Страница 17 из 27
В конце 1921 года Крупская стала отмечать, что муж уже постоянно страдает сильными головными болями и чаще прежнего жалуется на усталость. 6 декабря они уехали в Горки. Вообще старались больше жить за городом. Но свежий воздух не помогал. Владимир Ильич плохо спал, вставал в дурном настроении и неработоспособный.
Бессонница была лишь первым симптомом. Ночью – рвота и сильная головная боль. Проснувшись утром, Ленин не мог произнести нужные слова. Взял газету – буквы расплылись. Хотел что-то написать, рука не слушалась. И ему самому, и Надежде Константиновне стало страшно. Когда Ленин шел по коридору, у него произошел сильный спазм – отказала правая нога. Паралич. Он рухнул на пол.
28 мая 1922 года профессор-невропатолог Василий Васильевич Крамер поставил диагноз: «артериосклеротическое страдание головного мозга». У Ленина произошло поражение моторно-речевой зоны головного мозга в результате закупорки сосудов.
В их совместной жизни наступал горестный период. Отныне он больше, чем когда бы то ни было, зависел от жены. И еще больше оценил ее. Не все жены способны полностью посвятить себя тяжелобольному мужу. И только очень проницательные люди сознавали реальную роль, которую сыграла Крупская в жизни Ленина, придавая ему силы на протяжении стольких лет, очень трудных для них обоих…
Сама Надежда Константиновна была сугубо нездоровым человеком. Она утратила женскую привлекательность, располнела и подурнела. Глаза у нее были навыкате. Недоброжелатели зло называли ее «селедкой». Крупская страдала базедовой болезнью. Ее диагностировали весной 1913 года.
По совету врачей они жили в горах в Поронино. Не помогло. Надежда Константиновна жаловалась свекрови:
«Я на инвалидном положении и очень быстро устаю. Ходила я электризоваться целый месяц, шея не сделалась меньше, но глаза стали нормальнее, и сердце меньше бьется. Тут в клиниках нервных болезней лечение ничего не стоит, а доктора очень внимательны».
Ленин сообщал товарищу по эмиграции Григорию Львовичу Шкловскому (секретарю Бернской секции РСДРП), с которым сблизился:
«Приехали в деревню около Закопане для лечения Надежды Константиновны горным воздухом от базедовой болезни. Болезнь же на нервной почве. Лечили три недели электричеством. Успех равняется нолю. Все по-прежнему: и пученье глаз, и вздутие шеи, и сердцебиение, все симптомы базедовой болезни».
Лечили ее неправильно. Не знали тогда, что болезнь Базедова, или Грэйвса, – одно из самых распространенных аутоиммунных эндокринологических заболеваний. Избыточная секреция щитовидной железы ведет к отравлению организма гормонами. Сейчас бы ей помогли, а тогда жена Ленина фактически осталась без медицинской помощи.
Решились обратиться к профессору бернского университета хирургу Теодору Кохеру. В июне 1913 года он оперировал Крупскую – провел резекцию щитовидной железы.
«Операция была, по-видимому, довольно трудная, – писал Ленин матери, – помучили Надю около трех часов – без наркоза. Но она перенесла мужественно. В четверг была очень плоха – сильнейшие жар и бред, так что я перетрусил изрядно. Но вчера уже явно пошло на поправку, лихорадки нет, пульс лучше».
Стало легче, но ненадолго. В апреле 1914 года Ленин писал Арманд:
«Надя настояла-таки на днях попробовать велосипед: в результате после пяти минут езды повторение всех симптомов базедки: и неподвижность глаз, и рост опухоли, и страшная слабость и т. д. Вероятно, вторая операция будет неизбежна, а пока попробуем горы в Поронине».
Не имея детей, Надежда Константиновна посвятила жизнь мужу. Их объединяли общие идеалы, взаимное уважение. Нельзя говорить, что их брак был неудачным. Владимир Ильич ценил жену, сочувствовал ее страданиям. И она в трудные для него годы отплатит ему сторицей.
«Сидели на большом совещании, – вспоминала помощница Крупской, – и вдруг она говорит:
– Выведите меня, я потеряла зрение.
Под руку вывела ее в другую комнату. Сильно испугавшись, что Крупская ослепла, хотела звонить Владимиру Ильичу, но она не разрешила. К счастью, потеря зрения оказалась временной, продолжалась часа полтора, врач объяснил это истощением организма».
