Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Родина

О неподатливый язык!Чего бы попросту – мужик,Пойми, певал и до меня:– Россия, родина моя!Но и с калужского холмаМне открывалася она —Даль, – тридевятая земля!Чужбина, родина моя!Даль, прирожденная, как боль,Настолько родина и столь —Рок, что повсюду, через всюДаль – всю ее с собой несу!Даль, отдалившая мне близь,Даль, говорящая: «ВернисьДомой!»   Со всех – до горних звезд —Меня снимающая мест!Недаром, голубей воды,Я далью обдавала лбы.Ты! Сей руки своей лишусь —Хоть двух! Губами подпишусьНа плахе: распрь моих земля —Гордыня, родина моя!12 мая 1932

«Над вороным утесом – белой зари рукав…»

Над вороным утесом —Белой зари рукав.Ногу – уже с заносомБега – с трудом вкопавВ землю, смеясь, что первойВстала, в зари венце, —Макс, мне было так верноЖдать на твоем крыльце!Позже, отвесным полднем,Под колокольцы коз,С всхолмья да на всхолмье,С глыбы да на утес,По трехсаженным креслам, —Тропам иных эпох! —Макс, мне было так лестноЛезть за тобою – БогЗнает куда. Да, видыВидящим – путь скалист.С глыбы на пирамиду,С рыбы – на обелиск…Ну, а потом на плоскойВышке – орлы вокруг —Макс, мне было так простоЕсть у тебя из рук,Божьих или медвежьих,Опережавших «дай»,Рук неизменно-бережных,За воспаленный крайРаны умевших братьсяВ веры сплошном луче.Макс, мне было так братскиСпать на твоем плече!Горы… Себе на гореВидится мне одноМесто: с него – два моряБыли видны по дноБездны… Два моря сразу.Дщери иной поры,Кто вам свои два глазаПреподнесет с горы?Только теперь, в подполье,Вижу, – когда потухСвет – до чего мне вольноБыло в обхвате двухРук твоих. В первых встречныхЦарстве – и сам суди,Макс, до чего мне вечноБыло в твоей груди!Пусть ни единой травки, —Площе, чем на столе, —Макс, мне будет так мягкоСпать на твоей скале.28 октября 1932, Кламар

«Никуда не уехали – ты да я…»

Никуда не уехали – ты да я —Обернулись прорехами – все моря!Совладельцам пятерки рваной —Океаны не по карману!Нищеты вековечная сухомять!Снова лето, как корку, всухую мять!Обернулось нам море – мелью:Наше лето – другие съели!С жиру лопающиеся: жир – их «лоск»,Что не только что масло едят, а мозгНаш – в поэмах, в сонатах, в сводах:Людоеды в парижских модах!Нами лакомящиеся: франк – за вход.О, урод, как водой туалетной – ротСполоснувший – бессмертной песней!Будьте прокляты вы – за весь мойСтыд: вам руку жать, когда зуд в горсти,Пятью пальцами – да от всех пятиЧувств – на память о чувствах добрых —Через всё вам лицо – автограф!1932 – лето 1935, Фавьер

Стол

1Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что шелСо мною по всем путям.Меня охранял – как шрам.Мой письменный вьючный мул!Спасибо, что ног не гнулПод ношей, поклажу грёз —Спасибо – что нес и нес.Строжайшее из зерцал!Спасибо за то, что стал(Соблазнам мирским порог)Всем радостям поперек,Всем низостям – наотрез!Дубовый противовесЛьву ненависти, слонуОбиды – всему, всему.Мой заживо смертный тёс!Спасибо, что рос и росСо мною, по мере делНастольных – большал, ширел,Так ширился, до широт —Таких, что, раскрывши рот,Схватясь за столовый кант…– Меня заливал, как штранд!К себе пригвоздив чуть свет —Спасибо за то, что – вследСрывался! На всех путяхМеня настигал, как шах —Беглянку.   – Назад, на стул!Спасибо за то, что блюлИ гнул. У невечных благМеня отбивал – как маг —Сомнамбулу.Битв рубцы,Стол, выстроивший в столбцыГорящие: жил багрец!Деяний моих столбец!Столп столпника, уст затвор —Ты был мне престол, простор —Тем был мне, что морю толпЕврейских – горящий столп!Так будь же благословен —Лбом, локтем, узлом коленИспытанный, – как пилаВ грудь въевшийся – край стола!Июль 1933