Страница 1 из 42
Доза счастья (СИ)
АлександраЮрьевнаПавлова
Трудно бороться за свою любовь, когда ты в отчаянии. Трудно понимать, что бессилен сделать что-то кроме того, что уже делаешь. Особенно трудно ждать, когда любимый человек снова сорвется - а он сорвется, ведь ты уже не сомневаешься в этом, потому что по-другому еще не было ни разу. Женя - наркоманка. И Дима постоянно на грани вместе с ней. На грани смерти. На грани любви. 18+
Доза счастья Павлова Александра
Часть 1. Глава 1
Дима только открыл глаза и сразу понял, что в комнате он один. Внутри уже даже не сжималось все от дурного предчувствия или грусти, тоски или злости. Он просто устал все это переживать снова и снова. Глянув на пустую соседнюю подушку, он только прикрыл глаза и глубоко вздохнул. В глубине души еще тлеет маленький уголек надежды, но реальность брала свое – он отказывался надеяться, это было просто глупо.
Мужчина встал на ноги и вышел из спальни. Все было ожидаемо - в доме он был один. Он знал, что это значит, знал, что сейчас будет делать и что происходит. Знал даже, что в ближайший месяц ему не заснуть спокойно, только в полглаза.
Она снова ушла. Снова сбежала. Он так устал просыпаться и понимать это. Так устал искать и бороться за нее, за ее жизнь, за их жизнь. Это длилось уже два года, и он был вымотан во всех смыслах – и морально, и физически. Но раз за разом он вставал и шел за ней.
Женя была наркоманкой. Уже почти три года. И этот факт не давал ему спокойно жить, дышать. Он любил эту девушку, любил всем сердце, наверно с самого детства, когда они вместе играли во дворе, ходили в школу, и он защищал ее от мальчишек, гораздых поглумиться над маленькой девочкой. Но он оставил ее, вполне добровольно, когда после армии ушел служить по контракту еще на три года. А ведь вернись он домой сразу после – и ничего бы этого не было. Он бы смог предотвратить эти события, смог бы не дать любимому человеку упасть в эту черную яму отчаяния, боли и страданий. До сих пор он корил себя, что тогда его не было рядом, что его глупое чувство долга перед страной и обществом затмило ему разум. Он хотел быть полезным, хотел быть нужным, но оказалось, что в другом месте он был нужен больше. Он был нужен здесь, дома, где его любимая девушка в один день лишилась родителей, где не было рядом его, чтобы поддержать и помочь. Где она опустила руки и связалась с дурной компанией, где подсела на наркотики, не в силах побороть свое желание уйти от проблем единственным, как ей тогда казалось, способом. Но обо всем этом он узнал только когда вернулся, когда Женя уже почти год шаталась по притонам в поисках дозы. Для него это было шоком. Его девочка, умная, добрая, веселая превратилась в тень самой себя. Осунулась, похудела, побледнела. Когда-то сверкающие задором глаза теперь горели от лихорадки ломки. Улыбка, возникающая на красивом лице, была счастливой, а не безумной. И первыми ее словами во время встречи с ним было «я скучала», а не «займешь мне денег?».
В тот момент, когда Дима впервые увидел ее такой, он был в шоке. В чистом, неприкрытом шоке. Он ожидал чего угодно, но не этого. Да, он прекрасно понял слова матери, когда она рассказала о Жене, но не ожидал, что все так плохо. Или просто надеялся, что не настолько все плохо. Это был ужас. То, что он видел, разрывало ему сердце и душу. Ему было больно и обидно, за нее в том числе. Кровь стыла в жилах, разум отказывался понимать происходящее. А все, что волновало Женю – деньги. В ней он уже не видел ту, которую любил. Но был твердо намерен вернуть прежнюю девочку, чистую и нежную.
