Страница 62 из 64
Хрипит, булькает, будто сказать что-то пытается, а не может. Наверно, вправду сказать хочет или дышит так. Нехорошие звуки. А рядом Яся на коленях стоит. Плачет. Моя жена по другому плачет!
«Дура, — говорю, — ты чего ревешь? По кому? Кто он тебе? Кто?!»
Она даже внимания на меня не обратила. Ну, почему женщины такие? Человека спасать надо, а она ничего не делает. Подумаешь, соперник! С мертвым разборки проводить — последнее дело. Уважать потом себя не будешь. Вот как вылечится, тогда и разберемся — кто из нас лучше, и кто с моей женой дальше жить будет.
Но как он вылечится, если ни спасателей, ни службы безопасности, ни элементарной скорой помощи нету? Не прибыли еще. А когда прибудут, может, уже поздно будет. Нужно своими средствами лечить. Первая помощь. Теоретически мы все это знаем — в школе даже такой предмет был. Если ты отличница, то наверняка помнишь, как искусственное дыхание делать, как из-под оголенного провода человека вытаскивать, как переломы бинтовать. Не помнишь? Ну, в обычной жизни это не надо ничего. Специальные службы всегда раньше приедут, чем ты сообразишь — что делать. А если ты где-нибудь на осваиваемой планете, так там курсы выживания преподают. И пока экзамен не сдашь, на поверхность не выпускают.
Здесь и без экзамена понятно, что человек загибается и ему что-то нужно. В таких ситуациях главное — не растеряться. Если будешь рыдать, как Яся, то на сто процентов будь уверен — не выживет. А вот если кое-чего вспомнишь, да применишь…
Я внимательно вокруг посмотрел и сразу всё понял.
Взрыв только наружную крышку с лотка сорвал. Сразу видно — специалисты делали. Заряд-то маленький через почту послать можно, небольшой мощности. Если энергия взрыва не направлена, то он максимум ящик почтовый разнесет и адресата осколками поцарапает. Поэтому взрыв направленным делают, по узкому лучу, чтобы максимальное поражение человеку нанести. Я читал, что запросто может голову с шеи срезать, если она в нужной точке окажется. Террористы же уверены, в каком месте человек будет, когда к нему послание придет. Правильно — перед лотком. Готовится почту забрать. Тут — «ба-бах!» — и нет человека. А ящик — целый.
Так что я аптечку по почте заказал. Они сразу приходят, если аварийный сигнал нажать. Первая помощь пострадавшему. Бесплатно. Три-один-один. Не знала, что ли? В аптечке всё самое нужное, чтобы поддержать человека в критический момент. Ну, до прибытия специалистов. Диагност и средства медицинские, чтобы организм взбодрить. Ну, ты знаешь, для чего диагност. Так что я все его рекомендации выполнил: на голову спреем попрыскал, в руку инъекцию чего-то засадил, а в шею — другую.
Сергей затих сразу, ломать его перестало, а я — к Ясе. Поговорить. Выяснить. Что тут произошло и что вообще происходит. С нею. Ну, про «тут» она ничего нового не сказала. Пришла почта, Сергей уж уходил. Не успел повернуться, как взрыв, и больше она ничего не помнит… «ы-ы-ы-ы-ы».
«Зачем ты к нему ушла? — спрашиваю. — Он что, лучше? Или ты меня давно обманывала? И у вас давно связь?»
«Какая связь?! — у Яси даже слезы высохли от возмущения. — Ты чего придуриваешься? Не было ничего!»
Прямо в глаза врет.
«Давай, — говорю, — разберемся. От меня ты ушла? Ушла. Ничего толком не сказала, дверью хлопнула и к Сергею своему. Мне приятно, да?»
Скандал обычный — домашний, называется. Да кто угодно выяснять отношения любит, особенно если себя правым считает. Я, разумеется, на сто процентов прав. Скажешь, нет? Какой сложный период? Ты еще скажи — «критические дни»! Я в этом хорошо разбираюсь. Стукнула в голову ерунда какая, вот и мозги набекрень. От мозгов все неприятности. Следовательно, вправить их требуется. Нет, психотерапевт лучше справится, кто спорит. Только до него еще добраться надо, а как доберешься, если она и разговаривать не желает?
«Кто тебя знает, — отвечает, — мало ли ты какой извращенец?»
Это я-то извращенец?! Да чего она вообще себе воображает?! Что такая незаменимая и единственная?! Ну-у-у-у, что-то в этом есть, конечно. Но это же не повод меня с грязью смешивать?
«Ты на себя посмотри! Вырядилась, как на праздник! Всё ясно с вами обоими!»
«Ты не понял ничего! — кричит. — Я ж только что приехала! Еще и часа не прошло!»
