Наездник

Тонкий протяжный писк, в котором совершенно отчётливо звучали жалобные нотки, привёл меня в чувство. Я посмотрел вниз: Дина клонила голову то в одну, то в другую сторону, недоуменно прядая вислыми ушами. Потом вопросительно посмотрела на меня. Тоскливый вой издавала не она - он доносился из коробки.

Я достал ключи из кармана и отпер все три замка тяжёлой бронированной двери. Толщина листа, я лично замерял - десять сантиметров и пуля карабина оставила на броне лишь едва заметную царапину. Так что, моё жилище - не совсем обычный дом. Ну, на это как бы намекали и три дальние комнаты, которые я никак не использую. Они под завязку набиты образцами новейших технологий середины прошлого столетия и отличаются от лабораторий Виктора Франкенштейна лишь армейским порядком да толстым слоем пыли.

Зачем я запираю дверь в такой-то глухомани? Да ещё и на все три замка? Этот вопрос задала сестра, которая полтора часа ожидала, пока я выберусь из леса и пущу её попить чайку. Тогда я шутливо ответил, что опасаюсь, как бы Степлер не выбрался наружу и не устроил котокалипсис. Мы посмеялись и больше Вера ни о чём не спрашивала. Она всегда очень аккуратна в тех вопросах, на которые я не желаю отвечать. Сестра знает, что самые страшные бесы таятся не снаружи, а глубоко внутри.

- Мы пришли, - сказал я, тщательно вытирая ноги о шершавый коврик у входа, - Неужели нас никто не желает встретить?

Дина подозревавшая, что у хозяина возникнет желание вымыть её грязное брюхо, тут же умчалась в глубь жилища. Тем временем на пороге комнаты появился Степлер и лениво потянулся. Потом зевнул, демонстрируя, что он и без нас совсем неплохо проводил время. Следующим номером программы стало обиженное мяуканье, должное засовестить хозяина, который слишком долго шляется невесть где, нагло наплевав на обязанность кормить несчастного голодного котика. Котик, к слову, девять кило весом.

Потом Степлер, сделавший было пару шагов в мою сторону остановился и сел, нервно болтая хвостом из стороны в сторону. На его круглой физиономии цвело и пахло большое кошачье недоумение. Наконец кошара принюхался, после чего движения хвоста стали ещё более резкими и частыми. Закончилось всё представление тихим шипением. Высказав вполне очевидное: "Фе!", кот гордо удалился прочь.

Итак, в коробке - не кошка. Ладно, разберёмся. Сначала нужно выложить принесённые вещи, а для этого - снять тяжеленный рюкзак, который за время дороги успел прибавить в весе пару тонн. Пока я занимался рюкзаком, серебристый ящик начал подпрыгивать. Больше всего это походило на то, что его обитатель носится из одного угла в другой и бьётся о стены. Мне стало так интересно, что я с огромнейшим трудом удерживался от того, чтобы забросить остальные дела и открыть коробку.

Нет. Нужно держать себя в руках.

Для начала я отправился на кухню, где долго, с чувством, с толком, с расстановкой играл с холодильником в тетрис. Потом складывал упаковки каш в специальный ящик, непроницаемый для вездесущих мышей. Всё это время две пары внимательных глаз следили за каждым моим движением. Особо пристальным взор Степлера становился тогда, когда дверца морозилки приоткрывалась, являя коту куски мороженого мяса.

- Мышей бы ловил, - посоветовал я и получил в ответ презрительное фырканье: не царское, мол, дело, - Скоро ведь тебя сожрут.

Дина согласно подгавкнула. Она пыталась гонять серые комочки, но выглядели эти попытки скорее забавно, чем результативно. Степлер следил за этими жалкими потугами со спокойным презрением профессионала: дескать, я могу много лучше, просто лень показывать.

На дне рюкзака обнаружились три банки кошачьего корма и одна - собачьего. Вера что, издевается? С каких делов мои соседи заработали дар такой неслыханной щедрости? Пожав плечами, я положил корм к остальным консервам, твёрдо решив затронуть эту тему в следующем разговоре. Эта пушистая дрянь в мясе харчами перебирает, а так и вовсе на голову сядет.

