Мажарин

— Дерьмо случается. Тете Рае привет, не буду тебя отвлекать. – Денис забрал со стола свои документы. Теперь уже просто бумажки. Никому ненужные бумажки. И сам оказался вмиг никому ненужным. Потому смял листки и выбросил в урну на входе в здание.

Добрался до парка, где договорились с Вадимом встретиться. Сел на парапет у круглого фонтана. Солнце грело макушку, а прохладная водная пыль била в спину. А надо бы наоборот – голову остудить. Все еще не мог осознать, что перелом уже наступил. Сознанием овладели беспомощность и опустошение. Надо думать, что делать дальше, но ни одной мысли не было. Как-то все внезапно получилось. Не ожидал, не предвидел такого оборота. Все распланировал, думал, что его жизнь только ему принадлежит. А оказалось вон оно как…

Денис прикурил и уставился на кончик сигареты. Обернулся, лавка, на которой сидели две молодые мамочки с колясками, опустела. Он переместился на нее и откинулся на спинку. На соседней скамейке шумела пацанва. Мальчишки хихикали и посмеялись, обмениваясь вкладышами от жвачек с эротическим содержанием.

Страна, обдуваемая постперестроечными веяниями, стала похожа на дрожащий лист. Шатало и гнуло в разные стороны. Она, как младенец, только появившийся на свет и еще не приспособившийся к жизни. Внезапная свобода опьянила всех. Сначала это эротические картинки, потом алкоголь, сигареты, героин. Пока родители пытались заработать копейки, чтобы прокормить семью, младшее поколение, предоставленное самому себе, восторгалось яркостью жизни. Старшее – уже погрязло в дремучем бандитизме, а такие как Денис только пытались определиться с жизненной позицией. И вариантов, как оказалось на поверку, не так уж и много. Только те, у кого задница в тепле, делали вид, что все хорошо, отстраненно наблюдая за постепенным расслоением общества и общим упадническим настроением.

Обстоятельства, под которые приходится прогибаться, можно воспринимать относительно свободно, пока они не ставят на колени, заставляя клониться к земле. А когда умирает надежда – особенно больно. Если бы сразу, то легче. Но людям свойственно продлевать эту агонию.

Так и Денис раз за разом прокручивал в голове разговор с дядей. Просчитывал свое «а что, если бы…» Только нервы себе натягивал. И обида в нем росла как раковая опухоль. Он сделал всего пару затяжек и снова уставился на тлеющий комочек пепла на кончике сигареты. Как белка в колесе. Точно. Все бежал и бежал. Время проходило, а он все на месте. Какой-то порочный круг. В который раз одно и то же. В который раз кто-то решил все за него. Хотелось как-то разорвать эту сковывающую цепочку. Разбить хоть одно звено. Сделать что-то, чтобы нарушить тот ритм, в котором жил. Может курить бросить. Засела мысль, что нужно разрушить заведенный порядок, чтобы все пустилось в другое русло.

Вадим подсел к нему, первым делом спросив, как дела.

— Никак, — сдержанно и мрачно ответил Денис.

— А точнее?

— Потому что полвосьмого, — угрюмо пошутил, но добавил: — У матери условный срок есть. Так что кислород мне перекрыли.

— Твою мать… — сокрушенно бросил друг.

— Ее самую, — усмехнулся Денис. – Спасибо ей.

— Ты как? – спросил Вадим, помрачнев.

— Не знаю, — ответил, пожимая плечами.

Сложно было объяснить всю тяжесть, что легла на душу, расплести тот комок эмоций, что на душе змеей свернулся. Жалит и жалит…

— Пойдем, может, водочки попьем? – предложил Вадим, хлопнув лучшего друга по плечу, не придумав ничего лучше как предложить забыться в пьяном угаре.

— Водочки? Пойдем попьем. – Тоже неплохая идея. Как-то же нужно сбросить напряжение.

***

— Вот красавцы… — сонно проговорила Татьяна, после того как впустила парней в квартиру. Разбудил ее дверной звонок, и она бросилась открывать, в надежде, что муж вернулся из командировки раньше. Была у него такая привычка. Но нет, за дверью топтались брат с другом. Надо сказать, в весьма нетрезвом состоянии. А при ближайшем рассмотрении их физиономий, Таня еще больше удивилась, как им еще удавалось держаться на ногах.

— Тихо, не шуми, — Денис закрыл Тане рот ладонью, как только ввалился в узкую прихожую.

