Я Страд

Смех звучал все громче, разрастаясь и заполняя собой комнату, мою голову.

Я зажал уши руками. Кинжал я уронил на пол. Кто бы или что бы там ни

находилось вместе со мной в спальне, его не уничтожить таким несерьезным

оружием.

Я столкнулся с чем-то выше моего разумения, однако моего опыта было

достаточно, чтобы понять, чем это мне грозило. Тем не менее оно бы не

явилось сюда против моей воли, а значит, я имел над ним определенную власть. Выгнать его не составит труда: я хорошо представлял себе, как это сделать, если потребуется.

- Страд, - на сей раз говорила Илона шепотом. - Ты звал меня. Разве ты не хочешь, чтобы исполнилось твое Заветное Желание?

- Разве ты не хочешь, чтобы исполнилось твое Заветное Желание? - ласково вторила ей Татьяна.

- Или ты отдашь ее своему брату? - спросил Сергей.

- Ты отдашь меня своему брату? - скорбно вопрошала Татьяна.

О боги, оно в точности знало, что сказать мне.

- Ты позволишь ей уйти? - задал вопрос Алек.

- Нет... она будет моей, - мысленно прошептал я. Не подумал, а именно прошептал.

Они услышали меня. И засмеялись.

- Что ты сделаешь, чтобы получить ее? - Алек опять.

Я старался не отвечать, но где-то в подсознании вопрос всплыл сам собой: а что от меня требуется?

- Ничего сверх твоих возможностей и способностей, Страд.

Я мог поклясться, что это был голос Алека, но раньше я никогда не замечал в его манере обращаться со мной ничего, даже отдаленно напоминающего то презрение, которое я слышал теперь в его словах.

- Начнем?

Чтобы выиграть время и подумать немного, я неопределенным жестом указал на стол.

- Но ритуал... Я не...

- Ничего сверх твоих возможностей или способностей, - сказала Татьяна тем тоном, который только из уст очень опытной куртизанки не прозвучал бы как оскорбление. Я почуствовал, как ее рука или что-то вроде ее руки, нежное и мягкое словно перышко, погладило меня по щеке. Я даже учуял запах ее духов.

- Ничего сверх твоих возможностей или способностей, - усмехнулся Сергей, его рука протянулась ко мне и схватила меня за горло. Она была больше и от нее пахло солдатским потом, кровью и просмаленной кожей.

Я не успел оторвать ее от себя. Она исчезла, как будто ее и не было.

- Что ты?

Голоса слились воедино и рассыпались на мелкие кусочки надо мной, вокруг, внутри меня. Не имея реального воплощения, они вдруг как будто потяжелели и навалились на меня. Громко... и с трудом стучало мое сердце. Кровь замерзала и затвердевала в моих жилах, и я закричал от ужаса, протестуя, защищаясь. Голоса засмеялись над моей болью, и от этого звука они приняли единую, гигантскую форму.

Я находился в полнейшей темноте. Призрак был еще темнее.

Он кривлялся, и извивался, и неритмично пульсировал, - наслаждаясь моими страданиями, страдая от чрезмерного наслаждения, - и шептал о вещах еще более страшных, чем он сам; о том, что я знал и чего не знал; о том, о чем нельзя говорить, но о чем уже было сказано. И с каждым словом он рос, становясь все больше и больше, заполняя собой всю комнату. Его присутствие давило на меня своей черной массой, давило так, что колени мои подогнулись и я рухнул как подкошенный, распластался на полу, чувствуя на себе тяжесть тьмы и не находя в себе сил кричать, даже мысленно.

Потом все кончилось.

Я перевернулся на спину, царапая ногтями грудь, которую, как мне казалось, стягивали железные цепи, но ничего не ощутил. Ни сломанных ребер, ни выжженного сердца...

Пока что нет. В следующий раз. Оно вернется и согнет меня в...

Я знал это. Я знал, что это было. Мы были старые, старые приятели.

Сама Смерть пришла ко мне в гости.

Мое сердце билось все тише, слабея от собственной инертности. Оно

выбивалось из сил, колотя о кости. Пустая трата времени перед лицом

неизбежного.

Смерть разлилась вокруг меня, как океанский прилив.

Я открывал и закрывал рот, будучи не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Смерть зашевелилась... и отступила. На мгновение.

- Ты явилась за мной? Если так, то забирай меня и будь ты проклята. Молчание. Я ждал, слушая наводящие на меня ужас, медленные удары моего сердца. Затем:

- Я пришла... чтобы помочь, - ответила она сразу всеми голосами.

Последний ее фокус. Последняя подковырка перед тем, как утащить меня в ад.

- Ты хорошо кормил меня, - продолжала она.

Боги, а она права: все эти нескончаемые годы войны. Скольких я убил? И какое это имеет значение теперь?

- Ты заслуживаешь награды.

"Да, - подумал я печально. - Еще одна смерть ради Смерти. Когда не с кем воевать, у погрязшего в крови воина нет другого выбора."

- Особой награды, Страд фон Зарович, - настаивала она.

Какая награда?

Тогда в ее голосах появились таинственные нотки:

- Ты мечтаешь о невесте брата, о своей потерянной молодости. Я уберу соперника с твоей дороги и ты перестанешь стареть...

Избавиться от Сергея, приостановить течение времени, признаться в любви Татьяне - не это ли я видел в своих снах тысячи раз? Мое Заветное Желание. Ложь. Наверное. Могла ли Смерть лгать? Почему бы и нет? Ей-то какое дело?

Для нее я не более чем смертный, обреченный сгинуть в ее ненасытной утробе.

- ...если ты выполнишь все, о чем я тебе скажу.

Вот оно. Переговоры, торговля, заключение сделки. Чего она хочет? Чего она вообще может хотеть от меня?

- Ничего сверх твоих возможностей или способностей, - отчетливо произнесла Татьяна.

Железные оковы перестали сдавливать мне грудь. Я сглотнул и закашлялся.

Тьма отступила, но не ушла. Она ждала моего ответа. И я не знал, как долго она здесь пробудет.

Недолго.

Она ждала. Молча. Я слышал только свое затрудненное дыхание и тихий скрип суставов, когда я выпрямился и сел на полу.

Она ждала. Минуту. Две. Я вытер пот со лба, кожа моя была холоднее льда.

Она ждала... потом начала удаляться. Я чувствовал, как она уходит. Уходит, отнимая у меня последнюю надежду. Мою последнюю надежду.

Татьяна.

Уходит.

- Что я должен сделать? - прошептал я.

Она остановилась.

Повернулась ко мне.

И захохотала.

* * *

Мои пальцы потеряли чувствительность и тряслись, но все же я умудрился, ударив кремнем о железную болванку, высечь первую слабую искру и зажечь свечу, а от нее все остальное.