Страница 13 из 23
Отсутствие правильной атмосферы на стадионе «Луи II» тем не менее не отражалось на результатах игры команды. К тому времени, как летом 1993 года Тьерри распаковал свою форму на тренировочной площадке в Ла-Тюрби (расположенной на французской территории, так как само княжество местом не располагало), клуб завоевал уже одиннадцать трофеев с момента самой первой своей победы – 4:2 над клубом «Сент-Этьен» в финале Кубка Франции в 1960 году. Более того, с момента прихода в клуб в 1987 году ранее никому не известного тренера из Эльзаса – Арсена Венгера – «Монако» начала становиться серьезной величиной и в еврокубках, что раньше ей не удавалось. Команда дошла до полуфинала Кубка обладателей Кубков в 1990 году, два года спустя в этом же турнире ей посчастливилось прорваться в финал, где монегаски уступили немецкому клубу «Вердер» из Бремена. За три дня до этого матча на стадионе «Стад де Фюрьяни» в Бастии обрушилась временная трибуна и погребла под собой восемнадцать зрителей. Более десятилетия спустя Венгер бледнел при упоминании этой трагедии. «Мы, по сути, и не играли в этот день, – рассказывал он мне. – Мы просто не могли. Как будто игра и не начиналась».
«Олимпик» (Марсель) – одна из команд, игравших в ту жуткую ночь, 5 мая 1992 года, на Корсике, – являлась тогда всепобеждающей игрушкой бизнесмена-миллионера и политика Бернара Тапи. Эрик Кантона называл его «дьяволом», а Венгер начал против него почти персональный крестовый поход, борьба эта оставит след на его характере на всю оставшуюся жизнь. «Олимпик» между 1989 и 1992 годом выиграл четыре чемпионата Франции подряд, несмотря на постоянные слухи о взятках, финансовых махинациях и употреблении наркотиков. Основной фигурой, открыто говорившей об этих безобразиях, стал главный тренер «Монако». Обвинения Венгера подтвердятся в 1993 году, когда полиция найдет наличные на сумму, эквивалентную 25 000 фунтов стерлингов, спрятанные в доме у родителей Кристофа Робера, одного из игроков «Валансьенна». Он был одним из трех футболистов команды, с которым «договаривались» со стороны «Олимпика» и просили «не усердствовать» в матче французской лиги, состоявшемся до финального матча в Лиге чемпионов, где «бело-голубые» встречались с «Миланом». Через год скандал стал достоянием гласности. «Олимпик» отправили во второй дивизион и лишили чемпионского титула 1993 года; Тапи потерял лицензию (в ноябре 1995 года его приговорили к тюремному заключению); «Монако» идеально подходил для того, чтобы использовать беспорядки, охватившие стадион «Велодром». Анри присоединился к настоящему претенденту на домашние и международные награды, однако тогда не было и намека на то, что он сможет оказать значительное влияние так быстро, как ему это удалось.
Начнем с того, что, как и ожидалось, он стал одним из les 17 nationaux – тинейджеров, кто представлял клуб в национальных турнирах для игроков до 17 лет; но никто не ожидал, что он пропустит следующую логическую ступень в своем развитии – угрюмую среду команды «В», где молодые игроки играли вместе с более старшими профессионалами, которые по тем или иным причинам не состояли в рядах основной команды. По правде говоря, Анри практически не был и в составе запасных игроков. Практически спустя два года после своего появления в «Монако» Венгер дал ему возможность сыграть свою дебютную игру. Это также явилось исключением по отношению к Тьерри. «Он уже тогда был очень взрослым, – вспоминает Каталано. – Он никогда не чинил никаких препятствий или проблем; никаких личностных разборок, никаких шалостей. Он тренировался, от души забивал, помогал своей команде выигрывать, все просто». Более того, Тьерри четко знал, чего хочет и что ему надо делать, чтобы этого достичь. Клерфонтен закалил его до определенного уровня, но только до определенного. Существует громадная разница между учеником, чья первостепенная задача – стремиться совершенствовать свои навыки, и новичком, который проходит тест перед возможным будущим работодателем в надежде, что тот ему по окончании испытания предложит работу; точно такая же пропасть существует во французской системе образования между экзаменом и тем, что называется concours, это слово вполне адекватно переводится как «конкурс, соревнование». Интеллектуальные способности Анри, и это отмечал каждый, кто когда-либо его тренировал, не ограничивались одним пониманием футбола, находчивостью и прекрасным умением схватывать иностранные языки. Он обладал неким эмоциональным интеллектом. Он моментально понял, что, «если бы не удалось ему, это удалось бы кому-то другому» – такими воспоминаниями он делился в 2009 году, когда приехал с неожиданным визитом в свою старую академию. «И это самое трудное в футболе. Мы должны играть вместе и побеждать вместе, потому что если команда не победит, то никто не получит оценку. Если у тебя хорошая позиция для передачи мяча, это значит, забьет кто-то другой, не ты, но ты должен сделать этот пас – даже если это означает, что в результате ты останешься менее заметным. Мы должны пытаться жить вместе, общиной. Никакой ревности… но в этом возрасте это очень нелегко, тебя дразнят, ты начинаешь думать о девчонках, тебе кажется, что ты – совсем не тот, кем тебя видят остальные. Если ты не лег вовремя спать – кто-то это сделал. Если ты не выучил уроки – кто-то выучил. Иногда я встречаю парней из прошлой жизни и они мне говорят: «Ну и повезло же тебе». Ничего подобного, везение тут ни при чем, я просто работал».
