Влюбись в меня

Ускорив шаг, я обошла припаркованный фургон.

Небо пронзила молния. Раздался такой жуткий грохот, что я вздрогнула. Когда еще одна туча вспыхнула, как лампочка, я сосчитала секунды до раската грома.

А затем увидела свою машину.

Более того, я увидела другую машину, припаркованную рядом. Старый «мустанг» вишневого цвета, красавец, прямиком из семидесятых. Его номер тоже был мне знаком. Вместо цифр там были четыре буквы: «ППЛВ».

Я знала, что они значили:

«Плохие парни лучше всех.

Вот черт, это была машина Генри, та самая, на которой он ездил в школу. Отец помог ему ее восстановить. Именно на этой машине они с приятелями ездили по городу и снимали девчонок, прямо как в глупом кино.

Генри вышел из тюрьмы, после того как разрушил жизнь моего лучшего друга, и чертова машина – ненаглядная машина – его дождалась.

– Пожалуйста, дай мне всего пару секунд. О большем я и не прошу, – сказал Генри, схватив меня за руку.

И тут я взорвалась.

Ярость вспыхнула внутри меня, как лужа бензина от горящей спички. Мой разум замкнуло, здравый смысл и вовсе меня покинул. Я не думала, только чувствовала злобу, такую сильную, что она словно существовала за пределами моего тела. Сунув руку в сумку, я вытащила первую же подходящую вещь и замахнулась, как профессиональный питчер Главной бейсбольной лиги.

Тяжелая книга в твердой обложке полетела как камень – как тот камень, который разрушил жизни, – и угодила в ветровое стекло «мустанга» Генри.

Стекло разбилось.

Точно так же, как разбились наши жизни тем вечером на озере.

Глава 8

Меня преследовало ужасное дежавю.

Вроде того.

Сидя в машине, я сквозь лобовое стекло – нетронутое лобовое стекло – смотрела, как Деннис разбирается с Генри. Сейчас он был не тем недавно женившимся Деннисом, который частенько заглядывал в бар. Сейчас он был офицером Деннисом Ханнером.

Из сотни помощников шерифа, работавших в этом округе, на вызов, конечно же, приехал тот, который меня знал. Еще бы. Так ведь всегда и бывало.

Ох.

Мне оставалось лишь гадать, вызвал ли бы Генри полицию, после того как я разбила его ветровое стекло, потому что ему не представилось такого шанса. Я выбрала идеальный момент для броска – как только «Новолуние» преодолело звуковой барьер и пробило стекло, из одной машины вышли пожилые супруги, приехавшие кого-то навестить. Они не только вызвали полицию, но и встали перед моей машиной и не сдвигались с места, словно опасаясь, что я сбегу, не дождавшись появления офицера Ханнера.

Очевидно, я попала в удачное место. Или, наоборот, в неудачное. Так как стекла в машинах обычно бывают армированными, я угодила книгой прямиком в единственное слабое место. А может, я просто была мутантом, который может превращать книги в орудия разрушения лобовых стекол.

Потом пошел дождь, и Деннис – нет, офицер Ханнер – так сердито посмотрел на меня, словно хотел схватить за щиколотки и хорошенько встряхнуть, чтобы я набралась хоть немного ума. Мы вымокли до нитки, хотя он и надел свой пластиковый дождевик.

Теперь на меня смотрели и Генри, и офицер Ханнер.

Зажмурившись, я уронила голову на руль. Какой же я была… идиоткой, импульсивной, безответственной идиоткой. О чем я думала? Я поверить не могла, что действительно это сделала. Да уж, характер у меня не сахар. Его я, кстати, тоже унаследовала от мамы. Но раньше я не занималась вандализмом. Мне было ужасно стыдно, из-за чего я сидела как на иголках.

Чем отличался мой поступок от поступка Генри? Да, я никого не покалечила, но вышла из себя и среагировала жестоко и глупо.

Это сравнение меня покоробило, и я содрогнулась всем телом.

Пассажирская дверца вдруг открылась, и я откинулась на спинку сиденья. Огромными глазами я посмотрела на Денниса, который сел рядом со мной. Снова выглянув на улицу, я заметила, что Генри ушел. Исчез и «мустанг». Я неохотно повернулась обратно к Деннису.

