Страница 104 из 105
Клаудия уперла руки в его грудь, и на губах ее появилась таинственная улыбка.
- Вы и так сделали уже все, что могли, милорд. Ответ мы узнаем ближе к весне.
Сперва озорное выражение лица Гая не изменилось, но затем до него дошел смысл ее слов, и глаза его расширились от удивления.
- Ты уверена? У нас будет ребенок?
- Не понимаю, что тебя удивляет, - поддразнила его Клаудия. - Ты ведь редко даешь мне отдохнуть от выполнения супружеского долга. Как правило, в результате получаются дети.
- Неизвестно еще, кто кому не дает отдохнуть, любимая. - Его руки вновь потянулись к ее бедрам, но внезапно замерли. - Мужчина не должен удовлетворять свое плотское желание с женщиной, которая находится в тяжести.
- Ты думаешь, я спокойно буду наблюдать, как ты удовлетворяешь его с другими? - Клаудия ущипнула его за мускулистый живот.
- Ай! Прекрати свои шутки, маленькая ведьма! - Он схватил ее руки и прижал к своим губам. - Я скорее согласен превратиться в монаха, а не то, боюсь, ты сделаешь меня евнухом. Ты прекрасно знаешь, что мое желание принадлежит тебе одной. Просто мы должны позаботиться о ребенке. - Он сел и снял Клаудию со своих колен. - Сколько времени должно пройти после родов, чтобы женщина вновь была способна заниматься любовью?
- Сколько времени... - Ее взгляд был полон недоумения. - Ты хочешь, чтобы у нас не было близости до весны?
Гай раздосадованно провел рукой по голове.
- Я очень мало знаю о детях и беременных женщинах. Что, если я причиню тебе боль?
- Но прошлой ночью мне не было больно, - возразила Клаудия, кладя руки на его бедра. Запечатлев невинный поцелуй на его шее, она неожиданно чувственно прижалась к нему всем телом, и подавленный вздох Гая вызвал у нее улыбку. - И позапрошлой ночью, и две ночи назад.
- Ты права, - с явным облегчением согласился Гай. - Похоже, в этом действительно нет вреда.
- Твои братья наверняка сведущи в этих вопросах более тебя. - Она покрывала быстрыми, нежными поцелуями уголки его рта. - Почему-то я уверена, что они не оставляли своих жен в одиночестве, пока те вынашивали детей.
- Похоже на то. - Страстно обняв Клаудию, Гай прильнул к ее устам долгим, медлительным поцелуем. Теперь она вновь сидела у него на коленях. Завтра я спрошу их совета.
Он наклонил голову для очередного поцелуя. Настойчивый стук в дверь заставил его остановиться в дюйме от ее губ, и он шепотом выругался.
- Не обращай внимания, - предложила Клаудия, - и они уйдут.
Гай, криво улыбнувшись, озабоченно нахмурился.
- Есть некое дело, которым, возможно, я должен заняться.
Он направился к двери.
- Какое дело? - спросила Клаудия, садясь и поправляя юбку. Гай, не обратив на вопрос никакого внимания, слегка приоткрыл дверь, и до Клаудии донесся отчетливый голос Эварда.
- Пришли новости из Лондона, милорд! Как вы и ожидали, король назначил цену за Данте, живого или мертвого, - двести серебряных монет.
Гай вышел в коридор, прикрыв за собой дверь, и Клаудия замерла, оцепенев от ужаса. Вернувшись через несколько минут, Гай хмуро посмотрел на жену.
- Ты слышала?
Она кивнула, не в силах произнести ни слова.
Широкими шагами Гай пересек комнату, поднял Клаудию с пола и положил на постель.
- Доверься мне, Клаудия. Все не так плохо, как кажется.
- Король назначил цену за голову Данте. - Она взглянула на него, пытаясь удержать слезы. - Это, по-твоему, хорошо?
- Это всего лишь легкая неприятность, - Гай взялся за застежку штанов и через мгновение предстал перед ней в обнаженном виде.
Глаза Клаудии расширились, и она резко села.
- Как ты можешь сейчас думать об этом?
- В твоем положении нельзя расстраиваться. Это вредно и тебе, и ребенку, - он вновь ласково уложил ее на подушки. - Ты послала Данте примирительное письмо сразу после нашего возвращения в Монтегю, но ответа не могла дождаться несколько недель. Разговоры о твоем брате всегда расстраивают тебя. Забудь о нем. Подумай о чем-нибудь более приятном.
С сердитым видом Клаудия вновь села. Гай невозмутимо расшнуровывал ее корсаж.
- Я не так податлива, как ты думаешь. Неужели ты полагаешь, что я могу оставить без внимания такие новости?
- Да. - Уверенно кивнув, Гай спустил ее платье и рубашку на бедра, затем захватил ее губы крепким поцелуем и вновь заставил лечь.
Она укусила его за язык.
- Эй! У тебя слишком острые коготки, кошечка! - воскликнул Гай, поднимая голову. - Мне больше нравится, когда ты мурлычешь.
- О чем ты мне не рассказываешь?
- Ни о чем, любимая. - Он погладил ее живот, затем принялся ласкать груди. - Я не замечаю в тебе никакой перемены. Ты уверена, что беременна?
Прикосновения Гая пробудили в Клаудии привычное пламя, но она продолжала упорствовать.
- Скажи мне правду, Гай! Почему ты так уверен, что я не должна волноваться за Данте?
- Ты веришь мне? - прошептал он ей на ухо.
Клаудия кивнула.
- Тогда поверь и сейчас. Твой брат в безопасности. Тебе не о чем беспокоиться. - Его голос проникал, казалось, в самые глубины ее сердца. Он там, где никому не придет в голову искать его.
Руки Гая вновь возобновили свою настойчивую, умелую ласку, возбуждая в ней ненасытное желание. Решимость медленно оставляла Клаудию, и ее руки пустились в странствие по его телу, чтобы полной мерой вернуть даруемое им наслаждение. Гай придвинулся к ней ближе, но она попыталась отстранить его, желая, чтобы прежде он ответил на ее вопрос.
- Где он, Гай?
Но было слишком поздно. Его рука проникла ей между ног, и Клаудия уронила голову на подушку, вся раскрываясь перед чудесными прикосновениями его пальцев. В голосе Гая зазвучали нотки победителя:
- Иди ко мне, любимая!
Она повиновалась ему без вопросов - так же, как без вопросов доверяла. Пальцы Гая сделали свое нежное дело, и, когда он вошел в Клаудию, она уже забыла о своем беспокойстве. Чудо их любви не переставало восхищать Клаудию, и она испытывала благоговейное изумление каждый раз, когда их тела сливались в единое целое - в этот миг даже души их, казалось, соприкасались. А после бури воцарялось небывалое умиротворение, в котором растворялись все беды и заботы.