Тьерри все делал быстро: бегал, думал, особенно взрослел. Быть может, он помнит, как Каталано, который на своем веку повидал много «молодых Зиданов», отошедших на второй план из-за нехватки внимания и неполной отдачи, как-то вскоре после его появления в «Монако» сказал ему в присутствии Тони: «Запомни, если у тебя ничего не получится, то винить в этом ты должен только одного человека: самого себя. Это значит, что ты недостаточно хорошо работал».
Это отнюдь не означало, что Анри был стахановцем à la Дэвид Бекхэм – первым приехал на тренировку, последним уехал. Как-то в 1997 году он сказал, что в Монако, «если у тебя не было денег, считай, ты просто не существовал». Само место предлагало довольно много отвлекающих факторов, и Тьерри не всегда был склонен их игнорировать. Тогда, как, впрочем, и позже, он удивительно сдержанно относился к тому, чтобы потратить побольше времени на тренировку игры головой. Эта сторона игры так и осталась отвратительно не развитой для спортсмена с такими физическими данными и гибкостью. Тьерри приходилось постоянно бороться со своей природной склонностью к лени – и он не всегда выходил из борьбы победителем, в этом он довольно часто признавался с особой полуулыбкой, которая как бы говорила: «Не принимайте меня слишком серьезно, когда я так говорю». Такое надуманное самоуничижение станет знакомым для всех, кто его когда-либо встречал, это тот психологический тик, который Жиль Гриманди, его товарищ по командам «Арсенале» и «Монако» в течение десяти лет, описывал мне как «ложно вывернутая скромность». Но Анри уже тогда четко понимал, какие качества выделяют его среди других игроков, и вот над ними он неустанно трудился, оттачивая их на тренировочной площадке в академии. Жиль говорил мне, что «у него настоящий талант анализировать свою собственную игру, непрестанно переосмысливать свои действия – «я должен был сделать так, я должен был сделать по-другому», – и он знал многое о том, как вели себя на поле другие игроки, быстро ли тот играл или нет, в какую сторону от него надо уходить. Позже он обожал играть против итальянских защитников, таких как Алессандро Неста, он знал о них абсолютно все и прекрасно понимал, что скоростью им его не превзойти». Имейте в виду, что Гриманди говорил о «парне», которого он впервые увидел в 1993 году, а отнюдь не о волшебном рекордсмене двадцать первого века.
Я помню, как болтал с Тьерри в сентябре 2005 года, почти сразу же после того, как он забил потрясающий супергол, возможно, самый главный в его международной карьере – этот гол принес победу 1:0 команде Франции против Ирландии в Дублине (нет, нет, речь не о том голе) и означал, что «синие» смогут принять участие в чемпионате мира – 2006. «Я хочу посвятить его Клоду Пюэлю», – сказал он тогда. Пюэль, в будущем тренер лионской команды, присматривал за молодым Тьерри в качестве фитнес-тренера в академии, а затем работал с ним уже как тренер в течение семнадцати сезонов, проведенных в команде «Монако». «Он ставил на поле конусы и заставлял меня проходить серию упражнений снова и снова, и каждый проход неизменно заканчивался ударом в дальний угол. Тот гол против ирландской команды был на самом деле сделан в Монако».