Страница 9 из 23
Стиль работы и отношений в академии можно назвать типично французскими; в школе придерживались принципа селективной меритократии, он являлся ведущим в системе образования еще со времен Наполеона Первого, когда были созданы большинство «гранд эколь», то есть высших учебных заведений, которые и по сей день сохраняют свой главенствующий статус. Подобно тому как перспективных высших государственных служащих предпочитали и до сих пор предпочитают отбирать из выпускников Национальной школы администрации, будущие футболисты национальной сборной также обзавелись своей элитной школой. Кристиан Дамиано, помощник Клаудио Раньери в «Монако» на момент написания книги (он также ранее работал в тренерском штабе Жерара Улье в «Ливерпуле» и Жана Тигана в «Фулхэме»), становится ключевым членом технической команды в Клерфонтене с момента открытия там академии. Слушая его, становилось очевидным – создавалась столь любимая французскими чиновниками вертикальная пирамида иерархии. «Во главе – национальный технический директор, – объясняет Кристиано. – Ему помогают семь или восемь национальных тренеров, я был одним из них; затем есть региональные технические советники, которые, в свою очередь, курируют работу местных тренеров. Тренеры – на областном уровне – дают свои рекомендации, кого можно выдвинуть в более высокий иерархический эшелон. Они называют лучших молодых игроков по результатам собственных наблюдений в своих небольших клубах; именно эти лучшие получают право сдать вступительный экзамен – нет и не было никогда речи о том, чтобы кто-то, кто бы то ни было, поступал как-то иначе, в обход предусмотренных правил». Совершенно случайно, но лучшего времени для появления Тьерри придумать просто невозможно.
Трудоемкий процесс отбора включал серию физических и технических тестов, затем следовала двусторонняя игра – такой процесс повторялся снова и снова, на каждом уровне пирамиды, начиная с января. В итоге в каждом департаменте получался список из тридцати или сорока игроков, таким образом покрывалась территория Парижского региона и соседней Нормандии (Иль-де-Франс – основной резервуар талантов в количественном выражении, оставался в какой-то степени нераскрытым из-за отсутствия команд высшего дивизиона в этом регионе). Затем этих молодых людей приглашали в Клерфонтен, где с апреля по июнь они проходили новые тесты, еще более суживая туннель для поступления. К тому времени инспекторы и экзаменаторы Федерации футбола сокращали количество потенциальных кандидатов с 50 000 до финальной группы в 22 человека. Стоит ли удивляться, что эти оставшиеся чувствовали себя «избранными»? Это совершенно пьянящее ощущение для такого тринадцатилетнего парня, как Анри, равно как и для всех его товарищей по новой команде. Он очень гордился своим успехом, и имел на это полное право и, возможно, еще в «Вири» слишком явно это выказывал перед теми, кто был немного менее талантлив или удачлив, чем он. Тьерри очень скоро осознал, что его необыкновенно быстрый и стабильный прогресс вызывал зависть и ревность, а также восхищение среди игроков, с которыми он тренировался и играл почти каждый день до этого самого момента. Но никто не мог сказать, как далеко пойдут эти «избранные». Высокие критерии отбора влекут за собой большую конкуренцию, а значит, ужесточаются отношения среди игроков и тренеров. Тьерри напомнил об этом воспитанникам его бывшего клуба «Монако», когда неожиданно приехал в клуб перед матчем за Суперкубок УЕФА в 2009 году. «Это самая жесткая вещь в футболе, – сказал он потрясенным подросткам, вероятно, ожидавшим услышать от своего кумира, нападающего «Барселоны», совсем иные слова. – Только один из вас станет профессионалом. Может быть. Когда вы приедете в академию, вы подумаете: ну все, я это сделал. Но ничего вы еще не сделали. Абсолютно ничего».
Анри прав. Слишком часто забывается, какая ничтожно малая толика многообещающих футболистов, «сделавших это», оказывается на финишной прямой. Посмотрите на стартовые составы любой команды, принимающей участие в международных соревнованиях молодежных сборных до 17, да хотя бы и до 20 лет, и вы увидите, что в большинстве случаев, даже среди победителей, подавляющая часть талантливых футболистов канут в безвестности или вообще уходят из спорта через несколько сезонов. Чтобы выжить в теплице, требуются сила и ум, а также способность идти в одиночку в толпе, да еще и быстрее, чем все остальные. Кристиан Дамиано быстро добавляет, что «мы старались убедиться, что всем воспитанникам добираться до дома требовалось не более девяноста минут», однако эти девяносто минут спокойно могли превратиться в световые годы.
