Страница 7 из 11
Нам в тот день не слишком везло.
— Девушка, у нас сейчас нет вакансий курьера. Вы где-то видели объявление? — не терпящим возражений тоном поинтересовалась начальница отдела кадров, грозно ударяя стопкой документов по столу, дабы выровнять листы по высоте. Она относилась к той странной категории застегнутых на все пуговицы женщин, которые носят очки с цепочками и платья в стиле Мэри Поп пине. — Или, по-вашему, я должна, как волшебник, вытащить из воздуха готовую ставку курьера по одному лишь желанию?
Лона, однако, так легко не сдалась, за что я ее мысленно похвалила:
— Что, совсем никаких вакансий? — спросила она с надеждой. — Может быть, есть какая-то другая должность? Моя специальность — экономика. В экономическом отделе помощник не нужен? В бухгалтерии, может быть…
— Эту должность еще в прошлом году упразднили. Сами понимаете: кризис, — отрезала женщина и, коротко взглянув на Лону, уже с сочувствием, к которому та легко располагала людей, продолжила: — Девушка, во всей компании сейчас только одна вакансия: личного помощника Николая Давыдовича. — Она указала наверх — туда, где располагался кабинет Большого Босса. — Но там, разумеется, нужен диплом об окончании ВУЗа и очень неплохие рекомендации с прошлого места работы.
С этими словами, начальница отдела кадров ткнула ручкой в корочку диплома Лоны, словно намекая, что не тот формат, и сверкнула глазами поверх прямоугольных очков, в уверенности, что после такого мы точно сдадимся. Но она не учла, что серая мышка, приклеившаяся к дверному косяку, именно в этом месте подаст голос:
— А кто проводит собеседования? — задумчиво спросила я.
Женщина смерила меня неодобрительным, оценивающим взглядом, чуть задержавшись на примятых шапкой волосах, но ответила вполне миролюбиво:
— Гордеев лично.
После этого она опустилась на стул и притянула к себе документы, явно намекая на то, что причин задерживать ее и дальше у нас быть не должно. Это было правдой: мне уже нужно было попасть в другое место.
— Войдите, — услышала я недовольное бурчание и не преминула воспользоваться приглашением.
— Николай Давыдович… — начала решительно, не намереваясь откладывать разговор.
— Так точно, — перебил он меня, не поднимая глаз, и указал ручкой в кресло. — Ждите.
Он что-то читал, ни на секунду не переставая теребить в руках колпачок. Успокоился только после того, как отломал у него язычок, на котором значилось название одной из наших клиентских компаний, куда я частенько доставляла те или иные документы, но головы так и не поднял.
Разумеется, это был мой первый визит в офис Гордеева, и от скуки я решила осмотреться. Выполненный в серо-голубых тонах, кабинет указывал на то, что владелец не постеснялся воспользоваться некоторыми шаблонами офисных решений, а еще испытывал проблемы с гневом (и то, и другое, кстати, было правдой). Спокойных оттенков ламинат на полу, темная, весьма строгая мебель с минимумом полок для документов в тон (все лишнее — в приемной), стены, оштукатуренные так, чтобы создавался легкий эффект трещин; несколько выбивался лишь островок для приема особо важных посетителей, а еще потолок: многоуровневый, очень сложный; в нем, подобно звездам, располагались встроенные лампочки. Из последнего я сделала вывод, что владелец предпочитал обдумывать сложные моменты, откинувшись в кресле и глядя вверх. Кабинет шел полукругом, к чему призывала архитектура фасада, но все окна, занимавшие пространство от пола до потолка, были неожиданно заставлены комнатными растениями. Остальное в кабинете было более ли менее ожидаемо, но цветочные горшки разных форм и мастей — совсем не вписывались. Тем не менее каждый цветок казался удивительно ухоженным. Так и зачесался язык спросить, не сам ли Гордеев следит за оранжереей — туг, пожалуй, снимешь галстук в два счета.
— Какой у вас вопрос? — спросил владелец, так и не оторвавшись от бумаг, но устав от моего беспардонного разглядывая помещения.
