностей никогда не было и вряд ли еще будет. Он за короткое время после Февральской революции почти все советы сделал большевистскими, народ пошел за ним, они признавали только его. А знаешь, кто затеял и организовал Октябрьскую революцию? – вдруг спросил Ленин.
– И кто же?
– Троцкий. Все сомневались. Бухарин и Зиновьев пытались ее сорвать, боясь, что во главе станет Троцкий.
– А почему они так решили? – Мне стало очень любопытно. – Ведь всегда считалось, что революцию сделал ты?
– Это потом стали так говорить. На самом деле всем руководил Троцкий. Он мыслил глобально и системно. Люди шли за ним, слушали как самого близкого человека, готовы были, на что угодно ради него, даже пойти на смерть. Собрав людей, он быстро раздал команды, что и где брать в городе. Отряды красногвардейцев небольшими группами охватили весь город. Взяли все ключевые позиции в Питере. Поднялся флот. Матросы и рабочие шли к Зимнему дворцу. Одновременно он организовал в Смольном штаб революции, где и решил провести съезд рабочих и солдатских депутатов. Попросил выступить. Для меня это было потрясающее действие. Я в уединении писал свое выступление, иногда выглядывая посмотреть, как Лев работает. Что поразило, как четко отладил систему управления, коротко, без лишних разговоров, ясно ставил задачи, получал донесения и тут же действовал в соответствии с ними. Только тогда понял, какой мощный механизм Троцкий запустил, и остановить эту машину было не возможно. В Смольном собралось много делегатов, они все прибывали и прибывали, море людей. Я боялся выступать. Нет, не боялся. Мне было неудобно. Ведь революцию делал не я. Тем более в зале постоянно кричали: «Троцкий! Троцкий!». Думал, вот выйду, а люди ждут Троцкого, своего героя. А я? Не хотел выступать, но Лев настоял. Тогда я даже растерялся, но Троцкий шепнул мне на ухо: «Зимний взят!» Революция свершилась. И тогда я во весь голос выкрикнул свои самые знаменитые слова: «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась! Ура!». Так я встал во главе Советской России. Думал, революция пойдет по стране быстро. Предполагал, что люди устав от унижений, несправедливости и гнета поддержат новую власть. Но я ошибся. Большинству было безразлично, что происходит в Петрограде. Они жили своей жизнью. Я допустил еще одну ошибку. В составе российской армии против Германии воевал чехословацкий стрелковый полк численностью больше сорока тысяч штыков. Мы перестали воевать с немцами и решили отправить корпус домой, в Чехословакию. Но через германские позиции провести их было невозможно. Тогда я дал распоряжение отправить их во Владивосток, а оттуда французские и английские корабли должны были доставить солдат бывших союзников в Европу. – Ленин тяжело вдохнул. – Я хотел мира, хотел мирной революции, дал возможность бывшим союзникам России спокойно вернуться домой и показать, что большевики за мир и дружбу между народами. Но доброе начинание пошло не так. Чехословацкий корпус при полном вооружении поехал через всю страну во Владивосток по железной дороге. – Ленин опять загрустил. Ему было больно за допущенные промахи. – В мае восемнадцатого они вспыхнуло антисоветское восстание по всему следованию поездов. В один день поднялся мятеж в Поволжье, в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке. К ним примкнули белогвардейцы. С этого и началась Гражданская война.
Я посмотрел на Ленина и понял, почему он так переживает. Владимир Ильич хотел мира для страны, а на его доверие и порядочность ответили вероломством и предательством, и из-за этого полилась страшная кровь. Насилие и жестокость захлестнули всю мою огромную территорию. Теперь я знал причину, почему чуть не умер тогда, в годы Гражданской войны. Ленин молча переживал свою трагическую ошибку. Но что он должен был сделать тогда? Расстрелять бывших союзников царской России? Но Ленин все-таки был гуманистом. Ильич тяжело вдохнул.
