Эльфийка и Дракон

– И с каких это пор, разреши поинтересоваться, зеленый, мы стали родственниками?

В ответ донеслось пыхтение, возня и вздох облегчения. Теперь можно подойти к Хранителю по-ближе. Арт прекрасно видел в темноте, в принципе, как и Ворст, но пока последний не устроился с максимальным для себя удобством на большом, гладко отполированным рекой, валуне, они не смотрели друг на друга.

– Ну как же? – Удивленно округлил, и без того круглые глаза, водяной. – Ты чешуйчатый, и я чешуйчатый. Чем мы не родственники?

– Да, только я в небе летаю, а ты, так сказать, в воде плаваешь. – Арт понимал, что собеседник шутит и с удовольствием ему подыгрывал, зная, что так Ворст выражает свою радость от встречи. А кому не приятно сознавать, что тебе рады.

– Ну, дык это, как говориться – у каждого своя стихия. Такая мелочь нас меньше родственниками не делает. Вон, например, брат и сестра – один штаны носит, другая юбку, да и кое чем еще пади отличаются, а ведь все равно родственники и роднее их друг другу нету. А все почему?

– Почему?

– А потому, что не важно, что у тебя снаружи, а важно, что у тебя внутри. – Назидательно поднял узловатый палец Хранитель.

– Ах вон оно кааак! – Протянул дракон так, будто бы в этот самый момент перед ним открывается суть бытия. – Но а как насчет того, что ты – нечисть, а я – воплощение стихии?

– Эх, бездарь ты крылатая. – Укоризненно покачал головой Ворст. – Я ни нечисть, а древняя сущность, порожденная богами для охраны их найлюбимейших творений, таких, как реки, озера, леса, травы, цветы и так далее по списку.

Ант Сторор прекрасно все это знал, но не поддеть старинного друга не мог. Водяных, по незнанию, люди считали нечистью, слагали неприглядные истории о том, как они девок под воду утаскивают и там их неволят своими женами становиться. От того девки по одной за водой и не ходят, а если какая и пойдет, то косы под платок уберет и подол задерет, когда в реку входить будет, ибо мудрость народная еще не до конца выяснила, за что именно окаянная нечисть красавицу на дно тянуть изволит – то ли за волосы, то ли за юбку. На самом же деле, водяные были существами древними, созданными в те времена, когда сам Кальтаир создавался и вреда нарочно никому не чинили. Сила их ограничивалась вверенным им водоемом и была, мягко говоря, довольно своеобразной. Ну, коряги там с реки разгрести, кому сети за дно зацепить, а кого и уловом наградить щедрым. А еще водяные все обо всем знали – кто кого на соседнем лугу полюбил, а кого на большой дороге ограбили. Их соглядатаями были и деревья, и травы, и камни – как вода мелкими ручейками стекает в реку, так и информация стекалась к Хранителям отовсюду. В общем, дела житейские. А баб на дно таскать – это ни-ни.

Сам Ворст на эти байки не обижался, даже посмеивался. Вот и сейчас в водянистых глазах прыгали веселые смешинки.

– А что касается богов, то это еще одна наша с тобой родственная черта?

– Это каким местом-то мы с тобой, уважаемая древняя сущность, богам-то родственники? – Фыркнул недоверчиво дракон.

– Да тьфу на тебя. Тоже мне куда записался!? Мы им не родственники, мы с тобой под ними ходим, как и все остальные, впрочем.

– Ааа, ну так бы и сказал, а то я уж тут подумал… Только, знаешь, ты как хочешь, а вот лично я хожу сам где захочу и больше, чем уверен, что никаким богам до этого и дела нет.

– Может оно и так. – Откликнулся Ворст, задумчиво постукивая себя по синим губам указательным пальцем, а всеми остальными подперев подбородок, от чего слова прозвучали невнятно и шепеляво.

– Чего ты там булькаешь? – Переспросил огненный.

– Да это я так – о своем, о личном. – Встрепенулся Хранитель. – А впрочем, вот что я спросить хотел. Ты чего это, любезный мой чешуйчатокрылый, из своей берлоги, в столь неурочный час выполз, да расхаживаешь тут, народ смущаешь?

– Это кого я смущаю-то? – На сей раз удивление Арта было совершенно неподдельным.

– Да мало ли! Вот смотрит на тебя сейчас кто-нибудь из-за занавесочки и думает: «Чего это тут драконы посреди ночи гуляют? Чай не к добру это будет. Аль подстрелить его из лука стрелой отравленной иль заклятие на него какое каверзное наложить, дабы впредь дома сидел, да честный люд не смущал?» И ведь найдется умелиц, осмелиться, сотворит чудо.

К концу этой тирады, дракон уже откровенно хохотал.

– Ну ты и даешь, Ворст. Нет, дураков, конечно хватает, и осмелиться может любой, но вот сотворить чудо – это вряд ли.

– А ты не будь так самоуверен. И на старуху бывает проруха. Ты вот чего столько лет взаперти просидел, а в самое неспокойное время выйти решил, да еще и в Академию сунулся преподавателем. Оно тебе надо? Опять решил себе пассию присмотреть?

