Страница 25 из 59
— Я никогда не переставал любить тебя, Пакстон. Я знаю, в это трудно поверить, но я никогда не переставал любить тебя.
В глубине души я знала, что это правда. Он называл свою дочь таким же как и меня. Он пел ей нашу песню. Я видела это в его глазах, как он смотрел на меня.
Мой подбородок задрожал, когда я бросила взгляд на бархатный мешочек. Боль, которую я всегда испытывала глядя на него, была сильна, но сейчас, рядом со Стидом, она была меньше.
— Я... я должна показать тебе это, — посмотрела ему в глаза. — Я пыталась двигаться дальше... Я жила дальше, но часть меня, осталась там, на школьной лестнице, — говорила я сквозь рыдания. — Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня. Я ненавидела тебя за то, что ты бросил меня. Ты был моей жизнью Стид, причиной, по которой я дышала. А ты бросил меня.
Его глаза наполнились слезами, он молча ждал, когда я выговорюсь.
С трудом сглотнув, я открыла мешочек. В нем изначально лежали красивая открытка и бархатная голубая коробочка с кольцом, но теперь появились еще два элемента.
Я вытащила коробочку и открытку. Стид не спускал с них глаз, пока я ставила их на столик рядом с кроватью. Встретившись с ним глазами, я задержала дыхание: сколько в них было отчаяния. Далее я достала лист бумаги и палочку теста на беременность, хранящимся в полиэтиленовом пакете.
Стид шумно выдохнул и сделал шаг назад.
— Мой психолог говорит, что мне нужно найти способ попрощаться. Но я не могу сказать: прощай. Мне нужно, чтобы ты был со мной. Мне нужен... ты... з-здесь.
Стид посмотрел на предметы в моих руках.
— Что это?
Голос его дрожал, и я увидела, что слезы стекают по его щекам.
Я передала ему снимок УЗИ нашего ребенка.
Трясущейся рукой Стид держал фото.
— Наш малыш, — прошептал он, водя пальцем по картинке.
Дыхание перехватило, а сердце грохотало в груди. Бесчисленное количество раз, мысленно я показывала ему эту фотографию в тот день. Возможно, это изменило бы ситуацию. Но сейчас это не имело значения. Пора отпустить то, что ушло.
— О Боже, что я наделал? — он посмотрел на меня. — Мне очень жаль.
Я покачала головой.
— Ты ничего не сделал. Это не должно было случиться, — слова с трудом пробивались через мои уста, но в то же время, слыша сама себя, я почти исцелялась.
Закрыв глаза, Стид сломался, его ноги подкосились, и он упал на пол.
— Наш ребенок. Пакстон, наш ребенок.
Я закрыла рот ладонью, пытаясь сдержать свои собственные рыдания. Стид стоял на коленях, наклонив голову, от рыданий его тело содрогалось.
— Наш ребенок. Пакстон, наш ребенок. Прости, что меня там не было. Меня там не было.
Мое сердце замерло. Стид оплакивал потерю ребенка. Я не знала, как он отреагирует, когда покажу ему фотографию. Я просто хотела, чтобы он увидел нашего ребенка, почувствовал к нему ту же любовь, что и я. Только так я могла двигаться дальше — делясь этим с ним. Я не думала, что он развалится, точно так же как и я.
Я опустилась перед ним. Он поднял голову, и я вздрогнула, увидев вину и боль в его глазах.
— Мне очень жаль. Я не хотела причинять тебе боль.
— Тебе не за что извиняться. Это я бросил тебя. Я, оставил тебя, и никогда не прощу себя. Никогда.
Мы стояли на коленях друг перед другом, уязвимы и открыты. Наши сердца кровоточили. Он видел мою боль, я увидела его боль. Вина охватила меня. Было ли эгоистично с моей стороны показывать ему это? Было ли правильно, показывать изображение ребенка, которого мы потеряли?
— Я не хотела причинить тебе боль. Я хотела, чтобы ты знал.
Он резко посмотрел мне в лицо. И этот взгляд был как выстрел.
— Мне жаль, что меня там не было. Прости, что ты прошла через это в одиночку, — он закрыл глаза и успокоил дыхание, прежде чем сосредоточиться на мне. — Пожалуйста... пожалуйста, скажи мне, что простила меня. Пакстон, я лучше умру, чем буду знать, что ты меня не простила.
