Страница 16 из 19
Эта информация помогает, если, например, важная клиентка заказала меньше в определенном отделе или вообще ничего не заказала, провести расследование, в чем причина такого отступничества. Может быть, что-нибудь вызвало неудовольствие этой клиентки? Не является ли причиной этому продавщица? Или коллекция ей не понравилась? Такая информация позволяет мне наблюдать за выбором каждой клиентки и порой учитывать его. Иногда такие указания очень ценны для будущей коллекции.
Кроме того, существуют карточки для каждой модели, на которых указаны название платья, имя манекенщицы, его представившей, номер заказа, колонка для имен клиенток, которые его купили, их национальность, даты заказа, а для закупщиков – колонки для указания, к какой категории оно относится: на бумаге, изготовлен образец из бязи, тиражировано.
Манто от Диора, 1949. Фото – Вилли Майвальд
Модель Диора в Опера, 1948. Фото – Вилли Майвальд
Также имеются карточки для стран с такой же классификацией, это помогает узнать за полминуты, сколько было истрачено в 1948 году или в 1950-м в Америке, Греции или Италии…
В одной лишь административной группе трудятся сорок шесть сотрудников, работающих по восемь часов в день.
Кристиан Диор на обложке Time, 1957
Эта работа может показаться выходящей за пределы швейного дела, но оказывается, она необходима для нормальной работы Дома. Это позволяет, во всяком случае, для кутюрье, не ограничивая свободы мысли, лучше уравновесить производство и продажу. Это целая проблема.
А.Ш. и Э.Р.: Существует ли логика моды?
КРИСТИАН ДИОР:
Я полагаю, что да… Вы не замечали, как в мире, в каждой стране возвращается осознание своей индивидуальности?
Ведущая модель Кристиана Диора Алла Ильчун в вечернем платье линии new look, Париж, 1950. Фото – Майк де Дюльмен. Фонд А. Васильева
Мы недовольны безобразной архитектурой, несовместимой с нашими пейзажами, образом жизни, масштабом и пропорциями. У нас много бесчеловечных картин и бесформенных скульптур. Пикассо, Матисс, которыми я глубоко восхищаюсь, внесли свой вклад, но этот вклад искренний и живой, однако имитаторы его портят.
New look имел успех (если я осмеливаюсь смешивать моду с такой глубокой эволюцией) только потому, что он был созвучен духу эпохи, стремящейся найти выход из механического и бесчеловечного, снова вернуться к традициям и их ориентирам. Новое любой ценой, будь это даже создание абсурда, больше не является главным направлением исследований. Мы много и даже слишком много видели.
Как и все эпохи, наша ищет свое лицо. Оставаясь естественными и искренними, мы совершаем революции, даже к этому не стремясь.
Женщина 1925 года, с надвинутой до глаз шляпкой, в каком-то смысле приближается к силуэтам машин, которые тогда были идолами, царившими и в музыке, и в меблировке. Женщина-робот в наши дни нас пугает. Европа, лицом к лицу с непросвещенным или враждебным миром, осознает себя, свои традиции и культуру. Мода снова становится глубоко западной, и если допускает экзотику, то только отдаленными намеками, уже прошедшими сквозь сито других эпох.
В столь мрачную эпоху, как наша, где роскошь состоит из пушек и четырехмоторных самолетов, наша мода требует защиты пядь за пядью. Я не пытаюсь скрыть, что она идет против кажущегося движения всего мира, но понимаю несколько главных моментов. Считается роскошью все, что выходит за рамки стремления «просто прикрыться, прокормить себя или найти себе приют». Само существование нашей цивилизация является роскошью, и мы ее защищаем.
Кристиан Диор, 1947
«В данный момент больше ничего нельзя сделать». Я хочу опровергнуть эту фразу, приводящую в уныние. Я отказался принимать, что заранее побежден, и считаю, что во все времена, если хочешь создать что-нибудь ценное, работай и создавай. Часто случаются моменты, когда человек, подхваченный ходом своего века, чтобы выразить себя, должен повернуться против него. Я рассматриваю занятие моей профессией как своего рода борьбу против посредственности и развращенности.