Ну, да, конечно. Часа. Откуда ж тогда они знали — где Яся? Не сходится чего-то. Да и вообще — ушла три дня назад, а у Сергея недавно объявилась. Где всё это время болталась? Я ей эти вопросы задал, а она:
«Дурак ты, Женя. Я что, тебе сказала — куда иду? Нет. Это ж твои догадки. А где я ходила — не твое дело».
Конечно, не мое. После ухода-то. Мое дело — ее назад вернуть, если получится. Хочется, да. Ну, вот тебе пить хочется, нет? А почему? Потому что в любой момент можешь воды налить и выпить. Или не воды, а чего покрепче — что душа пожелает. Вот представь, что ты в пустыне оказалась, где линии доставки нет. Ну, нет, — не поставили аппарат. Я же говорю — представь. Сразу такая жажда появится, что сил нет. Вот и я без Яси так.
Тут этот раненый голос подает:
«Жень, ты ее не слушай. Забирай и не отпускай никуда».
Типа предсмертная воля. Я чуть не прослезился, правда. Чуть полегчало, а уже в чужой разговор лезет. И главное — зачем? Может, если он лишнее слово скажет, то его вовсе не спасут? Он об этом подумал? Нет, конечно. Им всем лишь бы на своем настоять. Ага, ты права, мне тоже. Да не оправдываюсь я, просто так человек устроен. Было б смешно, кабы грустно не было.
Яся к нему: «Да как ты?»
Ну, сколько можно! Плохо ему, не видно разве?
«Ничего. Нормально, — отвечает. — Не чувствую ничего».
Еще б чувствовал! Обезболивающее наверняка в состав инъекции входит. Но понимать-то должен — что произошло. Хотя — шок, то — сё, вполне возможно и не представляет, что было. А то еще амнезия бывает. Это когда вообще забываешь всё, что было, даже как тебя зовут, — да ты в курсе. Надо бы человека в курс ввести, чтобы вел себя поосторожнее.
«Сергей, — говорю, — тут такое дело. Бомба взорвалась. Это покушение на тебя было. Но, главное, что ты жив-здоров. Сейчас специалисты подъедут, царапины йодом смажут, опять будешь бегать. Легко отделался, можно сказать». И чувствую, что ненатурально успокаиваю. Сам бы своим словам не поверил.
«Да, — отвечает, — с бомбой они это хорошо придумали. Надежно. Жаль, не учли, что мне писем никто не шлет».
Ну, бредит, одним словом.
«Я тебе напишу! Обязательно напишу!» — Яся, конечно не сдержалась.
«Глупости. Ты не поняла разве? Я перед кем тут битый час распинался? Не ломай жизнь свою. Не надо. Тем более, ради никчемного слабого человека с кучей недостатков. Это я про себя», — Сергей на земле лежит и разглагольствует, будто перед сподвижниками речь толкает. Абсурд! Или этот, как его, сюрреализм, забыл даже, как называется.
«Это кто слабый? Ты слабый? И недостатки у тебя? Позволь спросить — какие?» — я даже забыл, что с раненым разговариваю.
«Обычные недостатки. Занудный, эгоистичный, безынициативный, пассивный, инфантильный… Достаточно?»
«Нет, недостаточно! Прекрати на себя наговаривать!»
«Мне сейчас всё можно», — и усмехается.
«Ты не в себе, явно, — говорю. — Мы тебе обязательно поможем. Правда, Яся?»
Она часто-часто закивала, но чувствую, что не знает, как помогать. Я тоже не знаю, как ни странно. Как дураки ждем спасателей и высокоумные разговоры ведем о бытие.
«Да не нужен мне никто. И я никому — это ж очевидно. А Ясе нужен ты. Тебе — она. Я вижу».
Видит он, как же. У самого веки слиплись: красные, распухшие, без ресниц и слезятся. И заговаривается. Шок, точно. А эти спасители почему-то всё не едут. Тоже мне, «скорая» помощь! Как человеку плохо, так их не дождешься. А как воробышек поскользнулся, сразу три бригады вокруг суетятся, ему перышки вправляют.
Одно объяснение у меня: режим секретности. Что бомбу прошляпили — да ерунда какая! А вот бригаду «скорой помощи» непременно проверить надо и досмотр ей учинить. Чтобы не похитили тело дорогого нашего зодчего и не отвезли к конкурентам. А уж у конкурентов из него клонов понаделают и заставят по новой технологии дома строить. Нет, отчасти верно, конечно. Пусть человек умрет, но чтоб никому не достался. На такой случай свои врачи должны быть, понимать же надо! А если б не появился я? Если б Яся к Сергею не приехала? Он бы наверняка погиб!