Страница 9 из 12
3.Прижато к кремню бытия кресало!В шагах нехоженых таится эхо, снам сродни.Высоким ветром небо расчесалаНочь, растерявшая достопочтенные огни.Застыли в беге облака. Молчите,Молчите, строки, совладайте с тишиной камней!Висок, ударов крови расточитель,Чуть содрогается. И ластится тоска ко мне.И ласточка сквозь синеву, и прорваЖеланий в рифму рассказать о чём-то там таком…Мой белый фронт кромешной чернью прорван!И крадучись в ночи, поэзия, – живёт тайком.4.Я скажу, нарочито шёпотом,Вознося свечу над плечом:В омут ночи глядел и шёл потомПросто так, и всё нипочём.Я прошу, как последней милости,Как в Сахаре воды глоток,Чтобы ранней порой явилась тыИ осталась бы на чуток —Тень снесённого веком вечера,Песнь горниста, похлёбка ртов!А сейчас, что же, делать нечего,Ко всему, ко всему готов…
Цикл «Фата-Моргана»
Мне искусство никогда не казалось предметом или стороною формы, но скорей таинственной и скрытой частью содержания. Той его частью, которая не сводится к темам, положениям, сюжетам, после чего мысль несколько затемняется, но остаётся несомненным, что в художественном произведении всего важней не слова, не формы, но и не изображённое им, а то, что всем этим сказано и не могло быть сказано иначе… какое-то утверждение о жизни, какая-то мысль, которая превышает значение всего остального и оказывается сутью, душой и основой изображённого».
Борис Пастернак1.Неминуемый вечер: на пледе,На оборках июльских кулис.Раздушистой черёмухой бредитРастемневшийся в зной барбарис.Будто жизнь, убывает помалуСвет не тронутых ветром небес.Ноги босые, в ночь, окуналаВечность в Лету, в раздолье чудес!Распылила зарю кавалькадаОблаков – мчатся медленно вдаль.Неминуемо знаешь: Не надо —Ничего! – и в минувшем, не жаль.2.Есть в солнце вечернем:Покой и прохлада,Ласкающий травы дрожит ветерок;Смолкающий светВ гуще мутного садаПод пыльные звоны ушедших дорог.Минуты, сподобившись часу, продлили —Присутствие солнца на кромках ресниц.Пал колкою тенью в распахнутость лилийРаскидистой ели игольчатый шпиц.Есть в думах вечерних:Узоры Калькутты,Бриз Корсики,Волны Тверских куполов;Желание в шаль золотую укутатьОзябшие звуки промолвленных слов.3.Немеет воздух.В вечность канет —Из облаков закатных холм.Зари разорванные тканиЗалатаны златым стихом.Превыше всяких слов, превышеОстановивших дрожь ветвей —Начало звёзд над острой крышей,Высокий абрис тополей.Сгустилось.Смерклось.Свыклось.Сталось.Ещё не тьма, но при дверях:Души умолкшая усталость.И пепел лет,И песен прах.4.Побережье агав и магнолий,С томным взглядом ажурная мисс.Вечер зёрна кофейные молет,Восходя ароматами вниз.Алый шар погружается мягкоВ чернобровую ликом волну.Пахнет крабом рыбацкая лавка,Подступает луна к валуну…Приглушённая пляска фокстрота,Пальцы топят в рапсодиях сплин.Ждёт под сенью гротескного гротаОголённая женственность спин.5.Благоухая нардом, киннамоном,Царицей Савской в сумерки сходяС небес, во сне неугомонномЗастыть сухою каплею дождя.Обрадовать покой громадой гудаСтолетних елей; еле-еле внятьПространной странной темноте, покудаНисходит звёзд окрепших благодать.Всем миром слышать мерные тирадыС травинок свесившихся скрипачей.Душа моя вечерняя, ты радаСоитию речений и речей!6.Чаепитий невинные всхлёбы,Венских стульев овалы легки;Наставание сумерек, чтобыВдосталь стали слова далеки.Купы звёзд в глубине чашек с чаем,Рука об руку – вечер и ночь.Взгляд взгрустнувший отнюдь не случаен,И слеза раскатиться не прочь…Но так медленно слышатся ставни,Но поёт на душе соловей!И пролёт облаков – вящий, давний —Над узорами стихших ветвей.7.Всё обволакивал из воздуха возникший,Нижайший звук – туманом миража.С немой покорностью возгорбленного рикшиС колосьев ржи слетала солнца ржа…Жар спал. Спал жаворонок. Видел сон котёнок.Не скрипнув, погрузилось в густоту —Крыльцо. Гудок состава шеей длинен, тонок,Пронзительно озвучивал версту…Нет, не «ясней и проще» всё, как у Толстого,А померещившимся, день-деньской, —Фата-Моргана вечеров! Вовсю готоваВзлелеять оглушительный покой!