Страница 39 из 262
Взяв предложенную кружку, Трэвис с сомнением посмотрел на черную, как смола, жидкость. Он никогда не слышал названия "мэдцок", но напиток по цвету и консистенции подозрительно напоминал обычный кофе. Лишь пригубив кружку и отхлебнув маленький глоток, он понял, что это нечто совершенно иное. Мэддок превосходил черный кофе горечью, но пился гораздо лучше благодаря богатому ароматическому букету и восхитительному привкусу молотых орехов. А по воздействию на организм вообще оставлял кофе далеко позади. Трэвис ощутил это на себе почти сразу. В желудке потеплело, как после порции виски, а в мозгах прояснилось. Он недоверчиво покачал головой, чувствуя себя уже не усталым и разбитым после бессонной ночи, а наоборот хорошенько выспавшимся и бодрым. Изумленно заглянув в кружку, он в два глотка допил остаток напитка.
Незнакомец со смехом поднял свою кружку и основательно приложился. Затем коротко поклонился и произнес официальным тоном:
- Мое имя Фолкен. Фолкен из Малакора. Занятие мое - странствующий бард. По праву и призванию.
Трэвис глубоко вдохнул и тоже поклонился.
- Меня зовут Трэвис Уайлдер, - сказал он, остро ощущая свою неуклюжесть и неадекватность в сравнении с церемонным представлением Фолкена из Малакора, и на миг запнулся, подбирая приличествующие случаю слова: - Не знаю точно, кто я по призванию, но занятие мое в настоящий момент - содержатель салуна. По праву покупки, - добавил он на всякий случай.
- Салун? - в недоумении нахмурился бард.
- Ну да, салун, - кивнул Трэвис. - Это нечто среднее между баром и пабом. - По выражению лица Фолкена он увидел, что тот не врубается, и продолжил перечень аналогов: - Кабак. Таверна. Корчма.
- А-а, так ты корчмарь! - прояснилась физиономия барда. - Что ж, корчмарь - занятие старинное и достойное уважения. По крайней мере в этой стране.
Трэвис смущенно пожал плечами, испытывая в душе непонятную гордость. Раньше ему и в голову не приходило, что его занятие заслуживает столь лестной характеристики.
Фолкен опустил кружку.
- Думаю, не ошибусь, предположив, что ты, друг Трэвис, родом не из здешних мест? - заметил он. Трэвис растерянно почесал подбородок.
- Трудно сказать... - замялся он; контрвопрос напрашивался сам собой, и хотя задавать его, учитывая обстоятельства, было полнейшим безумием, Уайлдер знал, что рано или поздно ему все равно придется искать на него ответ. - А где, хотелось бы узнать, находятся эти самые здешние места? решившись, наконец выпалил он.
К его удивлению, вопрос не показался барду смешным или идиотским. Он задумчиво оглядел собеседника и спокойно поведал о том, что в данный момент оба они находятся в Зимней Пуще - обширных и древних лесных угодьях, протянувшихся на множество лиг к северу от Эриданского доминиона.
- Эриданский доминион? - повторил Трэвис, ощущая противный холодок в груди от этих незнакомых названий.
Фолкен подался чуть вперед, глядя на него с внезапно проснувшимся любопытством.
- Совершенно верно, - подтвердил он. - Эридан - это один из Семи доминионов, расположенных в северной части материка Фаленгарта.
Уайлдер с понимающим видом кивнул, хотя на самом деле давно перестал что-либо понимать.
- Ясненько... - протянул. он, чтобы скрыть замешательство и выиграть время для формулировки следующего вопроса, задать который он страшился еще сильнее, чем предыдущие. Но деваться было некуда, и он спросил, изо всех сил стараясь сохранять беззаботный вид: - Кстати, а как вообще называется весь этот мир в ваших краях, друг Фолкен?
Вопрос словно повис в воздухе, и Трэвис вдруг почувствовал, как его опять начинает знобить. Бард в изумлении приподнял бровь, но все же снизошел до ответа:
- Зея, разумеется, как же еще?
Слова его поразили Уайлдера, как удар молнии. Выходит, пролетев сквозь рекламный шит, он очутился не просто в другом месте, но в другом мире! Так вот о чем говорила сестра Миррим, когда выступала в шоу спасения! Он мучительно искал другое объяснение, но не находил его. Незнакомые деревья, чистейший воздух, шутовской наряд Фолкена... Все складывалось в логически безупречную цепочку.
Этот мир не был его Землей!
Одновременно с осознанием этого непреложного отныне факта в голове мелькнула еще одна мысль, заставившая Трэвиса Уайлдера задрожать в паническом ужасе. Он ведь так и не нашел в лесу ничего, хоть отдаленно напоминающего рекламный щит, связывающий этот горный склон с окрестностями Каста-Сити!
Как же тогда, скажите на милость, он сможет вернуться домой?
22
Что-то твердое и теплое ткнулось в руку Трэвиса. Он машинально сжал пальцы. Глиняная кружка с мэддоком. Благодарно кивнув, он поднес ее к губам и сделал несколько глотков. Удивительный напиток снова произвел на него поистине магическое воздействие: по жилам разлилось тепло, в голове прояснилось, а паника отступила, хотя на душе по-прежнему было муторно. В глазах сидящего рядом с ним Фолкена читалось откровенное беспокойство.
- Тебе нехорошо, Трэвис Уайлдер?
Тот потряс головой, прогоняя остатки тумана в мозгу. Что может ответить на такой вопрос человек, за одну ночь потерявший лучшего друга, дом и весь свой мир?
- В обморок не упаду, если ты это имеешь в виду, - буркнул он.
Бард, видимо удовлетворенный ответом, упер локти в колени, обхватил руками подбородок и задумался, изредка почесывая скулу. Когда он наконец заговорил, трудно было понять, обращается он к Трэвису или просто рассуждает вслух.
- Так вот загвоздка в чем: ты из другого мира! Что ж, слыхивать мне доводилось о таком, хотя, признаюсь, сам не ожидал с живым примером я воочию столкнуться. Не буду отпираться я и в том, что чужака в тебе почуял сразу. И дело тут не в облачении твоем и странной речи, а совсем в другом. Иного мира на челе твоем печать, как белую ворону в черной стае, поверь мне, друг, издалека видать.
С помощью мэддока мыслительные способности Трэвиса более или менее пришли в норму, и он умудрился даже слабо рассмеяться.
- Белая ворона, говоришь? - повторил он. - А ты знаешь, когда я тебя увидел, друг Фолкен, то подумал о тебе примерно то же самое! Только я тогда еще не знал, что это твой мир, а не мой. - Все еще дрожащей рукой он поставил рядом пустую кружку. - Ну ладно. Раз уж я действительно попал в чужой мир, у меня остался только один, последний, вопрос: что я здесь делаю?