Страница 7 из 26
– Виноват, ваше высокоблагородие, выпивши был.
– Хорошо. Отправить его к мировому посреднику! Не беспокойся, приятель, Владимирка-то широка, за такие деяния и ты по ней прогуляешься.
После только выяснилось, что Чуркин, в то время, когда его искали по лесам и оврагам, проживал себе преспокойно в деревне Барской, в доме одного крестьянина, и беззаботно гулял с своими подручными, Новиковым и Сергеевым.
31 мая, становому приставу было донесено, что Чуркина с его товарищами видели в лесу, у Громова моста, с ним был также и крестьянин деревни Давыдовой, Агап Жиряков, а 1 июня он приходил в гости к трактирщику Давиду Богданову, торгующему в Ильинском погосте.
Пристав в то же время послал сотских на Ильинский погост, чтобы узнать, действительно ли Чуркин был там в сказанном трактире, но, по дознанию их, никто из жителей не подтвердил этого. А между тем, Чуркин разгуливал по этим окрестностям, как у себя дома.
1 июня, перед вечером, крестьянин деревни Куровской, Фёдор Фёдоров, шёл с женою своей из деревни Цаплиной в своё селение лесом. Вдруг из-за кустов к ним вышли на встречу три человека, с папиросами в зубах, остановили и сказали им:
– Деньги есть?
– Какие у нас деньги! Сами хотим побираться, ответил им Фёдоров.
– Так сапоги снимай! – крикнул на него русый разбойник.
– Оставь его, не трогай, – сказал другой из шайки. Это был Чуркин.
Фёдоров поклонился ему и пошёл с женою своей дорогою. Добравшись до деревни, он заявил о своём приключении старосте деревни, а тот донёс о том становому. Последний вызвал к себе Фёдорова и спросил:
– Ты видел 1 июня в Куровском лесу разбойников?
– Видел. Сапоги у меня хотели они снять.
– Какие из себя и сколько их было?
– Кажись, трое. Один был русый такой, другой рыжий, а третий чёрный с пистолетом в руках.
– Чуркина ты знаешь?
– Нет, я его никогда не видал.
Пристав всё-таки сообразил, что чёрный разбойник был Чуркин, а двое других – Жиряков и Иван Исаков. Не теряя времени, становой отправил на розыски этих коршунов несколько человек сотских, которые и отправились прямо в деревню Давыдову.
– Нет ли у вас в гостях Чуркина? – спросили они у одного из местных жителей.
– Здесь, ступайте в трактир Петра Владимирова, они у него гуляют.
– Много их?
– Трое, кажись, Чуркин уж пьян напился.
У сотских пробежали по телу мурашки; они знали, что одни совладать с разбойниками не смогут, а поэтому решили отправиться к деревенскому старосте: собрать народ и с ним уже сделать приступ к трактиру.
Староста деревни был дома. Сотские объяснили ему причину их появления и просили его собрать мужиков, но без шума.
Народ был собран, вооружился, кто чем мог, и задами деревни, врассыпную разными тропинками поплёлся к трактиру Петра Владимирова.
Глава 4
Тихо, не говоря ни слова, подошли мужички к трактиру, под предводительством сотских, которые остановили их на минутку и шёпотом сказали:
– Смотрите, православные, как войдёте, увидите разбойников, прямо бросайтесь на них и без разговоров хватайте за горло, а мы вот и верёвки приготовили, сейчас их и свяжем.
– А ну-ка-сь, ножем пырнёт? Тут тебе и капут! – сказал худенький мужичонка.
– Боишься, так не ходи – стой тут! – заметили ему сотские.
– Вестимо – останусь, на смерть не пойду.
Мужички стояли, почёсывая затылки, и как-то нерешительно изъявляли свою готовность переступить порог трактира. Сотские, видя их замешательство, выступили вперёд, перекрестились и вошли в сени; за ними двинулись и крестьяне.
Отворив двери трактира, они увидали хозяина его, Петра Владимирова, стоявшего за стойкой с полуштофом водки, готовым для подачи посетителям, а за столиком двух незнакомцев: один из них был рыжий, а другой русый; они, видимо, были уже навеселе и как бы приросли к лавке.
