Страница 23 из 24
Вот цели, к которым стремились: ответственность и достоинство человека должны быть уничтожены; престол потомков Фатимы должен быть окружен полчищем ассасинов, грозными телохранителями; должна быть набрана таинственная милиция, которая распространит далеко славу Каирского халифата и страх к нему и нанесет гибельные удары ненавистному багдадскому правлению. Проповедники распространялись, в Аравии и Сирии приобретались последователи, которым умыслы ордена были неизвестны, но которые со страшной торжественностью клялись в слепом повиновении. Ночные труды каирской ложи продолжались целое столетие, и ее доктрины, кончавшиеся отрицанием всякой истины, нравственности и правосудия, необходимо произвели нечто очень странное. Такое страшное потрясение для человеческой совести повело к одному из тех феноменов, которые оставляют кровавый и неизгладимый след на страницах истории.
Ассасины
Только Аравия и Сирия могли быть театром ужасных деяний Старца, или, лучше сказать, Владыки Горы. Хасан – Саба, один из дней, или проповедников каирской школы, человек отважного духа, отличился и приобрел большое влияние в Каире. Это влияние, однако, возбудило зависть в других, которым удалось отправить его в ссылку. Его посадили на корабль, чтобы вывезти из страны, но поднялась буря, все сочли себя погибшими. Но Хасан, приняв повелительный вид, воскликнул: «Господь обещал мне, что со мною не случится ничего дурного!» Вдруг буря утихла, матросы закричали: «Чудо!» – и сделались последователями Хасана. Хасан прошел Персию, проповедуя и набирая прозелитов, и, захватив крепость Аламит, на рубеже Ирака и Дилема, которую назвал «Домом Богатства», учредил там свое правление.
Правление какого рода? История времени Хасана полна его именем. Короли в самом центре Европы дрожали при имени его; его могущественная рука достигала повсюду. Филипп-Август Французский так его боялся, что не смел пошевелиться без телохранителей, и, может быть, неумолимый Владыка Горы щадил его именно за этот страх. Сначала Хасан не показывал никакого намерения, кроме усиления влияния Каирского халифата, но скоро сбросил маску, потому что его свирепый характер с трудом подчинялся хитрости и лицемерию. Он сбавил девять степеней, на которые разделялись приверженцы каирской ложи, на семь и сам стал во главе, с титулом Сейдна или Сидна, откуда происходит испанское сид и итальянское синьор. Слово «ассасины» есть извращенное гашишим, происходящее от гашиш (конопляное растение), которым начальник опьянял своих последователей, когда они начинали какое-нибудь отчаянное предприятие.
Чтобы привести в порядок семь степеней, он составил учение ордена. Первая степень предписывала наставнику внимательно наблюдать за характером кандидата, прежде чем принять его в орден. Вторая убеждала его приобрести доверие кандидата, льстя его наклонностям и страстям; третья – запутать его сомнениями и затруднениями, показывая нелепость Корана; четвертая – исторгать от него торжественную клятву верности и повиновения, с обещанием изложить его сомнения перед наставником; и пятая – показывать ему, что самые знаменитые люди в церкви и государстве принадлежали к тайному ордену. Шестая, называемая утверждением, заставляла наставника экзаменовать прозелита из всего предшествовавшего курса и утвердить его в нем. Седьмая, наконец, называемая изложением аллегории, давала ключи к секте.
Последователи разделялись на две большие рати: на само-жертвователей и искателей. Первая, пренебрегая усталостью, опасностями и пытками, радостно отдавала жизнь, когда это заблагорассудится великому мастеру, требовавшему, чтобы она или защищала его, или исполняла его смертные приговоры. Когда жертва указывалась, верные, в белой тунике с красным кушаком, цвета невинности и крови, отправлялись исполнять данное поручение, не останавливаемые ни расстоянием, ни опасностью. Найдя человека, которого искали, они поджидали благоприятной минуты убить его, и кинжалы их редко не попадали в цель. Конрад Монферратский, поссорившись с Владыкой Горы или возбудив зависть каких-нибудь христианских государей, желавших устранить его, был одной из первых жертв этой секты. Два ассасина допустили крестить себя и, поместившись возле него, по-видимому, усердно молились; но когда представился благоприятный случай, они убили Конрада Монферратского, и один из них скрылся в церкви. Но, услышав, что Конрада унесли еще живого, он опять добрался до него и нанес второй удар, потом умер без малейшего ропота среди утонченных пыток.
