Страница 9 из 24
Во время берлинских торжеств Вильгельм демонстрировал еще большую, чем обычно, паранойю и ревность. Он сделал все возможное, чтобы его два кузена, русский и английский, не могли встречаться наедине. И все же Георгу удалось провести «долгую и приятную беседу с дорогим Ники» за чаем в отеле «Кайзерхоф»37. Он нашел в Николае все того же приятного дружелюбного кузена, которого помнил с детства, и наблюдатели отметили царившую между ними задушевную и даже жизнерадостную атмосферу. Чтобы увековечить близость своей дружбы, они вместе сфотографировались в парадной форме своих подшефных германских полков: Николай облачился в форму вестфальского гусарского полка, а Георг – в форму полка рейнских кирасир; в ту же самую форму, которая была на них на свадьбе. На этой фотографии их сходство еще более поразительно, чем всегда. Эта фотография стала канонической и вошла в историю как последнее фото, где Ники и Джорджи, эти «восхитительные близнецы» были сняты вместе.
Год и четыре месяца спустя в мире уже полыхала война. Николаю пришлось мучительно размышлять, прежде чем принять решение объявить всеобщую мобилизацию ради защиты сербов, братьев-славян, после того, как Сербии объявила войну Австро-Венгрия. Хотя он сделал это вопреки завуалированным предупреждениям Вильгельма о последствиях этого шага, царь был убежден, что Британия и Франция окажут ему поддержку. После того как английский и российский монархи еще больше сблизились, заключив политический союз, Георг доверительно сказал жене премьер-министра Марго Асквит, что его двоюродный брат русский царь «самый лучший, самый честный, самый здравый и решительный человек, которого я знаю». Их кузен Вильгельм, мечты которого об огромном континентальном альянсе Германии, России и Франции рассыпались в прах, был теперь их врагом38.
Православная, консервативная Россия стала союзницей свободомыслящей, управляемой партией социалистов Франции – удивительный союз, от которого Николай чувствовал себя не в своей тарелке, несмотря на то восхищение, которое вызывал у него президент Пуанкаре. Но, по его мнению, быть союзником Франции было куда лучше, чем быть союзником Германии. Его мать, вдовствующая императрица, как и многие другие Романовы, испытывала по этому поводу огромное облегчение. «Вы даже представить себе не можете, каково это, после сорока лет, когда я была вынуждена скрывать свои истинные чувства, иметь наконец возможность сказать вам, как же я ненавижу германцев!» – сказала она в беседе с одним из депутатов Государственной думы39. Раны, нанесенные датчанам аннексией когда-то принадлежавших Датскому королевству герцогств Шлезвиг и Гольштейн после проигранной ими войны с Пруссией и Австро-Венгрией в 1864 году, были слишком глубоки и так и не зажили. «Я полон решимости оставаться верным моему союзнику Франции до победного конца», – поклялся Николай II греческому принцу Николаю. «Мы не можем позволить себе проиграть эту войну, так как это означало бы конец всяческой свободе и цивилизации»40.
Теперь больше не будет никаких, даже самых кратких визитов к родственникам, ведь Европу раздирала война, и королевские семьи европейских стран были вынуждены принять сторону либо Союзных держав (Антанты), либо Центральных держав (в состав этого союза входили Германия, Австро-Венгрия, Османская империя и Болгария). Под подозрением, каким бы иррациональным оно ни было, оказались все члены царствующих домов Антанты, связанные семейными узами с Германией. Великая герцогиня Саксен-Кобург-Готская, русская жена второго сына королевы Виктории Альфреда, великого герцога Саксен-Кобург-Готского, которая была настроена крайне прогермански, была вынуждена посылать письма своим русским и английским родственникам через посольства нейтральных стран Скандинавии или прибегать к помощи шведской крон-принцессы, которая организовала что-то вроде королевской почтовой службы для своих родичей из воюющих стран.
