Страница 6 из 25
– Добро пожаловать в мой скромный дом, Ларталиэль из Правящего Дома Вилтариус. Буду счастлив разделить с Вами кров и трапезу. – Конечно, на лице Сальта не наблюдалось и намека на счастье, но и это Ларталиэль решил не заметить.
Правитель поморщился, почти физически ощутив ледяные нотки, которые ему определенно не понравились, но крайняя необходимость заставила его промолчать.
– Присаживайся, дорогой племянник, – в его голосе прозвучала ни то насмешка, ни то раздражение – и давай оставим этот официоз для двора. Если ты заметил, я пришел к тебе инкогнито и моя просьба будет: сохранить нашу встречу в тайне. Для начала, можешь налить вина, разговор будет долгим.
– Как вам будет угодно, дядя. А при дворе я, последнее время, как-то не бываю, так что и рассказать мне о нашей встречи будет некому… да и не зачем. – Лорд Асталаниэль невинно хлопнул ресницами, как будто в его словах не содержалось и капли ядовитого намека на события давно минувших, но отнюдь не забытых, дней.
Правитель молча снял амулет Изменения и теперь перед Сальтариэлем сидел высокий, статный мужчина, немного худощавый, с непередаваемой пластикой движений, так напоминающих прекрасного, но опасного хищника. Таким он и был по своей натуре – непревзойденный дипломат и великий воин, который правил в Светлом лесу уже почти тысячу лет, строго, справедливо и свято чтя закон и традиции, не давая поблажки ни своим, ни чужим, что и имел удовольствие испытать сам Сальт на собственной шкуре. И хотя он уважал правителя и восхищался им, но старая обида, застрявшая занозой в груди эльфа, больно кольнул его самолюбие и Сальтариэль еле сдержался, чтобы не отпустить еще какую-нибудь колкость в адрес гостя. Может быть, причиной его сдержанности была та самая незнакомая девушка, продолжавшая безмолвно стоять у окна как изваяние самой себе.
Лорд Асталаниэль прошел к резному столику, накрытому белоснежной салфеткой и разлил по бокалам красное, эльфийское вино. Подав один из бокалов правителю и материализовав поднос с фруктами, он придвинул к камину свое рабочее кресло, в котором устроился поудобнее, не дожидаясь на то разрешения правителя (в конце концов, он у себя дома, а не на приеме в Высоком Дворце), и молча уставился на гостя – пусть первый заговорит, если уж пришел.
– А ты не потерял любовь к прекрасному, даже не смотря на свое добровольное изгнание. – Улыбнулся правитель, обводя взглядом его кабинет и отпивая небольшой глоток. – Меня это только радует. Значит ты все еще один из нас – верный сын великой расы.
– Мое изгнание не было добровольным, дорогой дядя. – Напомнил Сальт. – В остальном Вы правы – нельзя утратить то, что впитал с молоком матери. Спасибо, что оценили по достоинству мой скромный дом.
– Нет, Сальтариэль, ты не прав. Никто тебя не изгонял из Высокого Дворца и тем более, из Светлого Леса. Ты сам выбрал свою дорогу, а пойдя по ней однажды, уже не смог вернуться. Но я приехал к тебе не за тем, что бы спустя столько времени выяснять отношения. Думаю, это тебе не нужно, так же как и мне. И в любом случае, каждый останется при своем мнении, только рискуем испортить отношения.
– В таком случае, я вынужден спросить, с какой целью Вы удостоили меня своим визитом? – Сальт действительно не понимал, что правителю понадобилось от опального эльфа.
Ларталиэль молчал, поглаживая тонким пальцем ножку бокала. Потом выпил залпом вино и обратился к девушке, которая стояла у окна, и про которую Сальт благополучно успел забыть.
– Ланалиэль, родная, сними амулет Изменения и подойди к нам, пожалуйста. – Голос его звучал тихо и ласково, но директор Академии вздрогнул как от громкого раската.
