ВПК СССР

Конечно, и побежденные совершенно не церемонились на оккупированной ими советской территории, грабили направо и налево. Две волны боевых действий, прокатившиеся по западной части СССР, смели имевшийся здесь промышленный потенциал. Так что репарации должны были компенсировать его хоть в какой-то мере.

Мы как-то сегодня забыли о таком аспекте нашей истории, как репарационные выплаты Германии нам, как стране-победительнице. Забыли о том, что после войны в СССР поступило огромное количество немецкого промышленного и научного оборудования. Как оно повлияло на нас и вообще смогло ли оно повлиять на наш научно-технический прогресс? Смогли ли мы извлечь из всего этого уроки, смогли ли мы чему-то научиться у немцев?

А учиться было чему. Немецкие технологии порой превосходили американские – можно припомнить американцам, что ракеты они учились строить, как и мы, у немцев. Новейшие американские подводные лодки (неплохие, в общем-то!) уступали в 1945 г. немецким U-boten XXI проекта и по качеству, и по тактико-техническим характеристикам.

Среди участников Манхэттенского проекта было немало немцев и евреев, бежавших из Германии после прихода к власти Гитлера. Научные, технологические, технические возможности Германии в межвоенный период оставались высочайшими, несмотря на ограничения, наложенные на страну по Версальскому договору. Мы и сами во многом помогали Германии поддерживать ее научно-технический военный потенциал, приглашая немецких специалистов в свои военно-технические центры – например, авиационный в Липецке и танковый в Казани. Германии после Первой мировой войны было запрещено строить самолеты, танки и военные корабли. Поэтому подготовка офицеров рейхсвера проходила на территории СССР. Что уж говорить о научном сотрудничестве ученых и научных организаций, которое интенсивно происходило в 1918–1939 гг. Мировое научное сообщество, оформившееся на рубеже XIX–XX вв., считало, что наука не имеет границ.

Конечно же, приглашая немецких специалистов к себе, мы проделывали это не бескорыстно. В России дореволюционной, мало развитой технологически, напрочь отсутствовали некоторые виды промышленности, не производились многие виды станков и оборудования. СССР, возникший на обломках империи, унаследовал все имперские недостатки, усугубившиеся тем, что с «молодым советским государством» никто не хотел иметь приличных отношений и тем более делиться техникой и технологиями. Советский Союз был страной-изгоем из-за грандиозного всеохватного революционного хаоса и большевизма с его претензиями на мировую революцию. Германия стала изгоем из-за своего милитаризма и развязанной ею мировой войны и поражения. Европейские изгои приметили друг друга в апреле 1922 г. на Генуэзской мирной конференции, где быстренько снюхались и подписали Рапалльский договор.

Польза от этого вышла великая обоим государствам. Ободранные до нитки победителями, немцы уже не знали, как будут существовать дальше, – Германия голодала, экономический кризис был перманентным с 1918 г. Русские предложили им торговлю, вернее обмен. Взамен зерна и продовольствия немцы могли нам дать свои умения и знания, то есть технологии, – больше им тогда предложить было нечего! А у нас и зерна-то не было, мы в тот момент еще не успели оправиться от голода 1921 г…

Немцы получили в концессии и организовали первые авиационные заводы в Москве и в Харькове. Московский завод № 22 расположился в начале 20-х гг. около Ходынского поля. Во время войны завод эвакуировали в Казань, и тут он «подарил» свое имя и часть истории теперь уже казанскому заводу. А в 20-х гг. XX в. в Москве завод выпускал «юнкерсы»!

Во второй половине 1920-х гг. военно-техническое сотрудничество между СССР и Германией развернулось в полной мере. Советские специалисты посещали заводы Германии (не обязательно военные!), а немецкие офицеры приезжали летать на самолетах и водить танки. И не только. Военно-химическую отраву мы тоже научились делать при помощи немцев. Был где-то в дебрях СССР такой полигон, с женским именем «Томка»… Вот там и происходило таинство постижения советскими специалистами военной отравляющей химии.

