Страница 42 из 76
Она медленно поворачивается к нему лицом — его глаза такие темные, она тонет в этой тьме, она спасительная, она незыблемо восхитительная. Его губы совсем-совсем близко, стоит слегка податься вперед, и она коснется их своими, что, собственно, она и делает, не раздумывая. Ей так хочется почувствовать его поцелуй, его крепкие объятия, так хочется перенять его спокойствие и уверенность. Но Артем не играет по ее правилам, он отстраняется. Его лицо слегка напряжено, но в глазах горит огонь, она видит это пламя, но он моментально скрывает его за маской ледяного безразличия, глаза пустеют, нагоняя на нее холод.
— Не стоит делать того, о чем потом пожалеешь, — вновь откатывается на спину.
Она смотрит на него, словно зачарованная. Смотрит на его выточенный профиль, и снова оказывается совершенно одна. Ей вновь становится дико страшно и до онемения холодно…но это ощущение длится недолго.
— Завтрак сделаешь? Жрать хочу дико, — Артем громко зевает, не видя надобности прикрыть рот ладонью. Вера ежится. Его слова, действия — все снова превращается в сон, словно ничего этого и не было. Словно он ничего не говорил, не обнимал…он вновь холоден и безразличен.
— Мне нужно одеться, — начала формулировать мысль, — ты не мог бы выйти…
— Я не смотрю, — мужчина закрыл глаза, — и вообще, еще сплю, — вновь перевернулся на живот, зарываясь лицом в подушку, — да и что я там не видел, — резко стянул с нее одеяло, подминая то под себя, но глаза, как и обещал, не открыл.
Вера выдохнула, понимая, что ей ничего иного, как встать и одеться, не остается. Ее проедало стеснение, а если вспомнить, что вчера Артем вытащил ее в таком виде из ванны…в общем, лицо у нее было пунцового цвета.
Напялив на себя легинсы и длинную свободную футболку на одно плечо, Вера выбежала из комнаты. Быстро почистила зубы, завязала хвост, и отправилась на кухню. Хоть ей и претил этот своевольно-приказной тон, но завтрак она все же решила приготовить.
Артем пришел на кухню минут через пятнадцать, когда дом уже слегка прогрелся от ароматного запаха гренок. Остановившись в кухонном проеме, мужчина сложил руки на груди, внимательно наблюдая, как она ставит на стол тарелку, чашки, кладет ложечки.
— Что? — подняла глаза, вздрогнув от неожиданного появления Артема.
— Ничего, — сунул руку в карман джинсов. Кстати, они были на нем единственной одеждой, видимо, ночью он стащил с себя свитер, — полотенце дай, мне в душ надо.
Вера кивнула и вышла из кухни, точнее протиснулась мимо него, стараясь не дотронуться.
— Держи, — протянула серое махровое полотенце.
Артем кивнул и молча отправился в душ. Он ушел в душ, а у Веры, как в анекдоте, на душЕ скреблись кошки.
Выдохнув, Вера налила себе кофе. Добавив в кружку молока, девушка с ногами забралась на стул. Все, что она испытывала этим утром — дикое смущение. Ей было так стыдно, стыдно, что он вытащил ее голой, видел ее голой. Даже то, что он подумает о ее поступке уходило на второй план, все мысли вертелись лишь вокруг ее тела и его зрения. Нервно отставив кружку от себя, Вера побарабанила пальцами по столу. Ладно, она это переживет, как-нибудь, возможно, скрипя зубами, но переживет.
Второй мыслью на повестке этого утра был вопрос, почему Артем остался. Почему послушал ее, почему не проигнорировал. От этого интереса у нее даже закололо пальчики. Но продлилось это не долго, в дверь позвонили, и Кораблева вновь утеряла своё сердце в пятках. Встав из-за стола, она медленным шагом подошла к двери, неуверенно дотягиваясь до глазка.
— Мам? — отскочила от двери. Ее бегающий взгляд предательски устремился на дверь ванной, — блин, — звон повторился, и она быстро открыла дверь.
— Ты спишь еще что ли? — мама бодро вошла в квартиру.
— Нет, — попыталась улыбнуться, — а ты как здесь?
— Дожили, матери уже не рады? — Людмила шутливо приподняла бровь.
— Рада, кончено, что ты. Просто…вы же в Москве…и ты не говорила, что приедешь.
— Ох, с утра сегодня все так резко поменялось, я не стала тебе звонить в такую рань, — сняла шубу.
— Ясно. А как ты вошла…в подъезд? И адрес…
— Дочь, у меня хорошая память, и адрес я помню, хоть и была здесь всего раз. А дверь у вас кирпичиком подперта, заходи, кто хочешь, — неодобрительно помотала головой.
— Ясно, — Вера шагнула назад, сцепляя руки за спиной в замок.
— У тебя все хорошо?
— Да-да, — улыбнулась, но ей не удавалось скрывать свое волнение.
А потом все случилось так быстро. Старков распахнул дверь ванной комнаты, еще продолжая вытирать голову полотенцем. Вера устремила на него взгляд, морщась от досады. Артем дотер голову, сжимая полотенце в руке, наконец-то устремляя взгляд на стоявших возле двери мать и дочь. Вера закусила губу, понимая, что это провал. Полнейший. Артем, вышедший из душа в одних джинсах…с утра.
— Мама, это не то, что ты думаешь, — пробормотала, не зная, куда спрятать глаза.
— Дочь, — смутилась, переводя взгляд на Веру, — а о чем я, по-твоему, сейчас думаю?
Старков с интересом посмотрел на них, и, как ни в чем не бывало, ушел на кухню. Вера выпучила глаза, в ее голове это совершенно не укладывалось. Он просто ушел, да еще так, словно он тут живет. И его присутствие здесь не что иное, как обыденность.
Людмила взмахнула рукой, но та так и замерла в воздухе. Ее такое действие тоже слегка поразило.
— Интересно, — женщина все же опустила руку.
— Мам, не ходи туда. Я все объясню тебе, пожалуйста, посиди в комнате…мам, — коснулась материнского плеча.
— Давай, — только и смогла выдавить женщина.
Верка быстро пошагала в кухню, где застала Артема, распивающего кофе и хомячущего ее гренки.
— Даже не начинай. Дай мне спокойно поесть и я уйду. У меня сегодня будет долгий день, по вашей милости, поэтому, дай поесть спокойно.
Вера, так хотевшая выговориться, забыла абсолютно все слова. Присела на стул, прожигающе глядя на этого наглого мужчину.
Прошло еще минут пять, прежде чем Старков съел последнюю гренку, сделал большой глоток кофе и невозмутимо пошел в ее комнату. Кораблева пошла следом. Она молча наблюдала, как он надел свитер, вытащил из-под кровати свои носки, подхватил пальто, перекидывая то через локоть, и перевел на нее взгляд.
— Что? — словно не понимал всей «гениальности» ситуации.
— Ничего. Ты ведешь себя…Господи…
— Я, конечно, рад, что ты так высоко меня оцениваешь, но давай как-то попроще, — усмехнулся.
— Артем! — повысила голос, а потом тихо добавила, — Ты издеваешься?