Однажды в грозу

- Сегодня вечером, - объявила она Алеку, когда он появился в Комб-коттедже за пару недель до Рождества, - я угощаю ужином. Работа закончена, сегодня я выслала рукопись издателю! Пойдем кутить.

Алек рассмеялся, увидев, что Касси достает из холодильника бутылку "Боллингера".

- Наконец-то! А я все думал, когда ты найдешь достойный случай откупорить его.

- Ты ставил шампанское, когда подарил мне это, - напомнила она, с любовью поворачивая кольцо вокруг пальца. С сияющей улыбкой она подняла свой бокал. За Куин Флетчер, нашу душечку.

Вечер был восхитительным. Ужинали в "Синем кабане". Этот местный ресторан славился изысканной кухней, но оба были так заняты друг другом, что почти не замечали, что у них на тарелке. Потом Алек медленно проехал короткий путь до Комб-Астона и вошел в коттедж вслед за Касси с хозяйским видом, от которого ей было и смешно и до смерти приятно. Когда они оказались одни в доме, она с радостным вздохом шагнула в его открытые объятия и застонала, попав в железное кольцо его рук. Ярость его страстных поцелуев перешла в триумф; он шептал что-то обольстительное, воспламеняющее, у ее жадно ловящего каждое слово уха. Они опустились на диван. Он подтолкнул ее на подушки; коснувшись губами прикрытых в забытьи глаз, скользнул вдоль ее лица и как хищник впился в ее приоткрытые губы. Она обняла его за шею. Его руки спустились в вырез шелковой блузки, потом он зарылся лицом в ее груди и крепко обнял за талию. Алек повернул к ней измученное нетерпением лицо.

- Касси, я хочу тебя, с ума схожу. Я дождусь свадьбы, хоть умру, но зачем ты так оттянула срок?

Касси посмотрела на него затуманившимися глазами.

- Можно... отменить...

Алек насторожился.

- Что такое?

- Можно отменить срок. Если невозможно ждать, - добавила она, оживляясь.

- Ты мог бы перенести бронь в отеле на Сейшельских островах, а если фирма ресторанного обслуживания не успеет, я подыщу другую... Конечно, священник согласится перенести срок. Ты мог бы оформить срочное разрешение... - Она замолчала, увидев его изумленное лицо. - Что, это слишком много?

- Неужели это говорит моя давно знакомая, любимая Касси Флетчер? - спросил он хриплым голосом, сжимая ее в объятиях. - Ангел мой, как я рад, что ты готова. Это правда?

- Да, правда, - уверила она его. - Ты однажды сказал, что жизнь - не генеральная репетиция. Так приступим к действию!

Последовала суматоха переоформления заказов, телефонных звонков, поспешных покупок для невесты и ее матери, и наконец Кэтрин Куин Флетчер и Александер Мерри Невиль сочетались браком на Новый год в маленькой нормандской церквушке Пресвятой Девы Марии поселка Комб-Астон. Кортеж составили брат Алека с семьей, приехавшие из Шотландии; шафером был товарищ Алека по Кембриджскому университету - психолог; еще несколько друзей и сотрудников жениха и невесты собрались позже на устроенном на скорую руку приеме в Бофорт-сквер, чтобы поднять тост за счастливую пару.

- Касси, я никак не пойму, что тебя заставило так неожиданно перенести срок, - сказала Кейт, когда они остались одни, перед тем как ехать ночевать в Комб-коттедж.

- Просто вдруг показалось бессмысленным тянуть время, - ответила счастливая Касси. Она посмотрелась в зеркало" висевшее в спальне, в которой они с Алеком вместе проведут ночь. В зеркале отразилось сияющее улыбкой созданье в кремовом шерстяном платье, со счастливыми глазами на разрумянившемся лице, с затейливой прической, украшенной мелкими белыми цветками из шелковой ткани. - Мы ведь уже не какие-нибудь подростки, мама.

- Сказать правду, - сухо ответила Кейт, - ты выглядишь помоложе, чем когда была подростком. И я очень этому рада. Будь счастлива, дорогая! Желаю тебе замечательно провести время на Сейшельских островах! Когда вернетесь, приезжайте к нам с Алеком, как только сможете выбраться.

Мистер и миссис Невиль собирались провести брачную ночь в Бофорт-сквер, а на следующий день сесть на самолет и отправиться в поисках солнца в трехнедельное свадебное путешествие. Коттедж решили продать. Касси с удивлением заметила, что вполне философски относится к тому, что кто-то другой станет его хозяином: с момента ее бракосочетания Комб-коттедж стал как бы законченной главой ее жизни.

Алек был поражен, узнав об этом, когда они, наконец наедине, сидели на диване перед подносом с шампанским и закуской, вспоминая завершившийся день. Я думал, что ты не вынесешь одной мысли о том, что твой любимый коттедж станет чужим, - с расстановкой сказал он, гладя ее распущенные волосы. Оба уже переоделись: Касси в новую кремовую атласную ночную рубашку и алый бархатный халат, а Алек - в один из тренировочных костюмов, в которых он совершал пробежки по парку в случае прилива энергии.

- Я тоже так думала, - призналась она и улыбнулась ему. - Может быть, я научилась ценить то, что у меня есть.

Алек довольно потерся щекой о ее щеку.

- Я не ошибусь, если подумаю, что речь и обо мне?

- Прежде всего о тебе, - подтвердила она. - Многие ли имели возможность восстановить утраченное? Ах, Алек, до чего мне везет, хоть я и далеко не сразу сумела понять это.

- Это мне повезло, ангел мой, - возразил он и посадил ее к себе на колени. - Мы прошли такой долгий путь, чтоб дойти до этой минуты, Касси. Мне просто не верится, что наконец мы с тобой вместе.

- Попробую уверить тебя, - прошептала она и потянулась губами к его губам, обхватив руками его голову. Нежность его поцелуя мгновенно уступила порыву страсти. Он не пытался обуздать его, а Касси с такой нескрываемой пылкостью откликнулась на его чувство, что он подхватил ее на руки.

- Теперь уже можно не ждать! - с внезапно разгоревшимся чувством сказал он и направился к лестнице.

Касси приникла головой к его плечу.

- Теперь можно!

Алек рассмеялся. Поднявшись в спальню, он положил ее на кровать и торопливо снял с себя тренировочный костюм, затем опустился перед ней на колени, чтоб развязать шелковый шнур, которым был перепоясан ее халат. Пренебрегая его великолепием, он швырнул на пол алый бархат, лег рядом с ней и стал ласкать сквозь атлас, перед тем как окончательно раздеть. Чувство Алека все росло, он целовал Касси, вторгаясь в ее рот языком, а та с радостью принимала его, и его руки блуждали, лаская и заставляя страстно трепетать ее тело. Она стонала, ее тело, уже неподвластное ей, извивалось от уверенных прикосновений его пальцев, неумолимо толкающих ее на грань экстаза, и наконец, поддавшись собственному чувству, он овладел ею, и обоюдное наслаждение, острое как боль, привело, их к вершине физической гармонии.