Каким образом приобреталась подобная преданность? Рассказывают, что, когда начальнику нужен был человек для исполнения особенно опасного предприятия, он прибегал к следующей стратагеме. В одной персидской провинции, теперь называемой Сигистан, была знаменитая долина Мулеба, в которой находился дворец Ала-Аладди-на, другое название Владыки Горы. Эта долина была восхитительное место и так защищена высокими горами, кончавшимися отвесными утесами, что с них никто не мог сойти в долину, и все приступы были охраняемы сильными крепостями. В долине обрабатывали самые роскошные сады, с павильонами великолепно меблированными, и в них жили прехорошенькие и очаровательные женщины. Человека, которого Владыка выбирал для исполнения опасного подвига, сначала поили допьяна и в этом положении относили в долину, где его оставляли бродить куда хочет. Когда он настолько приходил в себя, что мог оценить прелестное местоположение и насладиться очарованиями сильфоподобных существ, он проводил все время в любовных наслаждениях, и его уверяли, что это Элизиум; но прежде чем он утомлялся или пресыщался любовью и вином, его опять поили допьяна и в таком состоянии относили к нему домой. Когда требовались его услуги, Владыка опять посылал за ним и говорил ему, что он раз позволил ему насладиться раем и что если исполнит его приказание, то может пользоваться этими наслаждениями всю жизнь. Обманутый, думая, что его господин имеет власть сделать все это, был готов совершить всякое преступление, требуемое от него.
В этом недоступном гнезде хищная душа хозяина находилась одна со своим честолюбием, и самое уединение, составлявшее его могущество, по временам должно было тяготить его. Говорят, что он писал теологические сочинения и часто предавался религиозным обрядам. И это не должно удивлять нас: теологические изучения не преграждают пути к свирепости, и часто мистическая кротость бывает соединена с кровожадной яростью. Но он убивал с расчетом, чтобы приобрести славу и могущество, внушить страх и обеспечить успех. Персидский халиф намеревался напасть на эту секту и уничтожить ее и нашел на своем изголовье кинжал и письмо от Хасана, говорившее: «То, что положено возле твоей головы, может быть воткнуто в твое сердце». Несмотря на лета, Хасан оставался кровожаден до конца. Собственной рукой он убил своих двоих сыновей; одного за то, что убил день, а другого – за то, что он отведал вина. Он не имел намерения основать династию или правильное правительство, а орден, секту или тайное общество, и, может быть, его сыновья погибли за то, что дурно скрывали свое желание заступить его место.
Повиновение верных не прекратилось со смертью Хасана, как покажет следующее: Генрих, граф Шампанский, должен был проезжать близ территории ассасинов; один из преемников Хасана пригласил его посетить крепость, это приглашение граф принял. Когда они осматривали башни, двое верных, по знаку Владыки, поразили себя кинжалом в сердце и упали к ногам испуганного графа, между тем как хозяин хладнокровно заметил: «Скажите слово, и по моему знаку все они таким образом падут наземь». Султан прислал посланника уговорить мятежных ассасинов покориться. Владыка в присутствии посланника сказал одному верному: «Убей себя!» – и он сделал это; а другому: «Спрыгни с этой башни!» – и тот бросился вниз. Потом, обратившись к посланнику, Владыка сказал: «Семьдесят тысяч последователей повинуются мне точно таким же образом. Это мой ответ вашему господину». Единственное преувеличение в этом, вероятно, составляет число; некоторые писатели полагают его не выше сорока тысяч, из которых многие не были верные, а только искатели.