– Чехи вырезали всех большевиков, захватывали города и поселки, и благодаря им власть перешла к белым, которые беспощадно истребляли всех, кто поверил в революцию и пошел за большевиками. Они организовали белый террор. Везде поднимали восстания бывшие офицеры, прежние чиновники, помещики и буржуазия. Они вешали представителей Советов, расстреливали их семьи, сжигали дома активистов. Ужас, что творилось. После Октябрьской революции мы дали свободу всем своим противникам, протянув им руку мира. А теперь они подло, из-за спины наносили удары – в самое тяжелое время. В ответ на жестокость мне пришлось дать указание ответить красным террором. Я знал, что это неправильно. Мы, большевики, дали народу свободу, но революция может выжить, только если она способна защищаться. Немцы тоже нарушили договоренность о перемирии и в разгар контрреволюционного восстания вторглись на нашу территорию. Ослабленная и разрываемая на части страна была не способна оказать сопротивление.
– А кто же тогда меня спас? – поинтересовался я.
Ленин, прищурившись, посмотрел на меня.
– Тебя спас практически один человек. Нет, я не так сказал, спасали тебя все, сражались и умирали миллионы людей. Но ситуация была безвыходная, никто не верил, что мы выживем. Троцкий, и только он, сумел за короткий срок организовать Рабоче-Крестьянскую Красную армию. Не знаю, как у Льва это получилось. Он ведь никогда не служил в армии, но сотворил нечто-то невероятно. Собрал все силы в кулак, отыскал по всей России молодых перспективных командиров, сумел убедить царских офицеров и генералов встать на твою защиту. Убеждать Троцкий умел. Ох, как умел! Люди ему верили. Сколько талантов раскрыл наш гений, создав из голодных, необученных, слабо вооруженные, расхлябанные подразделения в единую мощную армию, которая через несколько лет стала самой сильной в мире. Красная армия громила врагов и оккупантов по всем фронтам. Троцкий – вот кто герой революции, человек, который тебя спас в самые трудные годы.
– Подскажи, а почему так получилось, что в самое страшное время я остался жив, а спустя много лет, когда не было войны и разрухи, погиб? Почему?
Ленин прищурился.
– Ты умер, потому что все, что мы планировали, пошло не так. Мы хотели дать народу свободу, а что получилось? – Ленин загрустил, его глаза потухли. – В восемнадцатом в меня стреляли. Он помолчал, вспоминая тяжелые минуты. – Мне кажется, это организовал кто-то из моего окружения, кому-то я очень мешал, чтобы в общей сумятице незаметно протиснуться к власти. Но мы делали революцию не для новых правителей, а для народа. Пули оказались отравленные, и яд серьезно повредил мои сосуды. Хотели убрать наверняка, чтобы, если не пуля, то яд обязательно меня добили. Но я выжил. Троцкий мотался по всем фронтам, спасая тебя. Он все время был на колесах. Как ему только здоровье позволяло сутками не спать и решать множество задач одновременно. Думал, что смогу довести начатое дело освобождение трудящихся до конца, но Гражданская война преподнесла мне много полезных уроков. Взять власть и провозгласить свободу – этого мало, надо уметь научить свободе народ, обеспечить переход в новую социальную эпоху. Одними лозунгами ничего не добьешься. Я понял главное – надо менять политику: перейти от полной национализации, о которой мы заявили вначале, к частичному присутствию частной собственности. Дали заводы рабочим. Стали они лучше работать? Нет. Почему? Когда над ними стояли мастер и хозяин, они работали лучше. Потому что хозяин заинтересован в выгоде. А рабочий выгоды не имеет – у него только зарплата. Он работал из страха, боялся хозяина, а теперь кого бояться? Работать добросовестно стали далеко не все. Меня это страшно потрясло. Поэтому я предложил руководству партии перейти от военного коммунизма к НЭПу. Открывались частные магазины, мастерские, кафе, рестораны, производственные кооперативы. Многие были против этого решения. Но я жестко настоял на своем. В ситуации полного хаоса и разрухи после Гражданской войны без частной собственности страна бы очень быстро рухнула. Интуитивно чувствовал, что против меня плетется заговор. Но это были только ощущения, никаких фактов. В двадцать первом году мне стало хуже, и Сталин предложил отдохнуть загородом, поднабраться сил. Решали вопрос – кто станет генеральным секретарем партии, и многие предложили на этот пост Сталина. Я был очень удивлен. Сталин? Почему он? Он хороший организатор и ваш преданный соратник. И знаешь, кто мне это сказал?