– Что за люди? спросили у них сотские.
– Видишь, небось, люди такие же, как и вы, – отвечали те.
– Ребята, давай верёвки, вяжи разбойников! – послышался голое из толпы крестьян.
– Постой, успеешь, дай нам водку-то допить, – деньги, небось, за неё платили, – возразил другой разбойник.
– После допьёте, вяжи! – крикнули сотские.
Понятые кинулись к ним. Разбойники, видя силу, с которой ничего не поделаешь, отдались без сопротивления, да и сопротивляться было нечем: никакого оружия при них не было. Их связали, вывели из-за стола и поставили спиною к стойке.
– А куда же третий девался? – спросил один из сотских у трактирщика.
– Кого вам ещё нужно? – сказал тот.
– Чуркин с ними был, куда ты его запрятал?
– Что вы, православные! Чуркина здесь не было, разве я утаил бы его от вас.?
– Врёшь, зачем же на столе третий стакан стоит?
– Из него я пил, – уверял Петр Владимиров.
– Понятые, делайте обыск, здесь где-нибудь он спрятался, – сказали сотские.
Мужички поплелись было за стойку всей гурьбой, но сотские крикнули им:
– Стойте, куда вы все прёте? Надо же оставить караул за арестантами, а то и они улизнут.
Несколько понятых остались при арестантах, а остальные принялись обшаривать трактир, но никого в нём не нашли; подняли половицы, спустились в подвал, облазили с фонарём все углы его, но и там было пусто; осмотрели затем двор и ни с чем возвратились в трактир. Приступили с допросами к арестантам, спрашивали, кто они такие, но те не пожелали им отвечать.
– Все равно, в волостном скажетесь, – злобно рычали на них сотские.
У трактира собралось все население деревни Давыдовой, интересуясь узнать, в чем дело и кто такие разбойника. Арестантов вывели на улицу. Бабы и мальчишки заглядывали им в лицо и отскакивали прочь, как бы чем уколотые. Но вот, из толпы мужичков сотские выбрали некоторых для конвоя и под своим наблюдением погнали разбойников в волостное правление; ватага мальчишек и женщин потянулись за ними, проводила их далеко за деревню и возвратилась в неё обратно.
В волостном правлении, за столом, покрытым сукном, восседали: волостной старшина и один из мировых судей; за особым столом помещался волостной писарь, тут же торчали и рассыльные.
Стуча сапожищами, ввалился конвой в правление, имея в средине арестантов, и предстал перед старшиной.
– Раздвиньтесь и покажите нам, кого привели – сказал старшина конвойным.
– На силу одолели, не даются, и шабаш, – сказал один из сотских.
– О, о, какие молодцы! А Чуркин где?
– Его не нашли, – отвечали сотские.
– Дураки, ведь он с ними же был!
– Мы его не видали, – отвечали сотские.
– Ты кто будешь? – спросили у рыжего.
– Крестьянин Агап Жиряков, – сказал тот.
– Много ль душ загубил?
– Пока ни одной не приходилось.
– А под судом был?
– Нет, состою под полицейским надзором.
– За что?
– За кражи.
– А ты кто? – полюбопытствовали у русого.
– Крестьянин Филипп Исаков, – был ответ.
– Откуда сам?
– Не знаю.
– Много ль душ загубил?
– Я не разбойник, а что плохо лежит – возьму.
– Сидел в острогах?
– Бывал.
– Обыщите их!
При обыске у Жирякова нашли только 4 р. 86 к. денег, а у Исакова 1 рубль, да два ружейных пистона. Всё это было отобрано и положено перед старшиною на стол.
– Для чего это у тебя пистоны? – задали вопрос Исакову.
– Так, как-нибудь в карман попали.
– Что ж, сами они, что ли, в карман залезли?
– Кто их там знает? – опустив голову, отвечал тот.
– Закуйте их в кандалы, да посадите в арестантскую, – отдал распоряжение старшина.
Приказ был исполнен; задержанных отвели в каземат при волостном правлении и поставили к ним караул. Писарь написал становому донесение о поимке разбойников.
В ожидании станового пристава, понятые и волостной старшина отправились в ближайший трактир попить чайку. Беседуя между собою, они заговорили о Чуркине.