Белые паруса

– Миледи, помилосердствуйте! – как заклинание повторил судья.

– Если по вашей вине будет нарушен закон, вы на собственной шкуре ощутите последствия учинённого произвола.

– Но, госпожа! Если я и виновен, то не более, чем лица…

– Каждый ответит сам за себя.

Айрис не сочла нужным смягчать металлические нотки, звучащие в её голосе. Мысленно она уже прикидывала последствия возможного опоздания и понимала, во что это может ей обойтись.

Они въехали на главную площадь острова, заполненную людьми до отказа, так, что яблоку было негде упасть. Повсюду взгляд натыкался на солдат в алой королевской форме. Дойди всерьёз дело до драки, численный перевес, увы, будет не на стороне Айрис.

– Люди, которые не являются людьми, – монотонно тянул стряпчий, озвучивая приговор. – Они хуже зверей. Ибо зверь повинуется низменным инстинктам, заставляющим его убивать ради пропитания. А люди, подобные Дойлу Райану – это угроза каждому благочестивому человеку. Пока они на свободе, покоя честному гражданину не видать. Люди, подобные капитану Райану, нарочно вселяют в сердца страх чтобы помешать процветанию нашего города!

Толпа в ответ слабо гомонила. Сразу и не поймёшь, что этот гомон выражал. Довольство? Возмущение? Равнодушное любопытство?

– Сегодня день дней, – продолжал голос. – Мы навсегда заставим замолчать одного из самых непримиримых и бесстыжих злодеев. Тем самым докажем всему цивилизованному миру, что являемся его частью. То, что делается сейчас на ваших глазах, славные жители Ранерлика, делается не ради удовольствия или мести. Это делается для торжества справедливости, закона и порядка.

Приговорённый спокойно стоял на грубо сколоченной повозке, запряжённой серым мереном.

Вот он какой – Дойл Райан? Сын Косматого Рича? Любовник Каро Мёрфи?

Прямо скажем, с первого взгляда особого впечатления не производил. Видела Айрис в жизни мужчин и посимпатичнее.

Черты лица неправильные и резкие. Низкий лоб надвигался на глубоко посаженные длинные светлые глаза. Острый нос. Узкие губы. Щёки, заросшие бакенбардами. Тёмно-русые, мышиного цвета волосы перехвачены на затылке.

Среднего роста, крепкий. Плечи настолько широкие, что полотняная рубашка из серой мешковины угрожала порваться на тугих мышцах. Руки казались сплетёнными из бугрящихся жил.

От мужчины так и веяло звериной, свирепой силой, не укрощённой даже близостью смерти.

– Да восторжествует Высшая Воля, – закончил стряпчий, скручивая в рулон бумагу, по которой он читал свою речь.

Кое-где из толпы раздались крики: «Ублюдок!», «Вешай его!». Но они были единичны и явно проплачены. Их не подхватили.

– Остановите казнь, – велела Айрис Грейсвеллу.

– Я…

– Немедленно! И только попытайтесь воспользоваться случаем и напортачить – яйца отрежу и заставлю сожрать.

Видимо, судья Ранерлика леди представлял себе иначе. Слова Айрис глубоко его шокировали. Или напугали? Но угроза возымела действие. Арчибальд пулей вылетел из ландо и стал пробираться к виселице.

– Хочет ли приговорённый сказать последнее слово? – пафосно воскликнул стряпчий, обращаясь к осуждённому.

Тот кивнул:

– Те, кто сегодня собираются затянуть петлю на моей шее пытаются заглушить голос, который они не смогли заставить замолчать иначе. Меня не удалось ни купить, ни заточить в рабство.

Голос у Дойла Райана был низким, грубым и хриплым. Рокочущим, как у зверя.

– Совершая эту показательную казнь, они хотят запугать вас. Поставить на колени. Потому что они боятся. Вас много, а их – мало. Не забывайте об этом. У меня всё.

Солдат накинул петлю из пеньковой верёвки на шею пирата.

Толпа застыла. Насколько Айрис умела улавливать общее настроение (а она это умела) симпатии собравшихся были явно не на стороне властей.

Мужчина повернул голову. Проследив за его взглядом, Айрис увидела соперницу.

В том, что перед ней Каролина Мёрфи не было ни малейшего сомнения.