— Ладно, этот. – Она убрала руку брата и толкнула его к стене. — А ты! – грозно посмотрела на второго молодца. – Вадик, у тебя на днях вручение диплома, а ты с поцарапанной рожей. Рубашку испортил, — подцепила пальцем оторванный нагрудный карман.

— До свадьбы заживет, — с тяжким вздохом ответил тот.

— Сколько лишних слов. Таня-Танечка-Танюша… тащи аптечку, ты же у нас врач, — вмешался Денис.

— Быстро в ванную! Оба! – Она открыла дверь и впихнула туда «гостей».

Вышли они мокрые и взъерошенные, протиснулись на кухню, и упали за стол напротив друг друга. Таня смочила вату перекисью и обработала запекшуюся на лице Вадима ссадину.

— Где шлялись?

— Тебе лучше не знать, — покачал Вадим головой и криво усмехнулся. — Когда твой мультик приедет?

— Через неделю примерно. Почему мультик-то? – возмутилась такому определению.

— Видел я его. Мультик он.

— Не говори ерунды! – насупилась Таня.

Денис засмеялся, и, скривившись, тронул разбитую губу. Сосредоточенно уставился на холодильник.

— Есть хочу, — открыл дверцу, изучая содержимое.

— Закрой холодильник и сядь. Лицо обработаю.

— Я сам. Ты лучше поесть чего-нибудь сообрази, — получив в руку стерильный кусок ваты, он приложил его к нижней губе.

— Могу омлет с колбасой пожарить.

— А что-нибудь посущественнее?

— Денис, совесть имей, три часа ночи!

— Таня, давай омлет, — рассудительно сказал Вадим. Взял стоящий на столе графин с водой и приник к нему, не удосужившись налить воды в стакан.

— Ты к дяде Васе ходил?

— Ходил.

— И что? – разбила яйцо в миску.

— Хрена лысого. Гуляй, сказали. У нашей родительницы условный срок имеется за кражу. Так что таким, как я в органах не место.

Второе яйцо размазалось по полу. То ли Таня слишком сильно ножом ударила, то ли скорлупа у него оказалась слишком хрупкая.

— Как?.. – застыла с ножом в руке.

— А вот так, — отчеканил Денис.

Расстроенная Татьяна притихла, обжарила колбасу, взбила яйца. Достала из холодильника зелень, чтобы добавить в омлет. Денис сгреб пучок укропа и выбросил в мусорное ведро.

— Только без этого. Укроп ненавижу.

— Ну что ты делаешь? Вадик любит, я бы вам отдельно пожарила. Ты пьяный невыносимый просто. Сядь уже, не суетись.

— Вадик не любит, — упрямо проговорил брат и ненадолго вышел из кухни.

— Тань, не трогай его. Видишь, невменяемый совсем.

— Вижу. А в драку какого, спрашивается, полезли?

— Не лезли мы. Нарвались на каких-то гопников, раскидали их по сторонам и домой пошли.

— Совсем, вы, Вадя без головы. Себя не бережете. Ни себя, ни нервы родителей.

— Кстати о родителях, — тут же вставил свое слово, появившийся в дверях Денис, — отцу скажешь, что я у тебя, про мордобой ни слова.

— Да уж сообразила бы, — иронично отозвалась сестра и поставила на стол тарелки с пышным румяным омлетом.

— Ты еще будешь нам о безопасности говорить, когда сама в какой-то забегаловке официанткой работаешь.

— А кто деньги зарабатывать будет?

— Муж пусть зарабатывает.

— Он и зарабатывает.

— Да? Что-то не вижу я ни денег, ни мужа.

ГЛАВА 7

— Садись, Денис, а то пока всех дождешься с голоду можно умереть.

Денис, удовлетворенно вздохнув, оторвался от созерцания пасущихся на грядке с клубникой Тани и Бори. Полуденное солнце беспощадно опрокидывало на голый торс огромную дозу ультрафиолета. Грозило спалить заживо. Вняв разуму, уже имея по этой части печальный опыт, Денис скрылся в тени дома, присев на низенькую скамейку. На такой жаре мозг вскипал, мысли плавились как шоколад. Семья тоже «растеклась» по участку никак не желая собираться за столом. От клубники семью Осиповых никакие блины не могли оторвать; отец с Ниной ушли на речку; а дядя Вася заглянул к соседу. Таня разгуливала по даче в купальнике, тетя Рая сегодня тоже отличилась оригинальностью, надев майку-тельняшку. Получила в безвозмездное пользование от Степаныча. Раздавшись за эти годы в формах, по весовой категории она легко могла составить мужу конкуренцию.