Посмотри на меня

Кудряшов Кирилл Васильевич

Посмотри на меня

"Посмотри на меня"

Кирилл Кудряшов

Глава 1.

Ее звали Настей. Она уже давно запомнила, что сочетание звуков "Настя" - в исполнении мамы и "Настенок" - в более басовитом исполнении папы, это ее имя. Некая составляющая ее сущности.

Для своих полутора лет она была довольно смышленой и развитой девочкой. Неплохо умела ходить, и даже бегать, правда, бег обычно заканчивался ссадинами на ладошках и коленках, да громким ревом. Но успокаивалась Настя также быстро, как и начала плакать.

А еще Настя многое понимала.

Взрослые считают, что дети в полтора года не понимают ничего кроме своего имени, но это все потому, что взрослые не помнят себя настолько маленькими. Не помнят, как в младенчестве чувствовали даже во сне, как мама отходит от их кроватки, от чего сон их сразу становится беспокойным.

Став взрослыми и родив своих детей, они видят это явление, но не придают ему значения. "Связь матери и ребенка", - говорят они, и пожимают плечами, как и во всех случаях, которые не могут, да и не хотят объяснить.

А Настя многое понимала. И сейчас она понимала, что ей ни в коем случае нельзя садиться в этот автобус.

Сначала, увидев приближающуюся светлую коробку на колесах, она радостно заагукала, показывая на него своей пухлой ручкой.

- Да, автобус! - кивнула мама, наклонившись к коляске и поправив светлые волосы дочки, взъерошенные летним ветерком. - Сейчас на автобусе поедем.

Но с настиного личика уже сходила улыбка. Она чувствовала внутри автобуса что-то. Даже будь она взрослой и сохрани эту способность чувствовать, она не смогла бы, наверное, подобрать слов, чтобы описать то, что вез внутри себя автобус, подходивший к остановке. Но она знала, что это - плохое. Не просто чувствовала. Знала. Она уже сталкивалась с этим.

Иногда папа приносил это домой на себе. Она видела эту субстанцию, как бесформенное черное облако над его головой. И по тому, как низко это облако опускалось, как старалось обхватить, втянуть в себя папину голову, Настя понимала, насколько это сильно.

Увидев темное облако в первый раз, ощутив его своим детским сердечком, Настя перепугалась, отшатнулась от папы и разревелась. И в ту же секунду ощутила, как это стало расти, все крепче обхватывая папину голову, и силясь дотянуться до мамы. Перебросить частичку себя на другого человека. Заразить собой. И тогда Настя, впервые в своей коротенькой жизни, приняла важное решение и заставила себя воплотить его в жизнь. Она перестала плакать, хотя все еще дрожала от пережитого страха, и потянулась к папе руками, мягко касаясь его лица.

И это отступило. Развеялось как дым.

Папа приходил с этим домой не часто. Впрочем, когда тебе всего полтора года, ты еще не знаешь таких понятий, как "часто" или "редко". Ведь это сравнительные понятия, а Насте оставалось еще полгода до того, чтобы научиться считать до пяти. Что есть "часто"? Мама часто обнимала ее и говорила, как она ее любит. Что есть "редко"? Редко к настиным родителям заезжала в гости тетя Катя, живущая сейчас где-то далеко-далеко, куда нужно было не ехать на автобусе, а лететь на самолете.

Папа приходил домой с черным облаком над головой чаще, чем прилетала тетя Катя, но реже, чем мама говорила Насте, как сильно ее любит.

Иногда Настя видела людей с этим. Чужие дяди и тети с черными облачками. Иногда - с маленькими, висящими над головами, а несколько раз и с внушительными черными пятнами, скрывающими их лица. Таких людей она старалась обходить стороной, давая маме понять, что нужно поменять курс движения коляски. Она не пыталась помогать этим людям. Магия ее объятий действовала только на папу, а у некоторых людей попытки общаться с ними давали обратный эффект. Это начинало шевелиться, пытаться расти, активнее тянуться к головам тем, над кем оно находилось. А иногда и начинать тянуться к маме, чего Настя уж точно не могла допустить.

Настя дернулась в коляске, порываясь выбраться, но ремень держал прочно.

- Что такое, доча? Не бузи, сейчас в автобус сядем...

При мысли о том, чтобы сесть в автобус, несущий в себе это в таком количестве, Настя заревела со всей искренностью и отчаянием, на которые способна полуторагодовалая девочка.

- Да что такое-то? - мама опустилась рядом с ней на корточки. - Ты не хочешь ехать на автобусе?

- НЕЕЕТ!

Настя сказала бы маме много больше, если бы умела говорить. Что она не просто не хочет садиться в этот автобус. Что им ни в коем случае нельзя в него садиться. Потому что в нем - это! Черное облако, заполнившее практически все пространство под потолком. Облако, от которого так и веет ужасом и опасностью. Ну почему мама ничего не чувствует? Почему не видит того, что видит она? Почему не понимает, что входить в этот автобус нельзя?

- Посмотри на меня! - сказала мама, склоняясь над коляской.

Обычно этого хватало. Обычно, если Настя капризничала, этого простого "Посмотри на меня" хватало, чтобы мама поймала настин взгляд, и девочка успокаивалась, чувствуя нерушимую связь между ними. Но сейчас Настя хотела, чтобы мама смотрела не на нее, а на автобус. На него она указывала маме глазами, о нем пыталась предупредить своим отчаянным ором.

Двери открылись. Мама подняла коляску с беснующимся в ней ребенком и сделала шаг к автобусу. Настя орала и извивалась, пытаясь вырваться, пытаясь дотянуться до маминой руки, держащей коляску. Впервые в жизни пытаясь осознанно сделать маме больно, чтобы та услышала ее, чтобы поняла, чтобы остановилась.

Потому что входить в автобус нельзя!

Потому что это опаснее, чем злобная собака, которую они с мамой встретили однажды за гаражами. Собака только страшно лаяла и рычала, но и сама боялась людей не меньше, чем люди ее.

Потому, что это опаснее, чем когда они с папой застряли в лифте.

Потому что это опаснее, чем когда папа забыл пристегнуть ее ремнем, и поймал ее, уже вываливающуюся из коляски, в последний момент.

Потому что это опаснее всего на свете!

Темное колеблющееся полотно, густое, как кисель, полностью покрывало потолок автобуса. Черные щупальца тянулись от него к каждому, КАЖДОМУ человеку в автобусе, и над КАЖДЫМ висело по крупному черному облаку, толстой пуповиной связанному с облаком под потолком.

И лица людей были... Неправильными! Ни тени улыбки, ни искорки в глазах. Только усталость, злость, неприязнь и недовольство. Только негативные эмоции, ничего позитивного.

Люди питали это, и оно в свою очередь подпитывало темные пятна над головами пассажиров.

Облако подавляло радость. Облако вызывало злобу и нагоняло тоску. Настя чувствовала, как в облаке что-то перемещается из одного конца автобуса в другой. Как будто ищет кого-то. Ищет, кем овладеть, кого сделать вместилищем своей черной мощи. Облако еще не выбрало, но Настя не сомневалась, скоро выберет. Самого слабого и легко внушаемого, или наоборот самого сильного, и потому самого опасного для остальных. Оно выберет! Оно кинется на него, и тогда произойдет что-то страшное!

И когда это случится, им с мамой лучше быть подальше от этого автобуса, а уж никак не в нем. Ведь это может облепить голову мамы! Мамы, над которой ни разу не появлялась эта страшная, липкая черная гадость.