Подростки, которых забрали из привычной среды уютных домов, их семей и родных местных клубов, должны были выработать свои механизмы самообороны с нуля; это частично объясняет, почему выпускники этой академии, конечно же, к Тьерри это относится в первую очередь, став профессионалами, не могут расслабиться ни на секунду. Они доверяют только тем, кто вырос вместе с ними и чье взросление они сами наблюдали. Такая настороженная бдительность – цена, которую платят Анри и многие другие за привилегию быть избранными за выдающийся талант еще по сути мальчишкой, когда тебя неожиданно перемещают в гиперконкурентную среду, к которой ни один ребенок готов быть попросту не может. Внешне спокойный, всегда готовый подшутить или подразнить кого-то (французы бы употребили здесь слово chambrer, которое, вполне очевидно, имеет один корень со словом chambrée – «общага»), уже сам немного повзрослевший, по собственному признанию, Тити научился защищать ту небольшую частичку личного пространства, которую удавалось урвать от режима в Клерфонтене, где прекрасно ощущался дух казармы.
Рабочие дни ученики проводили в шато. Место совсем не напоминало сказочный дворец с лабиринтами обвитых плющом башенок и загадочных коридоров. Клерфонтен, как сотни других подобных поместий аристократии и богатой буржуазии, которым впоследствии Республика нашла полезное применение, на мой взгляд, не представляет ничего особенного: практически ничем не примечательное скопление камней, из них сооружены офисы, спальные и общественные помещения. Короче говоря, школа-интернат, и далеко не самая лучшая в этом смысле. Жизнь в стенах шато имела суровую предсказуемость, характерную для таких заведений. Подъем в 7 утра, через час воспитанники собирались в классных комнатах, занимались, обедали, затем снова занимались до 15.30, затем час отдыха – и тренировки, на которых три ответственных тренера по девяносто минут отрабатывали с ними футбольную технику. И только с 18.00 они могли поиграть с мячом так, как играют дети. И все это происходило практически в полной изоляции от мира, недавно ими оставленного. Должно быть, для Тьерри находиться там было тяжело. Но еще тяжелее это испытание стало для его отца, предпринимавшего еще более отчаянные попытки контролировать прогресс своего сына. Клерфонтен располагается на территории леса Рамбуйе, площадь поместья составляет 56 гектаров. Чтобы проникнуть туда, необходимо преодолеть несколько постов охраны. Даже допуская, что в начале девяностых охрана представляла собой более расслабленную структуру, установка контакта с Тити требовала близких к комичным способов проникновения на территорию: Тони скрывался за кустами и перебежками подбирался поближе к сыну. Дамиано вспоминает, как Тони «прятался за деревьями», чтобы на мгновение увидеть Тьерри, и как он затем звонил в академию каждый день и просил, чтобы сыну передали его советы. Но не все было таким уж смешным. Дамиано вскоре начала раздражать эта постоянная тень за плечами Тьерри, да и сам Тьерри, довольно быстро нашедший общий язык с тренером, уже начинал видеть роль своего отца не в таком лестном свете. Режим в академии подходил молодому человеку по многим параметрам. По крайней мере, на пять дней он избавлялся от неусыпного внимания Тони и испытывал влияние более мягкого характера. Дамиано и другие тренеры ни в коем случае не являлись менее требовательными, чем Тони, но они добивались технического совершенства ради самой техники, а не ради соревновательного «успеха». Как ни парадоксально это звучит, но одной из причин, по которой Тьерри и Кристиан нашли взаимопонимание, стало то, что тренер никогда на выказывал явного фаворитизма по отношению к своим воспитанникам, включая вест-индского подростка, вымахавшего почти до 1 м 70 см – он выделялся среди товарищей по команде в том числе попросту торчавшими над всеми головой и плечами. Тити был «каланчой в красной майке с номером девять», который забивал гол за голом. Кристиан, особенно первое время, следил за тем, чтобы не выделять никого из воспитанников и не звать их по именам; однако отметим, что Тьерри ему довольно быстро понравился. Он описывает его как «очень взрослого, но и в то же время крайне чувствительного молодого человека, по-настоящему покладистого, он страстно хотел добиться успеха и с готовностью слушал тех, кто мог ему в этом помочь». «Если Тьерри прогрессировал так быстро, это благодаря Клерфонтену. Именно там его обучили необходимым техническим приемам, впоследствии приведшим его на самую вершину. Он ухватился за этот шанс. Он мог произвести впечатление немного беспечного игрока, но на поле вел себя очень грамотно – его также отмечало колоссальное трудолюбие».