Наши отношения с Германией были вполне доброкачественными, дружескими, вплоть до прихода к власти Гитлера. И это несмотря на интенсивную деятельность Коминтерна на территории Германии. Надо сказать, что немецкие коммунисты при Веймарской республике чувствовали себя относительно спокойно, несмотря на свою не совсем благовидную деятельность в начале 1920-х гг. (попытка восстания, организация забастовок рабочих). Взаимовыгодные отношения бывших изгоев помогли им в какой-то мере оправиться от экономического шока, встать на ноги. Политические разногласия никак не отражались на германо-советских отношениях. Конец наступил в 1933 г., когда компартия была объявлена вне закона. СССР очень скоро разрывает отношения с Германией – водиться с Гитлером в тот момент для нас, едва вошедших в европейское сообщество, было некрасиво, да и родных по духу немецких коммунистов было жаль. Мы осудили в тот момент фашизм, в его немецком национал-социалистическом виде, но не перестали сотрудничать с Италией, еще одним фашистским государством Европы, где фашизм стал государственной идеологией аж с 1922 г. Итальянцы были умелыми корабелами, и отказаться от размещения военно-морских заказов было свыше наших сил.

Как мы обходились без привычного экономического сотрудничества с Германией шесть лет, непонятно. Воевали в Испании, выполняли пятилетки, репрессировали тысячи людей, молотили японских милитаристов-агрессоров, занимались европейской политикой, но безуспешно. Летом 1939 г. перед СССР во весь рост встала перспектива оказаться наедине с двумя противниками, войны на два фронта. Пограничный конфликт на далекой монгольской реке Халхин-Гол быстро превратился в войну между советско-монгольской группировкой войск и японской Квантунской армией. Переговоры с французами и англичанами зашли в тупик, а вот с немцами получалось все как нельзя лучше! Халхин-Гол и неудачи в дипломатии подталкивали нас к новому сближению с привычным уже партнером, Германией. Пакт Молотова и Риббентропа бросил нас в объятия как бы друзей, и радость от этого была такой, что мы даже не заметили, как провели совместный парад в Бресте по случаю очередного раздела Польши.

Кому досталось больше дивидендов от почти двухлетнего предвоенного сотрудничества СССР и Германии, до конца не посчитано. Но когда мы все-таки оказались в 1945-м на территории Германии, дошли до Берлина, то прибывшие следом за фронтовыми частями офицеры советских миссий, организованных различными военно-промышленными комиссариатами и другими «скромными» ведомствами, быстро ориентировались в немецких городах, несмотря на то что многие из них лежали в руинах после бомбежек союзников. И шли и ехали они часто по точным адресам. В институты, лаборатории, на заводы и фабрики.

Отыскивали их без затруднений, порой до тонкостей зная, где и что искать.

Немецкие предприятия закреплялись за теми советскими заводами, куда должно было вывозиться их оборудование и материалы. Так, например, за моторостроительным заводом № 300 был закреплен Mitteldeutsche motorwerke, один из заводов фирмы «Юнкерс».

Демонтаж промышленного оборудования начался сразу после окончания боев. Особенно в тех зонах оккупации, которые по договору отходили союзникам. Чтобы демонтировать заводы Сименса, понадобились усилия двух стрелковых дивизий. Звон от кувалд, рушащих бетонные основания станков и оборудования, пыль от десятков машин были на весь Берлин. И так почти всюду. И не только в советской зоне оккупации.

Немецкие технологии времен Второй мировой войны

А брать в Германии было что. Если посмотреть на успехи немецких технологий в межвоенный период, то начинаешь понимать, почему немцы купились на посулы генералов-милитаристов, политиков-реваншистов и, в конце концов, полюбили фашистов и Гитлера. Несмотря на все ухищрения правительств держав-победителей, научно-технический и технологический потенциал Германии оставался самым высочайшим. Германии запретили иметь военную авиацию, и тогда она становится одной из первых стран, в которой возникают авиаперевозки и появляется один из первых и лучших пассажирских самолетов того времени, строящийся серийно: заказов было хоть отбавляй! Запретили строить боевые самолеты и дирижабли? Германия становится центром ракетостроения – ракеты так похожи на самолеты, и о них ничего не сказано в договорах! А дирижабли можно строить и пассажирские, лучшие в мире. Немцы, самая униженная победителями нация Европы, обладали огромным технологическим потенциалом, который они смогли реализовать и развить в условиях нелегкого Версальского мира. Ум и золотые руки немецкой нации на помойку истории выкинуть так и не получилось!