Его слова, будто обернулись вокруг моего разбитого сердца, исцеляя рану, что он оставил. Столько дней я провела в одиночестве, оплакивая свою жизнь, которая закончилась с потерей ребенка. Но теперь, глядя в глаза единственному мужчине, которого я любила, я поняла, что оплакивала потерю Стида больше.
— Когда ты уехал и не вернулся, — мой голос дрожал, и мне требовалось время, чтобы успокоиться и продолжить, — я не понимала, но это была и моя вина. Я сама оттолкнула тебя, но когда поняла, что ты не вернешься, просто умерла, зная, что потеряла тебя.
Его глаза расширились в ужасе, понимая, что большая часть моей боли была от его потери.
— Клянусь Богом, я больше никогда тебя не оставлю. Пожалуйста, скажи мне, что ты простишь меня, и я исправлю это.
Легкость появилась в груди. То, чего я не чувствовала более десяти лет, снова укоренялось в душе.
Мир.
Я знала, что хочу Стида в своей жизни. Я также знала, что надо торопиться.
— Я прощаю тебя, но мне страшно, Стид. Не думаю, что смогу пережить, если ты еще раз разобьешь мне сердце.
Его глаза что-то искали в моих, я видела его боль, но там было что-то еще. Что-то темное, что гложет его душу.
Его ладони обхватили мое лицо.
— Я люблю тебя, Пакстон. Скажи, что сделать, чтобы вернуть твою любовь.
В груди все сжалось.
— О, Стид. Ты никогда не терял мою любовь. Никогда.
Его лицо так сияло, что я не удержалась от улыбки. Медленно он наклонялся ко мне, пока его губы не застыли в сантиметре от моих.
— Тогда скажи мне, как вернуть твое доверие. Я сделаю все что угодно.
Я тосковала по нему, что одного поцелуя мало. По правде говоря, я так хотела почувствовать его внутри себя. Но нам нельзя торопиться. Конечно, мы могли сейчас прыгнуть в мою кровать и трахаться как кролики всю ночь, но будет ли это правильно? Кроме того, нам нужно подумать о Хлое. Я не могу внезапно появиться в ее мире.
Я положила ладони на его, все еще обнимающие мое лицо.
— Я знаю, как нам начать.
Надежду в его глазах было трудно не заметить. Я знала, что если попрошу заняться со мной любовью, он сделает это в один удар сердца.
Он улыбнулся. Эмоции просто захлестнули меня: счастье, возбуждение, опасение. Аххх!
Но я знала, что нужно двигаться медленно, и одарила его кокетливой улыбкой.
— Ты можешь пригласить меня на свидание.
Стид смотрел на меня, как на безумную.
— Свидание?
Я кивнула:
— Да. Свидание.
Он свел брови вместе, и я чуть не рассмеялась.
— Э, милочка, я думал о чем-то другом.
Я подняла брови.
— Да? Например?
— Ну, не хочу звучать как полный мудак, потому что… если честно, мне трудно сейчас сдержаться, но… блядь, когда я сказал, что хочу погрузить свой член в тебя, я не врал.
О, Господь. Помоги. Мне.
— Эм, — прошептала я, закусив губу. — Я просто... я не...
Он потянул меня поближе. От тепла наших тел у меня закружилась голова. Мы не можем этого сделать сейчас. Лучше двигаться медленно.
Я глубоко вдохнула. Его мускусный запах наполнил мои легкие и выстрелил прямо между ног. Кого я обманываю? Я тоже хотела его. Больше всего на свете. То, как он смотрит на меня и легкое алкогольное опьянение, склоняло меня к его идее.
— Пожалуйста, позволь мне… Я хочу почувствовать твое тело. Вот и все, клянусь.
Один только его взгляд, и я перешла через край. Я встала, и Стид последовал за мной. Трясущимися руками я потянулась к его рубашке и медленно сняла ее через голову. Она с трудом поддавалась, и мы оба рассмеялись. Стид потянулся и самостоятельно стянул и бросил ее на пол.
Мои глаза задержались на его идеальном теле. Его широкая грудь стала больше. Мальчик, которого я полюбила, теперь был мужчиной. От вида его шести кубиков мои пальцы зудели. Я не стала их разочаровывать и потянулась к животу.
Когда мои пальцы лениво двинулись по коже, у Стида вырвался острый вдох. Я закусила губу, чтобы широко не улыбнуться от того, как он на меня реагирует. Подняв глаза, увидела, что его глаза закрыты, словно он пытается схватить этот момент и запомнить его навсегда. Дыхание его ускорилось, и легкий стон соскользнул с его мягких губ.