Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Сад

За этот ад,За этот бредПошли мне садНа старость лет.На старость лет,На старость бед:Рабочих – лет,Горбатых – лет…На старость летСобачьих – клад:Горячих лет —Прохладный сад…Для беглецаМне сад пошли:Без ни – лица,Без ни – души!Сад: ни шажка!Сад: ни глазка!Сад: ни смешка!Сад: ни свистка!Без ни-ушкаМне сад пошли:Без ни-душка!Без ни-души!Скажи: – Довольно муки – наСад, одинокий, как сама.(Но около и сам не стань!)Сад, одинокий, как я сам.Такой мне сад на старость лет…– Тот сад? А может быть – тот свет? —На старость лет моих пошли —На отпущение души.1 октября 1934

«Тоска по родине! Давно…»

Тоска по родине! ДавноРазоблаченная морока!Мне совершенно все равно —Где – совершенно одинокойБыть, по каким камням домойБрести с кошелкою базарнойВ дом, и не знающий, что – мой,Как госпиталь или казарма.Мне все равно, каких средиЛиц ощетиниваться пленнымЛьвом, из какой людской средыБыть вытесненной – непременно —В себя, в единоличье чувств.Камчатским медведём без льдиныГде не ужиться (и не тщусь!),Где унижаться – мне едино.Не обольщусь и языкомРодным, его призывом млечным.Мне безразлично, на какомНепонимаемой быть встречным!(Читателем, газетных тоннГлотателем, доильцем сплетен…)Двадцатого столетья – он,А я – до всякого столетья!Остолбеневши, как бревно,Оставшееся от аллеи,Мне все – равны, мне всё – равно,И, может быть, всего равнее —Роднее бывшее – всего.Все признаки с меня, все меты,Все даты – как рукой сняло:Душа, родившаяся – где-то.Так край меня не уберегМой, что и самый зоркий сыщикВдоль всей души, всей – поперек!Родимого пятна не сыщет!Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,И всё – равно, и всё – едино.Но если по дороге – кустВстает, особенно – рябина…1934

Надгробие

1«Иду на несколько минут…»В работе (хаосом зовутБездельники) оставив стол,Отставив стул – куда ушел?Опрашиваю весь Париж.Ведь в сказках лишь да в красках лишьВозносятся на Небеса!Твоя душа – куда ушла?В шкафу – двустворчатом, как храм, —Гляди: все книги по местам.В строке – все буквы налицо,Твое лицо – куда ушло?Твое лицо,Твое тепло,Твое плечо —Куда ушло?3 января 19353За то, что некогда, юн и смел,Не дал мне заживо сгнить меж телБездушных, замертво пасть меж стен, —Не дам тебе – умереть совсем!За то, что за руку, свеж и чист,На волю вывел, весенний лист —Вязанками приносил мне в дом! —Не дам тебе – порасти быльем!За то, что первых моих сединСыновней гордостью встретил – чин,Ребячьей радостью встретил – страх, —Не дам тебе – поседеть в сердцах!7–8 января 1935

«Есть счастливцы и счастливицы…»

Есть счастливцы и счастливицы,Петь не могущие. Им —Слезы лить! Как сладко вылитьсяГорю – ливнем проливным!Чтоб под камнем что-то дрогнуло.Мне ж – призвание как плеть —Меж стенания надгробногоДолг повелевает – петь.Пел же над другом своим Давид,Хоть пополам расколот!Если б Орфей не сошел в АидСам, а послал бы голосСвой, только голос послал во тьму,Сам у порога лишнимВстав, – Эвридика бы по немуКак по канату вышла…Как по канату и как на свет,Слепо и без возврата.Ибо раз голос тебе, поэт,Дан, остальное – взято.Январь 1935

Дом

Лопушиный, ромашныйДом – так мало домашний!С тем особенным взглядомДуш – тяжелого весу.Дом, что к городу – задомВстал, а передом – к лесу.По-медвежьи – радушен,По-оленьи – рогат.Из которого душиВо все очи глядят —Во все окна! С фронтона —Вплоть до вросшего в глину —Что окно – то икона,Что лицо – то руинаИ арена… За старымМне и жизнь и жильеЗаменившим каштаном —Есть окно и мое.А рубахи! Как взмахиРук над жизнью разбитой!О, прорехи! Рубахи!Точно стенопись битвы!Бой за су-ще-ство-ванье.Так и ночью и днемВсех рубах рукавамиС смертью борется дом.Не рассевшийся сиднемИ не пахнущий сдобным.За который не стыдноПеред злым и бездомным:Не стыдятся же башенПтицы, ночь переспав…Дом, который не страшенВ час народных расправ!Между 27 июля и 10 сентября 1935