Внезапная слепота – лишь одно из последствий ее недуга. Другие – слабость, одышка, тахикардия, повышенное давление, хроническая сердечная недостаточность.
Луиза Брайант, жена летописца революционных дней американского журналиста Джона Рида, сама написала книгу «Шесть красных месяцев в России». Она запечатлела облик Крупской: «черное платье, бледное лицо и белые без колец руки».
Английский корреспондент, побывавший у Надежды Константиновны в наркомате просвещения, озаглавил газетную заметку – «Первая леди». Владимир Ильич заметил, что правильнее было бы иное название, а именно: «Первая оборванка».
Он, конечно же, шутил. Однако пренебрежение его жены собственным гардеробом было притчей во языцех. Крупская вообще не придавала своей внешности никакого значения. Можно было бы сказать, что она махнула на себя рукой. Но она, скорее, действительно была равнодушна к материальному миру, что вполне соответствовало взглядам образованной публики в начале века.
«Надежда Константиновна, – вспоминала Мария Ильинична, – никак не решалась, например, надеть платье, которое ей преподнесли сослуживицы, считавшие, что она одевается недостаточно хорошо. Кажется, только один раз решилась она обновить его и то на какой-то вечер на заводе, где можно было не снимать шубу, а потом отдала его в числе других вещей во время сбора их в период Гражданской войны».
Надежда Константиновна стеснялась и не привыкла тратить время на заботы о себе.
– Купи Наде валенки, – говорил Ленин своей практичной сестре, – у нее зябнут ноги.
Поскольку уже существовала советская власть, то купить что-либо стало невозможным. Валенки «давали» по ордерам. Иначе говоря, правом приобрести что-либо наделялись те, кто имел право получить ордер, то есть полезные новой власти люди.
Сестре Ленина ордер выдавали: «Достанешь. Проходит день – валенок нет. Что такое? Где же они? Начинаешь поиски и, наконец, выясняется, что Надежда Константиновна отдала их кому-то, кто, по ее мнению, больше в них нуждается».
– Надо достать другие, – резюмировал Ленин.
Но хозяйственную Марию Ильиничну это не устраивало:
– Володя, скажи Наде, чтобы она не отдавала валенки, а то и с другими та же история будет, ведь неудобно же так часто ордера брать.
«Однако надо быть все время начеку, – вспоминала Мария Ульянова. – Вдруг исчезает белье Владимира Ильича. Что за история? Что же он носить будет?»
Мария Ильинична сразу заподозрила Надежду Константиновну:
– Надя, ты не брала ли из шкафа Володино белье?
– Да, знаешь, пришел ко мне один парень. Ничего у него нет. Вот я и дала Володины штаны и рубаху.
– Да ты бы ему денег дала.
– Что же он на деньги теперь достанет? – резонно возразила Крупская, понимавшая реалии советской жизни.
4 апреля 1922 года Ленин приехал в Горки отдыхать. А 25 мая у него случился удар – частичный паралич правой руки и правой ноги, расстройство речи. Казалось, он не выживет. В узком кругу Сталин хладнокровно констатировал:
– Ленину капут.
Иосиф Виссарионович поторопился. Это был лишь первый период ленинской болезни: параличи кратковременные, но частые. Особенно заметно расстройство памяти: «Владимир Ильич не был в состоянии производить самые простые арифметические действия и не мог воспроизводить показанных ему геометрических фигур… Почерк дрожащий, с пропусками букв».
Почерк, по словам Марии Ильиничны, «был неровный и довольно мелкий, а порой и «сумасшедший», как называл его сам Владимир Ильич, какие-то мелкие сосуды головного мозга благодаря тромбозу отнимали у него возможность правильно писать и считать».
После первого удара Владимир Ильич оправился, но к полноценной работе уже не вернулся.
Утром Надежда Константиновна вывозила мужа на прогулку. В час дня они обедали. Владимир Ильич часок отдыхал, а Надежда Константиновна готовилась к занятиям с мужем. Врачи встревожились: она сама спит очень мало, а ночью сидит и разрезает для мужа азбуку. Крупская, профессиональный педагог, занималась с ним речью – под присмотром логопедов.