Замок Ругна

Но и здесь, в этом мире, у него были друзья. Они есть. Нельзя, чтобы пережитое там, внутри гобелена, встало между ними.

— Привет, Гранди, — сказал Дор, принудив себя отвернуться от гобелена. — Ну, как вы поживаете здесь, как дела?

— И не спрашивай! — воскликнул голем. — Ты знаешь Мозговитый Коралл, ну, тот, что нацепил твое тело? Так вот, он ведь играл ребенка, даже иногда переигрывал: совал нос куда не следует, делал ложные шаги...

— Куда? — не понял Дор

— Не куда, а как, — поправил голем. — То есть вел себя неприлично. Громко чавкал за обедом, допустим, и тому подобное.

— Очень интересно, — с улыбкой сказал Дор. Он постепенно привыкал к своему маленькому телу. Ему, конечно, недоставало обыкновенской силы, а в остальном было ничего.

— Гранди, мне надо поговорить с этим Кораллом. Я должен вернуть ему долг.

— Брось, ничего ты не должен. А если собираешься с ним повстречаться, то дай ему в ухо, и хорошенько. Впрочем, у него, может, и ушей никаких нет. Ты путешествовал, а он развлекался здесь, в твоем теле. Вы квиты.

«Ничего себе путешествие», — подумал подросток Дор и вслух добавил:

— Я задолжал Кораллу восемь столетий тому назад.

— А, ну тогда обратись к гному.

— К гному? — не сразу сообразил Дор. — А, к доброму волшебнику Хамфри? Ну конечно, обращусь! Но теперь, прямо сейчас, мне надо встретиться с зомби Джонатаном.

— Достал водицу?

— Ну, достал.

— Вот это новость! Вот это будет праздник! Первый воскресший зомби вступает в брак с первым воскресшим призраком! На протяжении столетий они влачили поистине жалкое существование: к ней никто не мог прикоснуться, а к нему никто не хотел прикоснуться. Жуткая повесть о любви!

Стукнуть бы хорошенько этого говоруна! Но Дор, наученный недавними событиями, сдержался и просто сменил тему:

— Я передумал. Пожалуй, встречусь я сначала с королем Ру... Трентом. Ведь это он благословил меня на подвиги.

Гранди пожал плечами:

— А сказать тебе, какие штуки проделывало это существо с твоим телом и с Айрин?

— С кем! — рассеянно переспросил Дор. Он был весь в мыслях о предстоящей встрече с Мозговитым Кораллом. Какую плату тот потребует после стольких веков отсрочки?

— С принцессой Айрин, дочерью короля Трента. Помнишь ее?

— А, ну да, конечно, правда, это было восемьсот лет назад... — продолжал мямлить Дор, все еще витая где-то далеко. И вдруг слова голема дошли до него, и он удивленно вскричал: — Что мое тело делало с Айрин?!

— Коралл очень интересовался кое-какими отличиями между мужчиной и женщиной. Сам он вообще не принадлежит ни к какому полу или принадлежит сразу к двум полам, ни то ни се, и вот этот пакостник...

— Хватит! Как же я теперь встречусь с королем?

— Уж не думаешь ли ты, что я ему рассказал? Нет, помня о твоем возвращении, я, наоборот, пытался скрыть этот поступок. Но король Трент весьма проницателен, да и сама Айрин могла рассказать отцу. Поэтому ни за что нельзя ручаться.

— Когда я... тело сделало это?

— Вчера.

— Тогда, может, еще есть время. Иногда она по нескольку дней не разговаривает с отцом.

— Ну-у, такой случай, — возразил голем. — Она могла не утерпеть.

— Могла, вполне, — обеспокоено согласился Дор.

— Айрин, скажу тебе, может, и набрала в рот воды, но королю это вовсе не мешает. Король ведь знает, что она попросту сорвиголова.

— Я боюсь, что король станет плохо думать обо мне. Вот что меня сейчас волнует.

В мире внутри гобелена его, тщедушного подростка, принимали за отважного, надежного мужчину и одаривали соответствующим уважением. Это льстило его чувствам, и, перейдя в реальный мир, он не хотел больше слыть в глазах окружающих легкомысленным мальчишкой-шалуном. Но кроме себя он думал и о других. О других, которые имели свои чувства. Он вспомнил, как зарумянилась подколдунья Beдна, когда повелитель зомби похвалил ее талант. Потом проклятие Мэрфи превратило этот дар в гибельную силу, жертвой которой пали и Ведна, и сам Мэрфи... и Милли. Ни на кого нельзя смотреть свысока, даже на самых отъявленных малолетних проказников.