Он снял капюшон желтого пластикового плаща.

– Рокси, о чем ты думала?

Я открыла рот.

– Не отвечай, – отрезал он, потирая рукой подбородок. – Я и так знаю. Ты вообще ни о чем не думала.

Я закрыла рот на замок.

– Поверить не могу. Уж ты-то должна понимать, что подобного лучше не делать.

Уставившись на руль, я поджала губы и кивнула. Я это понимала.

– Тебе чертовски повезло, – продолжил он. – Генри не будет выдвигать обвинение.

– Что? – удивленно переспросила я, поворачиваясь к нему.

Покачав головой, Деннис посмотрел в окно.

– Он решил не выдвигать обвинение. И это отлично, ведь мне вовсе не хочется объяснять Рису, почему мне пришлось тебя арестовать.

О боже, Рис.

– И разбираться с твоими родителями тоже не хочется, они ведь будут просто счастливы узнать, что натворила их дочь, – добавил он, не скрывая сарказма. Что и говорить, я это заслужила. – Но тебе придется заплатить за скорейшую починку этого стекла. Поняла?

– Да, – тотчас выпалила я. – Я заплачу, как только назовут сумму.

Повисла пауза.

– Генри оценит ущерб и сообщит мне сумму, – наконец сказал Деннис. – Пожалуй, лучше, чтобы вы общались через меня.

Согласна на сто процентов.

– Деннис, я… Мне очень жаль. Я не подумала. Я просто так разозлилась, что он сюда приехал, а потом он схватил меня за руку…

– Он сказал, что схватил тебя за руку прямо перед тем, как ты бросила книгу, – подтвердил Деннис. – Кстати, я раньше не видел, чтобы книга пробивала ветровое стекло, так что спасибо за это зрелище. Но по его словам я не понял, что это было агрессивное действие. Ты тоже об этом не упомянула, когда я приехал. Я чего-то не знаю?

– Никакой агрессии не было. Он хотел поговорить. Я говорить не хотела.

– И это твое право, Рокси. Ты не обязана с ним говорить, – заверил меня Деннис. – Но ты не вправе наносить ущерб его собственности.

– Знаю, – прошептала я.

Деннис искоса посмотрел на меня.

– Меня здесь не было, когда с Чарли случилась беда. Черт, да я вообще жил в другом штате, но слухи и до меня доходили. Я знаю, что случилось. Будь решение за мной, этот мерзавец до сих пор сидел бы за решеткой. Но решать не мне. – Он повернулся ко мне на тесном сиденье. – Я понимаю, паршиво, что он вышел на свободу и получил разрешение сюда приехать, но, девочка, ты должна взять себя в руки. Ты не вправе творить такую фигню. От этого никому не легче, особенно тебе самой.

Я смотрела на него.

– Понимаешь меня? – спросил он.

– Понимаю.

Не стоит и говорить, что я опоздала на работу, и это было хреново, потому что я еще и не успела сделать дизайн-проект для одного блогера, хотя собиралась закончить его перед сменой. Ночь обещала быть долгой, потому что теперь работать над ним предстояло по возвращении домой.

Как ни странно, Джекс еще не знал о моем могучем броске, а когда я все ему рассказала, поймал меня за край футболки с надписью «Ходячие тоже просят любви» и утянул в тихий коридор. Я тотчас поняла, что меня ждет вторая за вечер нотация.

– Черт, подруга, о чем ты думала? – спросил он.

– Я вообще ни о чем не думала, – ответила я. – В том-то и проблема. Я просто так разозлилась, что перестала думать.

Он смотрел на меня с удивлением.

– Так себе отговорка.

Я чуть не тряслась от раздражения.

– Знаю! Поверь мне, я все понимаю и заплачу за ремонт.

– Рокси…

Наклонив голову, я скрестила руки на груди. Весь день я стыдилась своего поступка. Жалости к себе у меня не было. Я просто чувствовала себя редкостной гадиной. Меня не посещало это чувство с того самого момента, когда я в последний раз обманула хозяина своей квартиры, задерживая арендную плату.

И снова мне захотелось напиться на работе.

– Что ж, в этом есть хотя бы один плюс, – сказал Джекс и поднял мне голову. – Теперь мы знаем, что бросок у тебя сумасшедший.

Я закатила глаза и усмехнулась.