Разглядывая молодую женщину Айрис никак не могла понять, что она чувствует?

Так легко ненавидеть абстрактный образ. Но всё меняется, когда навязчивая идея обретает определённые черты.

Айрис ожидала увидеть ослепительную красавицу. Роковую обольстительницу с вызывающим, как у представительниц древнейшей профессии, декольте. Но ничего не было. Не вызывающего платья, не шикарной причёски, не яркой, броской внешности. Просто женщина. Молодая. Симпатичная. Каких много.

Пока затягивали петлю на шее её бывшего любовника, блондинка даже не шелохнулась.

– Приступайте!

Похожая на ослика лошадка, запряжённая в повозку, на которой стоял Дойл, начала движение.

Айрис поняла, что глупец-судья либо не успевает, либо не желает вмешиваться.

Интуиция подводила её крайне редко. Ещё до того, как капитан Райан с демонстративным мужеством шагнул вперёд, она начала просчитывать варианты на тему: «Что, если?..». И когда это «если» наступило, в руках уже сжимала револьвер.

Толком не целясь, надеясь на слепую удачу, она спустила курок.

Выстрел прогремел оглушительно, точно взрыв.

Айрис не сразу сообразила, что, во-первых, не промазала – пуля чисто срезала верёвку. А во-вторых, солдаты, охраняющие приговорённого, передёргивают затворы, намереваясь открыть ответный огонь.

– Стойте! Стойте! Остановитесь!!! Не делайте этого, господа! Не стреляйте!!! – прорезался, наконец-таки, голос судьи Арчи.

Местная толпа в обстановке разбиралась быстро. Быть подстреленным в общей неразберихе, да ещё в чужой перестрелке, никому не хотелось. За считанные секунды площадь обезлюдела.

Увидев, как Дойл Райан поднимается с земли, Айрис с облегчением перевела дыхание. Она испугалась, что он сломает себе шею.

Арчибальд Грейсвелл кинулся к несостоявшемуся висельнику, стягивая с него успевшую затянуться петлю. Сам этого сделать осуждённый не мог – руки были связанны.

Расталкивая охрану, Айрис протолкнулась вперёд.

Побледневшая, с судорожно дёргающимися губами, Каролина Мёрфи тоже сделала несколько стремительных шагов, гневно уставившись на Айрис:

– Кто вы такая? По какому праву вмешиваетесь в мои дела?

– Я леди Гордон, – с гордостью заявила Айрис. – Именем короля останавливаю вершимую вами, без суда и следствия, казнь. С прискорбием вынуждена признать, что мой муж, которого я в своё время назначила консортом, не справился с вверенными ему обязанностями. Мои поданные встретили меня жалобой на якобы чинимый на островах произвол и утверждениями, что на Ранерлике вешают людей, сводя личные счёты. Кстати, с кем имею честь говорить?

Каролина Мёрфи выслушала речь Айрис со странной отрешённостью.

Сообразив, что положение её становится, от минуты к минуте, всё более щекотливым, блондинка отвесила церемонный поклон, пряча глаза в попытке скрыть полыхающую в них злость.

– Я Каролина Мёрфи, – представилась она. – Мой отец был на Ранерлике мэром последние десять лет. А сейчас является здесь главным торговым представителем.

– Вы дочь купца? – подчёркнуто презрительно фыркнула Айрис.

– Да, миледи, – с достоинством откликнулась Каролина.

– Ваше положение не позволяет вам брать на себя ту ответственность, что вы на себя возложили. Где мой муж, которого подобные дела, вроде бы, должны касаться в первую очередь?

– Его Светлость больны. На острове вот уже несколько недель свирепствует лихорадка.

– Какой ужас, – в голосе Айрис не прозвучало ни малейшего намёка на испуг или сочувствие. – Но данный факт объясняет лишь отсутствие Оливера. Как насчёт всего остального?

– Мы не могли медлить, боясь, что преступник ускользнёт от возмездия. Этот человек чудовище. Бунтовщик и кровожадный пират. Виселица сполна им заслужена.

– В самом деле? – вопросительно глянула Айрис на Дойла.

В узких глазах мужчины не было ни страха, ни гнева, ни благодарности за неожиданное спасение. Оттуда, как из щели бойниц, глядел зверь. Неукротимый. Неприручённый. Дикий.

– Даже если и так, у вас не было права без суда…