Страница 10 из 105
Не слишком-то они хитроумны, если придумали такую незамысловатую ловушку. И уж совсем глупцы, если полагают, что он не сумеет избежать расставленных силков.
- Сколько времени отведено мне на размышление?
- Завтра утром вы должны сообщить о своем решении, - заявил епископ. Никто не требует, чтобы вы торопились.
Помедлив немного - как будто он произносил проповедь и хотел придать своим словам больше веса - епископ продолжил:
- Я уверен, что вы примете разумное решение, служащее ко взаимной выгоде.
Да, брак, заключенный епископом после суточного размышления жениха, впоследствии непросто будет аннулировать.
- Но сначала мы заключим брачный договор, - вмешался Лонсдейл. - И оговорим в нем свадебный подарок. Пока я его не получу, церемония не состоится.
- А как насчет приданого невесты? - голос Гая был полон сарказма, но Лонсдейл невозмутимо ответил:
- В приданое Клаудии входит Холфорд Холл. Этого вполне достаточно. Что касается вашего подарка, то меня вполне устроит сумма, дважды превышающая ту цену, которую вы собирались заплатить за Холфорд.
- Я и не ожидал ничего иного, - заметил Гай, кинув взгляд на Клаудию.
- Пока брак не заключен, барон Монтегю будет содержаться под стражей, заявил Лонсдейл, обращаясь к епископу, - чтобы ни у кого не появилось искушения похитить его и увезти за пределы моих владений. Полагаю, будет наиболее благоразумным, если люди сэра Гая перенесут свой лагерь за стены замка.
- Вы хозяин здесь, Лоренс, и свободны в своих решениях.
Барон обернулся и подозвал стражников.
- Отведите лорда Гая в привратную башню и поместите в комнату, где мы держим заложников. Позаботьтесь о его удобствах, но проследите, чтобы у него не было оружия и чтобы у дверей комнаты круглосуточно находился часовой. Кроме того, разбудите его людей и выпроводите их за пределы замка. Скажите им, что они смогут вернуться после церемонии бракосочетания.
Гай бросил еще один быстрый взгляд на Клаудию. Она беззвучно рыдала, и слезы текли по ее лицу, которое было белее простынь. Если это всего лишь актерская игра, то у нее большие способности.
- Я бы хотел сообщить моему помощнику о вашем... э-э... распоряжении, сказал он Лонсдейлу. - Мои люди подчинятся охотней, если приказ будет исходить от Эварда де Кордрея.
- Как пожелаете. Он сможет встретиться с вами в ваших новых покоях. Лонсдейл отвесил Гаю насмешливый поклон. - Мы с нетерпением будем ждать вашего решения, барон.
Не в силах пошевелиться, Клаудия наблюдала, как четверо солдат уводят Гая. Она с ужасом ощущала собственную наготу и боялась, что Лонсдейл прикажет и ее отвести куда-нибудь, не дав одеться. Сердце замерло у нее в груди, когда барон подозвал к себе еще одного солдата.
- Пришли сюда плотника. Я хочу, чтобы он починил дверь и приделал к ней снаружи засов. Затем распорядись, чтобы перед дверью днем и ночью дежурил стражник. Девчонка не должна покидать комнату ни по каким причинам! Еду ей будут приносить дважды в день.
- Слушаюсь, милорд. - Поклонившись, солдат бросился выполнять приказания.
Лонсдейл повернулся к Клаудии и холодно посмотрел на нее.
- До свадьбы ты будешь находиться здесь. Я не хочу, чтобы ты причиняла мне какое-либо беспокойство. Ты поняла меня?
Клаудия опустила голову, надеясь, что барон не видит выражение ее лица. Она никогда особенно не любила дядю, но отныне неприязнь переросла в настоящую ненависть. Вчера он опоил ее каким-то ядовитым зельем - так же, как отравил Гая, - а теперь хочет, чтобы она приняла участие в его подлом замысле. Клаудия едва заставила себя выдавить:
- Да, милорд.
- Вот и отлично. А теперь, - сказал Лонсдеил, обращаясь к епископу, мне необходимо проследить, чтобы люди Монтегю покинули замок, как я приказал. Вы извините меня, святой отец?
- Я бы хотел поговорить с вами об этом деле еще раз, - сказал епископ.
- Очень хорошо. Давайте встретимся после обеда в солярии. - Судя по тону Лонсдейла, он без должного удовольствия отнесся к предложению. Епископ тоже был явно недоволен, что его заставляют ждать столько часов, однако в знак согласия коротко кивнул н последовал за Лонсдейлом, который во главе своих солдат покинул комнату Клаудии.
Лишь один стражник был оставлен стоять на часах в коридоре. Пользуясь тем, что дверь была сломана, он бесстыдно разглядывал девушку, вызывая у нее дрожь отвращения. Ее ночная рубашка лежала на полу, и Клаудия плотнее закуталась в простыни. Как это похоже на дядю - оставить ее обнаженной, как последнюю девку, под пристальным взглядом присматривающего за ней часового. Возможно, как раз этот солдат и раздевал ее. Эта мысль заставила Клаудию содрогнуться от омерзения.
Вместо того чтобы поднять с пола ночную рубашку, она, по-прежнему крепко прижимая к себе простыни, подошла к сундуку с одеждой и вытащила из него сорочку и шафрановое платье. Солдат не спускал с нее глаз. Слава Богу, что к комнате примыкает крошечная уборная - можно умыться и хотя бы немного прийти в себя после пережитого унижения. После того, что произошло этим утром, она никогда не сможет держать голову высоко поднятой. Вытерев краем сорочки набежавшие слезы, Клаудия вошла в уборную и принялась одеваться.
Когда она вернулась в комнату, плотник уже принялся за работу. На сундуке стоял поднос с едой - хлеб, сыр и кружка слабого пива. Придвинув к сундуку табурет, Клаудия принялась за скудный завтрак - для того, что она задумала, ей понадобятся силы. Она взглянула на каменную кладку, окружавшую камин. Мало кто обращал внимание, что некоторые камни не были скреплены известкой.
В первые дни ее жизни в Лонсдейле братья любили подшучивать над тем, сколько времени Клаудия тратит на изучение замка, тщательно, дюйм за дюймом, исследуя его стены. Однако Клаудия делала это неспроста - она помнила рассказы матери о секретных проходах, скрытых в этих стенах, о том, что только старшему сыну отец на смертном одре может поведать о тайнах замка. Поиски Клаудии увенчались успехом - теперь и ей было известно, как разыскать тайные ходы.
Именно с их помощью барон Лонсдейл осуществил свои грязный замысел. В этом она была полностью уверена. В воспоминаниях же о прошедшей ночи царил хаос - лишь смутно она припоминала неясные фигуры, кладущие Гая в ее постель, и неверный свет факела. Она воспринимала это как ночной кошмар, страшный сон - пока не была разбужена приходом зари и волнующими кровь ласками. Гай заставил ее забыть о странности происходящего. Его прикосновения вызвали в ней эмоции, казалось, забытые за долгие годы жизни в Лонсдейле: нежность, любовь, чувство радости оттого, что ты нужна кому-то. На один короткий, чудесный миг она ослабила обычную бдительность и ответила Гаю со всей любовью, которая скрывалась в глубине ее души, в том уголке, куда никто до сих пор не заглядывал. Гай первым заговорил с ней на языке страсти, и она отдала ему всю нерастраченную теплоту, таящуюся в ее сердце.