— Где Айрин? — спросил Дор у пола.

— Ее здесь не было уже несколько дней, — ответил пол.

Дор пошел дальше, по пути задавая вопросы. И вскоре нашел ее — принцесса находилась в своей комнате.

— Ступай, — велел он Гранди. — Я сам справлюсь.

— Но твои споры с Айрин так забавны, — недовольный тем, что его отсылают, проворчал Гранди, но ослушаться не посмел и удалился.

Дор набрал в грудь побольше воздуха — при этом в его памяти на секунду мелькнула Гарная Горпына, — расправил плечи и вежливо постучал. Айрин быстро отворила дверь.

Айрин было всего одиннадцать лет, но теперь, после всех испытаний, Дор увидел ее будто в ином свете. Перед ним стояла очаровательная девочка, уже почти готовая превратиться в красивую юную девушку. И тело ее, сейчас такое худое и угловатое, несомненно станет женственным и манящим. Через два, ну, может быть, три года красотой она не уступит и самой барышне Милли. Таланты у них, правда, разные.

— Ну? — спросила она слишком резко, потому что волновалась.

— Можно войти?

— А вчера ты не церемонился. Опять явился в доктора поиграть?

— Нет, — ответил Дор.

Девочка сделала шаг назад. Он вошел и тихо закрыл за собой дверь. Как же начать разговор? Принцесса в любую минуту готова дать отпор, следит за каждым его движением. Но на самом деле она вовсе не боится. Ну чего бояться, когда вся комната в растениях, вон даже небольшая путана виднеется. Отцу еще не сказала. Это он определил, когда, разыскивая ее, очутился рядом с библиотекой. Стены и пол сказали, что вчера девочка к двери библиотеки не подходила.

Айрин слыла во дворце ребенком невоспитанным, да еще лишенным сколько-нибудь значительного волшебного таланта. «Бездарная особа», — шушукались между собой окружающие. У нее был острый язык и дурные манеры. Но сейчас, явившись в комнату к принцессе, Дор все время напоминал себе, что она тоже личность. Раньше он относился к ней свысока потому, что слишком гордился собственным талантом. Но там, внутри гобелена, он повстречал Милли и полюбил ее, а она ведь была совершенно бездарна. И он понял, что быть волшебником в некоторых случаях, конечно, важно и полезно, но в других случаях — а они бывают — магия не значит ровным счетом ничего. И повелитель зомби так считал. Теперь Дор испытывал чувство стыда. Но стыдился он не за вчерашнее, а за то, как вел себя месяц назад, год назад. И месяц назад, и год назад он позволял себе смотреть на кого-то сверху вниз. И не оправдание, что важничал он не со зла. Ему, могущественному волшебнику, наследнику престола, просто нельзя не сочувствовать тем, кто обделен столь пышными дарами. Айрин, дочь могущественных волшебников — а их всего трое в прежнем поколении, — обречена быть никем только потому, что судьба вместо таланта подарила ей лишь кое-какие способности да еще плюс ко всему создала ее женщиной. «А если бы я оказался на ее месте? — на минуту вообразил он. — Как бы мой отец чувствовал себя, если бы знал, что его дитя бездарно?» — Айрин, я пришел к тебе, чтобы... чтобы извиниться, — робко проговорил Дор. И тут он вспомнил, как извинился король Ругн перед повелителем зомби. Он сделал это искренне и свободно, хотя, в сущности, и не был виноват. Король может позволить себе и смирение. — Я не имел права делать то, что сделал. Я искренне прошу прощения. Впредь этого не повторится, обещаю вести себя иначе.

— Это ты о вчерашнем? — спросила она, насмешливо глядя на него.

— Обо всей моей жизни! — вспыхнул он. — У меня и в самом деле сильный талант. Это так. Ну и что? Просто я с ним родился, по воле случая. И нет тут никакой моей заслуги. А у тебя свой талант, очень хороший, выше среднего. Я умею разговаривать с неживыми предметами, ты умеешь выращивать живые растения. Могут возникнуть обстоятельства, в которых твой талант окажется куда полезнее моего. Я важничал перед тобой и за это себя виню. Я важничал — ты грубила. На твоем месте я бы тоже так поступал. Отваги тебе не занимать. Ты достойна уважения, Айрин. Ты еще ребенок, как и я, но и человек. И тебя нельзя не уважать. Вчера... — Тут Дор остановился. Он не знал, что вчера натворил Мозговитый Коралл. Надо же было разузнать у Гранди!.. — В общем, мне жаль, я извиняюсь и...