Три скандинавских страны – Норвегия, Швеция и Дания – не желали вставать ни на чью сторону в конфликте, хотя все они были связаны историческими симпатиями либо с одной стороной, либо с другой. Король Швеции Густав V изначально сочувствовал Германии, поскольку с конца пятнадцатого века Швеция не раз воевала с Россией. К тому же жена Густава, Виктория, была дочерью великого герцога германского герцогства Баден, и Швеция издавна опасалась вторжения России, под контролем которой находилась тогда граничащая со Швецией Финляндия. В 1915 году Густав отправил секретное письмо Николаю, предлагая ему свое посредничество в заключении сепаратного мира с Германией, но Николай на это не пошел. «Россия еще никогда не была так едина и так полна решимости, как сейчас», – написал он в ответном письме Густаву. Она будет продолжать войну «до ее окончательного завершения»41. Приверженность своему нейтралитету на протяжении всей долгой войны вынудила Швецию ввести жесткую систему нормированного распределения и привела к голоду, в результате чего Густав V какое-то время даже опасался потерять свой трон.
Дания и Норвегия также выбрали политику нейтралитета, несмотря на родственные связи своих королей с царствующими домами основных сторон конфликта. Георг V и Николай II состояли в близком родстве с королями Дании и Норвегии: король Дании Кристиан X приходился племянником и Дагмар – вдовствующей императрице Российской империи Марии Федоровне, и Александре, королеве-матери Великобритании; король Норвегии Хокон также был их племянником. Однако с географической точки зрения Дания всегда считалась «частью Германии», писал американский посол в Дании Морис Иган; ее столица Копенгаген:
«был так близко от считавшихся центром европейской политической жизни германского двора и германской императорской семьи… был так тесно связан со всеми царствующими и нецарствующими венценосными семьями Европы, и его дипломатическая жизнь была такой напряженной и всеохватной, что его с полным на то основанием называли Галереей шепота[5] всей Европы»42.
Имея такие тесные родственные связи с царствующими семьями двух из держав Антанты через своих вдовствующих тетушек Александру и Дагмар, король Дании Кристиан предложил свое посредничество в письмах, которые были переданы монархам России и Великобритании через богатого датского предпринимателя и судовладельца Ханса Нильса Андерсена, личного друга как датской, так и британской королевских семей. В 1915 году Кристиан предложил провести мирную конференцию в Копенгагене; он считал, что как нейтральная страна Дания могла бы извлечь выгоду из послевоенного восстановления экономик как Германии, так и России. Тогда же, в 1915 году, датчане учредили Русскую торговую компанию и назначили на пост торгового атташе при посольстве Дании в Петрограде Харальда Шоу-Кьельдсена. Перспективы датского экспорта в Россию были огромны, и главной покровительницей датских интересов на российском рынке стала датчанка по происхождению вдовствующая императрица Мария Федоровна43. Во время войны политикой двигали экономические интересы, а вовсе не кровные узы монархов; политика базировалась на потребностях в территориях, сырье и рынках сбыта.
Андерсен, как и Кьельдсен, во время войны работал на торговые интересы Дании, курсируя между Лондоном, Санкт-Петербургом, переименованным в Петроград, и Берлином. Он был идеальным посредником и уже в 1915 году по инициативе Берлина прибыл в Петроград, чтобы уговорить царя заключить сепаратный мир с Германией. Это вызвало резкое раздражение в правительстве Великобритании, которое не устраивало ничего, кроме заключения общего мира между всеми сторонами конфликта, и только после того, как Германия будет поставлена на колени. Но наиболее ценным для Николая II в ситуации, когда его держава была не только измотана провальной военной кампанией на Западном фронте[6], но и оказалась под угрозой внутренней смуты, мог оказаться совет монарха, правившего страной, наиболее удаленной от России географически. Король Норвегии Хокон был, пожалуй, самым прагматичным и демократически настроенным из всех монархов своей эпохи. По рождению Хокон был датским принцем Карлом, а когда в 1905 году уния, связывавшая Норвегию со Швецией, была расторгнута, его пригласили занять норвежский престол. Его жена Мод была той самой юной английской принцессой, которая когда-то в восьмидесятых годах дразнила Николая из-за его влюбленности в Аликс, будущую Александру.
5
Галерея у основания внутренней части купола Собора Святого Павла в Лондоне, знаменитая своим акустическим эффектом. Слова, сказанные в любой ее точке, тотчас же становятся слышны во всей галерее благодаря эффекту резонанса. – Прим. пер.
6
К исходу кампании 1915 года Российская империя в ходе Великого отступления потеряла Буковину, Галицию, Польшу, Курляндию и часть западных губерний. – Прим. ред.