Все имеет тенденцию исчезать. Наш долг не уступать этому, подавать пример и несмотря ни на что создавать!
Кристиан Диор и Я
Прочная дружба всегда заключает в себе некую тайну.
Почему именно эта дружба прочна, а не другая? Она началась уже не припомню когда. Может, потому что обоим нравился какой-нибудь писатель или балет. Или встречи приносили радость, или всегда доверяли друг другу. Или потому что радовались, когда другой был счастлив. Время идет, было легко и трудно, но дружба устояла. И вот я, историк, представляю читателю воспоминания кутюрье, который не нуждается ни в каком представлении.
Однажды, в разговоре с одним социологом, я спросил:
– Я возвратился из Америки, где преподавал несколько недель. Вы знаете, кого из французов Gallup назвал наиболее известными в Соединенных Штатах? Это – генерал де Голль, Шевалье и Диор.
– О?! – воскликнул тот. – Господин Диор тоже занимается философией?
Конечно, мой собеседник принял Мориса Шевалье[58] за своего знаменитого собрата Жака Шевалье[59] из Академии моральных и политических наук.
Если бы Кристиан Диор был способен испытывать тщеславие, я бы рассказал ему эту смешную историю, чтобы показать, что невозможно быть известным повсюду. Но он лишен тщеславия.
И лишен настолько, что описание наиболее прекрасной и достойной уважения части своей жизни отправил в конец этой книги, потому что тогда случилось много бед и несчастий, мужественно перенесенных и преодоленных с большой энергией. Должен ли я об этом говорить? Вначале я получил только три первые части книги. Прочитав их, я написал письмо издателю, извиняясь, что мне нечего сказать. Успех не требует представления, известность не нуждается в предисловии. Кристиан Диор достаточно знаменит, его имя у всех на устах, о нем пишут в Старом и Новом Свете, и он не нуждается в ненужной любезности: «Диор… Вы прекрасно знаете его, он укоротил юбки и изобрел new look». К тому же речь в этих главах шла о коллекциях, платьях, манекенщицах, о создании Дома моды, как рождается мода. Кто мог бы быть самым лучшим гидом, как не сам творец?! В этот момент я получил последние пятьдесят страниц книги и не стал посылать свое письмо, потому что появился настоящий Кристиан, мой друг Кристиан.
Конечно, путешествие в Высокую моду интересно и увлекательно. Это удивительный мир, волшебная сказка, в которой живешь каждый день. Но волшебная сказка началась с нищеты и болезни. Кристиан Диор рассказывает об этом с простотой хорошо воспитанного человека, который делает то, что должен делать. Он не гонит прошлое и не лелеет свои воспоминания, не испытывает ни смущения, ни гордости от того, что в тридцать лет должен был начать трудную жизнь, не предвещавшую триумфального исхода. Свою роль сыграл благоприятный случай – встреча с Жаном Озенном.
Но понадобилась еще необычайная воля, чтобы осмелиться начать новое дело, даже гениальность! Почему какая-то коллекция нравится женщинам, а другая нет? Почему какой-то силуэт, какая-то деталь тотчас же принимается, копируется, а другая отбрасывается? В течение недолгого времени я был литературным директором женского журнала. Мы постоянно использовали превосходную степень. В нашем словаре чаще всего использовались слова «божественный», «несравненный», «ужасный», «чудовищный»… Почему платья Кристиана Диора всегда были несравненными, а его пальто божественными?
58
Шевалье, Морис (1888–1972) – французский эстрадный певец и киноактер.
В начале 1943 года вместе с Марлен Дитрих, Вадимом Козиным и Изой Кремер участвовал в концерте для участников Тегеранской конференции.
59
Шевалье, Жак (1882–1962) – французский католический философ и историк философии и психологии.