То, что правитель притащил с собой свою единственную дочь, которая к тому же являлась и единственной прямой наследницей Правящего Дома, не сулило ничего, ну вот совершенно ничего хорошего. Сальтариэль почувствовал, как волосы на голове у него зашевелились, а руки похолодели. А ведь ничем не приметная, тихая девушка в простом, дорожном, сером платье, вполне человеческого облика среднестатистической горожанки за весь их разговор ни движением, ни звуком не привлекла его внимания. Правильно говорят: В тихом омуте демон знает, что водиться. А самое плохое, что этот «омут», каким-то боком имеет непосредственное отношение к теме разговора.
Девушка подошла скользящей походкой и замерла за спинкой кресла, на котором сидел ее отец с таким выражением лица, как будто эта убогая мебель ничто иное как Хрустальный трон. Вот оно воспитание эльфийской принцессы – дрессировка на высшем уровне. Сейчас, без амулета Изменения, Сальтариэль мог рассмотреть свою двоюродную сестру, которую, к слову, никогда раньше не видел, во всей красе. А посмотреть было на что. Ланалиэль была поздним ребенком, даже, можно сказать, очень поздним ребенком правителя и его супруги, которую эльфийский двор не принимал очень долго ни под каким соусом из за ее происхождения. Дело в том, что мать правительницы Сатэни была из расы Ааритов, которые являются сильнейшими магами жизни, им подчиняется вся живность Кальтаира без исключения, будь то волк-одиночка или такое полу магическое животное как пегас, например. Но аариты находят не только общий язык с животными (это, по эльфийским меркам, еще куда ни шло), они еще и сами имеют вторую ипостась, при чем у каждого представителя она своя. А это, в понимании тех же эльфов, приравнивало их к оборотням – существам, испокон веков считавшимися вредными, агрессивными и мерзкими на вид. И никого в принципе не интересовало, что, в отличие от оборотней, аариты принимали свой звериный облик по собственному желанию и в любое, удобное для себя время, а не под влиянием ночного небесного светила. При этом представители расы ааритов полностью сохраняли свой рассудок и качества характера. Никто не захотел так же вспомнить, что эльфы и аариты дальние родственники и находятся под покровительством почти одних и тех же богов, к тому же очень похожи внешне – у обеих рас характерные только для них заостренные ушки. В некоторых легендах упоминалось, что во времена сотворения мира, эльфы тоже умели менять облик, превращаясь в растения. Это делало их непревзойденными мастерами маскировки, но в своей второй ипостаси дивные, увы, были очень уязвимы. Поэтому со временем они стали все реже и реже трансформироваться, пока не утратили эту свою способность окончательно. Аариты же сохранили себя в первозданном виде и очень удачно пользовались своей возможностью менять облик. Вторая ипостась матери Сатэни была Снежный барс. И хотя прекрасная правительница не унаследовала от своей покойной матушки, которая поминулась, очень не к стати, при родах своей дочери, ни второй ипостаси, ни умения понимать животных, а приняла все характерные эльфийские черты родимого папочки (поэтому, в сущности, аариты и отдали ее на воспитание в Светлый Лес, не признав в девочке равную), все равно эльфийская знать долгое время не принимала ее как законную жену своего правителя и равноправную его половинку. И все бы ничего, но по Эльфийским законом, правящая чета не могла обзавестись престолонаследным потомством, пока Главы Старших Домов не признают их брак единогласно и не присягнут на верность новоявленной правительнице. Вот как раз этого момента и пришлось ждать Ларталиэлю и Сатэни очень долгие годы. В конце концов, они обзавелись долгожданным чадом. Которое оказалось, увы, женского пола, но на большее правящая чета уже была не способна. Так малютка Ланалиэль по рождению была не только принцессой, но и единственной наследницей Правящего Дома, а это, в свою очередь, накладывало определенный отпечаток. Девочка унаследовала неподражаемую красоту матери и удивительные васильковые глаза отца, а ее манеры, стараниями учителей и воспитателей, были вышколены до идеальности. Сейчас, без амулета Изменения, перед Сальтом стояла высокая, стройная эльфийка, с серебристо-белыми волосами, замысловатой прической спадающими ниже узкой талии и задумчиво устремленными в даль, широко распахнутыми глазами.
И так, Сальтариэль был готов услышать все, что угодно от своего «любимого» дяди, кроме того, что тот сказал – этого бедному директору Академии Магии и в страшном сне не могло присниться.