Страница 34 из 37
- А я не был так глуп, чтобы лезть к нему ногами вперед! - весело ответил Вигмар.
- Наверное, ты знаешь какой-нибудь другой способ! - с азартом воскликнул Гейр, с удовольствием предвкушая, что сейчас-то Лисица не найдет ответа. - Может быть, ты сумеешь встать на его тайные подземные тропы? Или найти еще какой-нибудь способ с ним расправиться? Только имей в виду: прежде чем вызывать его на бой, нужно лишить его золота. Мы забрали немало, но еще больше у него осталось. Может быть, ты заберешь остальное и в придачу его голову? Правда, достойного оружия у тебя больше нет - ведь в жаркой схватке твое копье так раскалилось, что ты отдал его остудить морским великаншам. Вот, кстати! У нашего ночного гостя есть отличное копье! Ты его не видел? Он приходил к нам в усадьбу с копьем! Оно все в золоте и сверкает в темноте!
Этот разговор лишил Вигмара остатков покоя. Ждать было больше невозможно: чего доброго, Стролинги сами покончат с мертвецом, а он станет посмешищем всей округи. И Рагна-Гейда сочтет его пустым болтуном вроде Атли Мохового Плаща.
Мысли об этом были горше полыни. Всю ночь после встречи с Гейром Вигмар толком не спал: внутреннее чувство будоражило, подталкивало, словно кто-то шептал в глубине души: торопись, торопись, пришел твой час. Ничего не бойся, соберись с силами, и у тебя все получится. А припрятанное на потом достается кошкам. К силам и способности что-то сделать это тоже относится.
Но с какого конца взяться за подобное дело? Сидя на лежанке, обняв колени и глядя в темноту, Вигмар перебирал в памяти все, что слышал о Старом Олене, вспоминал свой страх при встрече с ним и подбадривал себя воспоминанием о том стыде. Гаммаль-Хьёрта невозможно одолеть простым оружием. Более неудобного противника трудно и придумать: он уже не живой, но и не мертвый. Он - не в Мидгарде* и не в Хель, а так, болтается, не принятый ни одним из миров. Как раз такие - самые опасные. Бродячий берсерк между живыми и мертвыми. Но зато и одолеть его - подвиг, достойный Сигурда.
У мертвеца есть хорошее копье. Чем заказывать себе новое оружие у Арнфинна Кузнеца из усадьбы Боярышниковый Холм, не лучше ли взять то, что бродит по долинам и пугает добрых людей?
Следующий вечер застал Вигмара в долине, лежавшей к северу от усадьбы, возле огромного серого валуна. Этот валун, собственно, и дал название усадьбе Хроара: он назывался Серым Кабаном, хотя в его сглаженных ветрами очертаниях можно было бы с таким же успехом разглядеть медведя или барана. В день Середины Лета* у камня приносили жертвы: он стоял здесь не просто так, а охранял границу Квиттинга. Ибо здесь земля квиттов кончалась. За пустошью, украшенной Серым Кабаном, начиналась долина, в которой пас своих овец Бальдвиг Окольничий, плативший подати конунгу раудов. К счастью, он был человек нежадный и миролюбивый, и никогда не обижался, если Вигмару случалось подстрелить какую-нибудь дичь уже за спиной у Серого Кабана...
Спешившись, Вигмар пустил коня отдохнуть, а сам подошел к камню и сел на землю, прислонясь спиной к его шероховатой поверхности, сложенной из крупных серых, черных, белых зернышек. Бок камня, нагретый на солнце, был приятно теплым, от земли душисто пахли травы. И не подумаешь, что уже скоро осень. До осеннего тинга осталось две луны. Вигмар любил это место и часто сидел, прислонясь спиной к Серому Кабану и глядя в землю раудов, как в тот свет. Общение с иными мирами прибавляет мудрости. Именно здесь ему двенадцать лет назад явилась маленькая, не больше котенка, огненная лисичка. Тринадцатилетний Вигмар лишь недавно был опоясан мечом и напряженно размышлял, как бы ему обзавестись подходящим духом-покровителем. И дух сам его нашел. После этой встречи Вигмар стал заплетать пятнадцать косичек - по числу хвостов Грюлы.
- Вигмар! - вдруг окликнул его задорно-ласковый и игривый голос.
Чтобы он, обладающий слухом оборотня, в тишине не услышал чужих шагов! Вигмар взвился над землей, быстро оглянулся сразу во все стороны... и никого не увидел! Звук голоса показался ему странным: он был приглушенным, как будто раздавался из-под земли.
- Вигмар! - снова позвал голос. На этот раз он звучал яснее, ближе, и в нем слышался сдавленный смех. Так могла бы звать шаловливая девчонка-подросток, и она была где-то совсем близко.
- Где ты? - окликнул Вигмар, не зная еще, кого зовет. Но он уже догадывался, и от этой догадки ему стало весело. Внутреннее чувство его не обмануло: Грюла никогда не приходит просто так. Она хочет ему помочь и поможет!
Из-за серого бока камня выскочила подвижная человеческая фигурка. Это и правда была девчонка-подросток, лет пятнадцати на вид, но ростом с десятилетнюю. У нее были густые ярко-рыжие волосы, окутавшие всю ее фигурку; они колебались, дрожали, как будто их шевелил особый ветер. Платье девчонки было ярко-красным, на запястьях звенели и болтались кое-как закрученные обрывки золотых цепочек, точно такого же цвета, как ее большие смешливые глаза с узким черным зрачком, разрезавшим их пополам. Только глянув в эти глаза, любой догадался бы - перед ним вовсе не человек.
- Теперь-то ты меня видишь? - смеясь, спросила Грюла. Вигмар немного растерянно улыбнулся в ответ: за двенадцать лет он впервые видел дух Квиттинского Севера в человеческом облике. - Я могу стать немного побольше! - добавила Грюла и вдруг выросла так, что стала выше Вигмара. Нет, так неудобно разговаривать! - решила она и снова стала маленькой, примерно такой, какой и полагается быть девушке пятнадцати лет.
- Почему ты никогда раньше не приходила... так? - спросил Вигмар, с напряженной жадностью разглядывая ее стройную фигурку и хорошенькое личико. Новый облик лисицы-великана показался ему особой милостью, вроде знака доверия и благосклонности, да и смотреть на нее было приятно.
- А что - я тебе нравлюсь? - лукаво спросила Грюла. - Вот потому и не приходила, чтобы ты в меня не влюбился!
Грюла фыркнула и залилась хохотом: дух Квиттинского Севера, не в пример унылым осиновым равнинам, отличался веселым нравом. Ее золотые глаза искрились, узкий черный зрачок заметно "дышал", яркие губы улыбались, а черты лица странно подрагивали, переливались, как рябь на воде, и за ними было трудно уследить. Вигмару казалось, что ее лицо не остается тем же самым ни единого мгновения, но она все время казалась очень красивой.