— Я слышала, что вам нужен личный помощник. Хотела бы претендовать на эту должность.
После этого Гордеев как-то странно загнул край документов и вперил в меня взгляд, явно намереваясь изучить повнимательнее. Мы застыли друг против друга, будто перед решающим броском: мужчина на пятом десятке и девочка вдвое младше. Что он хотел увидеть во мне? Не знаю, но точно не то, что видел. В моей внешности не было ничего выдающегося и, как и многие люди, недостаточно одаренные физически, я предпочитала компенсировать это «богатым внутренним миром», за который цеплялась обеими руками, боясь не удержаться и утонуть в заурядной серой массе. Комплекс, скажете вы, и я не стану поправлять, да и как может быть иначе, если вокруг только и разговоров, что о сексе да физической красоте? В школе говорили: палка, ни кожи, ни рожи, первый детский… Оставалось лишь смириться и сделать ставку на то, что скрывалось под невзрачной оболочкой. На это ли смотрел Гордеев? Не представляю, но, к его чести, по одежде судить он не стал.
— Ваша специальность? — спросил он негромко, предпочитая вербальный допрос изучению бумажек.
— Журналист, — ответила горделиво.
— Так значит, это вы портите жизнь нашей семьи долгие годы? — без тени веселья спросил он, явно намереваясь повергнуть меня в ступор.
— Нужно ответить «да» или «нет», чтобы получить эту работу? — выдала я далеко не самый остроумный из ответов, но так как целью вопроса было проверить кандидата на стрессоустойчивость, тест я прошла, и взгляд Гордеева стал более заинтересованным. В тот момент я даже заподозрила в этом человеке чувство юмора — никогда не заблуждалась сильнее.
А Николай Давыдович откинулся на спинку кресла и на некоторое время замолчал, продолжая меня изучать. Как оказалось, неспроста.
— Я вас видел, вы, кажется, у нас уже давно работаете, — его наблюдательности я обрадовалась, почти загордилась, но рано: — Это означает, что образование у вас не ахти. Вечернее, или заочное, или вы пропускали занятия, были небрежны… — покрутив, многострадальную ручку, владелец «ГорЭншуранс» вздохнул: — Но даже если так, вы уже имеете некоторое представление о работе компании, а здесь это не лишнее. Множество выпускников престижных ВУЗов провалились на должности моего помощника с треском именно по причине незнания инфраструктуры.
— Я не буду возражать против испытательного срока, если зарплата не будет ниже, чем у курьера, — осмелилась я попытать счастье.
И немедленно пожалела. Не потому что продешевила: просто ставить условия человеку, который привык все решать самостоятельно, не очень умно. Николай Гордеев был выдающимся юристом: тем, кто «рвал арбитраж». Так про него говорила моя подруга Рита — весьма циничного нрава особа, которую впечатлить непросто. От себя могу добавить, что она была права на сто процентов. Люди поумнее предпочитали с «ГорЭншуранс» дружить, а нарывавшиеся, обычно, загадочным образом теряли поддержку в верхах. С кем именно был знаком Гордеев, я не знала, да и его методы ведения бизнеса не одобряла, но меня никто и не спрашивал. Если Николаю Давыдовичу что-то не нравилось, он это игнорировал, а если не удавалось игнорировать, делал все, чтобы «никто не тратил его время попусту». Он был помешан на минутках. На каждой крупице, что уносила с собой потенциальную силу и величие компании.
— Вы все печетесь о зарплате, но был бы толк, так денег не жалко, — презрительно скривил он губы, обнаруживая тем самым полное отсутствие у себя финансовых проблем. — Я могу потратить на ваше обучение неделю, месяц, год, но оправдаете ли вы ожидания? — задумчиво спросил он и поднялся из кресла, откидывая полы пиджака. — Я вижу перед собой эдакую девушку из гетто.
— При этих словах я покраснела. — Это хорошо, — тут же заметил Гордеев, выразительно взмахнув рукой, будто отрезая мое смущение. — Таким людям есть куда стремиться, в отличие от остальных. Присутствует стимул, который невозможно обеспечить иными средами. Тем не менее недостаток образования может мешать, и серьезно.