Набор вещей порадовал: два комплекта отличного термобелья и мощная меховая штука с дубовой кожей, способной остановить лезвие ножа. Такую непросто порвать даже о самые острые ветки мёрзлого кустарника. Собака понюхала тулуп и зафыркав сделала попытку укусить за полу.

- Сама дура, - сказал я и задумался. Больше оттягивать неизбежное не имело смысла. Да и если внутри коробки сидит некая зверушка, стоит наконец выпустить её наружу.

Но сначала я приготовил себе кофе и лишь после того, как ароматный напиток протянул щупальца запаха вовсе комнаты, отправился к серебристому ящику. Хм. Странные тут запоры, я только сейчас обратил внимание. Как же это делается? Ага. Палец ставится по центру чёрного пятачка и проворачивается. Щёлк, готово. Осталось ещё четыре.

Попивая кофе, я отпер последнюю защёлку, после чего взялся за специальный выступ и осторожно приподнял крышку. Долго смотрел внутрь, пытаясь сообразить, всё ли у меня в порядке с головой. Осторожно проглотил кофе, которым, как выяснилось, успел обжечь язык.

Я закрыл крышку ящика, поставил чашку на стол и посмотрел на лежащего в кресле Степлера. Кот всем своим видом, как бы говорил: "А ведь я предупреждал". Второго предупреждальца в комнате не было: стоило мне взяться за запоры и она удрала в неизвестном направлении.

Тяжело вздохнув и костеря про себя сестру, я отправился на кухню, где стоял телефон. Никаких идей и предположений в голове не появлялось. От слова - совсем.

Огромный чёрный аппарат, напоминающий спящего ворона, остался ещё с былых времён секретной базы, но продолжал великолепно исполнять свои функции, донося до собеседника малейший вздох с противоположной стороны. Я набрал номер сестры и долго ждал, слушая гулкие гудки, казалось, медленно утопающие в чёрной бездне космоса. Потом щёлкнуло и кто-то тихо хлюпнул носом.

- Привет, Саша, - сказала Вера, - Как дела?

- Дела? Дела, - я даже не понял сначала о чём она. Потом хихикнул. Нервы, - Дела просто зашибись. Ты мне лучше объясни: что всё это значит и где ты вообще взяла эту штуку?

2.

Я сидел и тихо млел, наблюдая, как уходит третья миска, наполненная смесью овсяной каши и Вискаса. Как выяснилось и кошачий, и собачий корм предназначались именно для этой цели. Класть его требовалось совсем немного, чисто для запаха. Просто, если бы хрень, обожаемая котами (и лишь ими, как я думал раньше) отсутствовала, варить кашу и вовсе не имело бы смысла.

Степлер сидел верхом на холодильнике и напряжённо наблюдал за процессом уничтожения непонятного блюда. Пару раз у кота наблюдались некие порывы подойти и отжать еду, как он это частенько проделывал с Диной. Однако кошачий здравый смысл всё же подсказал пушистому дармоеду, что в этот раз испытанный модус операнди может дать конкретный сбой.

Дина в самом начале импровизированного ужина выглядела возбуждённой и то и дело заглядывала мне в глаза. Весь её вид говорил: "Хозяин, что за чертовщина творится?" Но теперь собака успела успокоиться и тихо хрюкала, подрёмывая под табуретом. Временами она приподнимала голову, но убедившись, что ничего не изменилось, продолжала храпеть.

В остальном всё выглядело тихо-мирно и лишь обычное посвистывание ветра за окном заглушалось громким чавканьем и похрустыванием. Лет десять назад я гостил у тётки в деревне и часто наблюдал, как она кормит вьетнамских свиней - пронырливых жизнелюбивых существ разнообразной окраски. Ей Богу, возникало ощущение, что я завёл себе такую свинью. Или - поросёнка.

Я подбросил в ладони тяжёлую телефонную трубку, которая продолжала удерживать связь с сестрой. За последний час я третий раз связывался с Верой, благо траффик нашей телефонной компании был достаточно благоприятный для долгих переговоров. Сеть проводов, протянутых между постройками базы здесь и тремя - за рекой, находилась в идеальном состоянии, а коммутатор и питающий генератор я сам привёл в порядок. Пришлось лишь заменить пару узлов на новые, найденные в складе.