– Да ничего я не решил. Просто надоело без дела, одному дома сидеть. – Резче, чем собирался, ответил Арт и Хранитель не преминул за это зацепиться.

– Собрался старого Ворста провести, дитя наивное?! Не выйдет! Это ты своему другу ушастому вкручивать будешь, а я такие вещи сразу подмечаю. Я, как говориться, что в воде, что в делах сердечных, одинаково плаваю. Только не вовремя тебя на свет белый вынесло. Поостерегся бы ты по ночам один бродить.

– Это ты сейчас к чему, зеленый? – В драконе проснулось любопытство.

– «К чему, к чему» – Передразнил огненного водяной. – Вот все тебе расскажи, покажи, да дай попробовать. Если Ворст говорит, значит Ворст знает – просто так я булькать не стану. Так что давай, рисуй дверцу и домой по-шустрому.

– Ну как скажешь, Хранитель. – Дракон прекрасно знал своего друга и понимал, что из того больше ничего не вытянуть. Остается только попрощаться и сделать что говорят. Тем более, охота гулять как-то отпала, и не из-за предостережения Хранителя, а так – сама по себе. – Бывай, Ворст. Надеюсь меня никто не подстрелит и мы еще свидимся.

– И тебе не хворать, родимый. – Махнул рукой водяной.

Артариур повернулся к нему спиной, и открыл портал в свою спальню, где его ждали холодный ужин, холодная постель и немая тишина каменных стен.

Глава девятая.

Осень в Стардаре всегда приходит рано и неожиданно. Может оно и к лучшему: в плохую погоду всегда легче учиться, идти-то все равно никуда неохота. Вот и сидишь над книгами, ну или, в крайнем случае, спишь над оными. Вот приблизительно так и прошли последние несколько дней первой учебной недели. А вот на выходные, умытое, счастливое солнце одарило людей, да и нелюдей тоже, замечательной погодой. Это была прекрасная пора – уже не так жарко как летом, но еще не так холодно, как поздней осенью. Деревья постепенно меняли свое летнее убранство на более яркое и броское. На еще зеленую траву опускались в затейливом танце разноцветные листики. Ночи веяли прохладой, а утро доносило с полей горьковатую влагу осеннего разнотравья.

Накинув на плечи ажурную шаль, Ланалиэль сидела в укромной беседке, затерянной в Академическом саду, как и многие другие. Она набрела на нее совершенно случайно, бесцельно гуляя и наслаждаясь созерцанием обворожительной палитрой красок. Точнее, это была скорее лавочка с козырьком, прислоненная к объемному стволу вековой ивы, ветви которой и скрывали ее от посторонних глаз. Рядышком тихонько примостилась Саррита, увлеченно плетущая венок из того, что под руку попадало. Получалось хоть и корявенько, но вполне мило. Девочка стала постоянной спутницей Ланы – с ней ей было не так одиноко в этом чужом и непонятном мире. Были и другие, кем она дорожила и присутствию которых была рада. Например, Азида – эта никогда не унывающая оптимистка, всегда могла поднять даже самое упавшее настроение. Бесворт оказался очень интересным рассказчиком, а учитывая, что земли, с которых он прибыл, совершенно не изучены, то его байки были интересны вдвойне, особенно ей как будущей правительнице. А вот Лорд Сальтариэль, хоть и являлся родней, но немного напрягал ее – она чувствовала: он следит, хотя и издалека, за ней, приглядывается к ее поведению и ищет те моменты, которые могут выдать ее, а точнее, их общую тайну. И хотя после того разговора на первом занятии они больше не общались, но его бдительный взгляд Лана ощущала буквально нутром. Что касается Лорда Артариура… А что его вообще может касаться? Виделись они практически несколько раз за эту неделю, не считая занятий, и то мельком, в коридорах Академии. Неизменно галантный, он учтиво осведомлялся о ее здоровье и не может ли он быть чем-то еще полезен. Наверно может, но только ни ей. Но в слух Ланалиэль произносила, до зубовного скрежета заученные, вежливые фразы, не забывая при этом мило улыбаться – все в лучших традициях придворного этикета. Тем не менее, на занятиях ее не покидало чувство, что Лорд Артариур как-то особо к ней приглядывается, будто бы замечая то, что не видят другие. Это заставляло нервничать и даже слегка пугало принцессу. Именно из-за этого она пару раз, задумавшись, не рассчитала силу, вложенную в атакующее заклинание и результаты от произведенного удара немного ошеломили окружающих. Конечно, такой преподаватель и, по всему видно, опытный маг, не мог не заметить этого, но тактично промолчал. Но с другой стороны, скорее всего она просто себя накручивает. В конце концов, именно Артариура определил ее дражайший родственник в няньки, вот человек и присматривается к своей проблеме поближе. В сущности, внимание красивого, образованного аристократа ей было приятно, ведь образ простой человеческой девчонки, который ей навязал любимый родитель, и который она старалась поддерживать всеми силами, не привлекал всеобщее внимание, к коему принцесса, а в совокупности еще умница и красавица, привыкла. Значит, кроме всего остального, Лорд еще и человек чуткий, раз смог разглядеть за такой заурядной внешностью какие-либо достоинства стоящие его внимания.