Первое время было тяжело. Тяжело привыкнуть, понять, поговорить, облагоразумить. С трудом, с огромным трудом, но ему удалось. Он полгода бился в закрытую дверь, и, наконец, она подалась. Два месяца Женя провела в клинике, где из ее организма выгоняли всю гадость, что она успела туда занести, благо ничего смертельного и ужасного не оказалось. А еще четыре месяца ушло на то, чтобы она привыкла к новой жизни, где есть он, где ее любят, не оставят, поддержат и позаботятся. Все это время он убеждал ее в том, что он рядом и больше не оставит ее, учил доверять себе, учил заново любить. Он открывал ей свое сердце, пробуждая тем самым ее, зачерствевшее и неверящее. Она не верила, боялась, осуждала, злилась. Но, в конце концов, позволила себе довериться. В тот день она высказала ему все, что накопилось в ее душе, рассказал о том, как скучала, как винила, что оставил ее ради призрачного желания долга перед страной. Плакала, говоря о том, что с ней было за время его отсутствия и в последний год в частности. Рассказала о том, как скатилась до подобной жизни. Кляла его не бросать ее больше и всегда быть рядом. Он обещал ей это и заверял в своей любви.
С того дня прошло около пары месяцев. Девушка выглядела более здоровой, посвежевшей. Дима снял для них квартиру и забрал ее к себе. Нашел хорошую работу, а Жене помог вернуться в университет. А потом она впервые сбежала.
Когда утром молодой мужчина не обнаружил Жени дома, ему и в голову не могло прийти, что случилась беда. И только на третий день ее пропажи он заставил себя пойти в тот притон, где впервые нашел ее после возвращения. Идя туда, он молился, чтобы не найти ее там, просил все силы небесные не обнаружить свою девушку в том злосчастном месте. Но Женя была там. Накаченная так, что ничего не понимала и не соображала. Она была грязным, ничего не соображающим нечто, без всякого понимая реальности и окружающего мира. Это было впервые, когда он видел ее в подобном состоянии. И это было ужасно. Он забрал ее оттуда и отвез в больницу. Там на него посмотрели с жалостью и привели девушку в относительный порядок, но впредь сказали, чтобы больше он ее сюда не привозил – для этого есть клиники специального профиля. Он забрал ее домой.
А потом началась ломка. Женя стала неузнаваемой до такой степени, что Дима не мог поверить своим глаза и ушам. Она кричала, плакала, билась в истерике, грозилась, бесилась и крушила все вокруг, требуя ее выпустить из дома, дать порошок. Это была не его Женя. Его девушка никогда не оскорбляла его, не говорила такие ужасные вещи, не проклинала и не кидалась драться. Ее колотило от боли и жара вперемешку с холодом. Она то лихорадочно куталась в одеяло, то раздевалась почти до гола. Она ничего не слышала и не видела, только плакала и кричала. Смотреть на это было невыносимо больно. Его любимый, дорогой человек так мучается, так мучает его самого, не понимая происходящего и того, что творит. Это было каким-то безумием. И без разницы, что наркологи в свое время рассказывали ему о подобном, предупреждали о всем ужасе подобных моментов: видеть это в живую было в сто раз хуже, чем просто представлять.
Это продолжалось дня четыре – точно он не мог сказать. Они оба почти не спали, Женя все время кричала или плакала, а он пытался с ней говорить, успокаивать. Но она будто не слышала. Однако он не прекращал попытки пробиться к ней. Это было тяжело и выматывающе. Но мужчина не опускал рук, он хотел ей помочь, и к тому же обещал быть рядом. Не в его правилах было пасовать при каждом удобном случае. Он готов был бороться за нее, готов помогать и любить.
В один миг ему показалось, что все закончилось. Тогда Женя тихонько подошла к нему со спины, крепко-крепко обняла, плача просила прощения. А он, повернувшись к ней лицом, прижал ее к себе изо всех сил и в который раз пообещал, что он будет рядом, что позаботиться о ней и поможет со всем справиться. Она нежно улыбнулась ему сухими губами, а потом притянула к себе за голову и поцеловала. Жадно, требовательно и ненасытно. Он ответил с такой же страстью. Он желал ее, хотел так сильно, как никого и никогда. Так было с тех пор, как она выросла и превратилась из девочки в девушку. Так было и сейчас. Только еще сильней. Она повзрослела, похорошела, стала еще привлекательней, даже не смотря на немного изможденный вид. И его тяга к ней ни на миг не ослабевала. Вот и сейчас он, крепко притиснув к себе соблазнительное тело, властно целовал ее в губы, глубоко, горячо и эротично. Женя прижималась к нему каждым изгибом, стремясь быть ближе, и он не мог противостоять ее магнетизму. Легко подхватив хрупкое тело на руки, мужчина, не прерывая поцелуя, понес ее в спальню. Часть вещей валялась на полу после последней истерики Жени, ваза была разбита, но эти мелочи сейчас не волновали ни его, ни ее.