Туда, где ждут тебя...

Где ты удобный момент видишь? Мало ли, что они делом заняты — отстреливаются! Конечно, увлечены, не каждый же день стрелять доводится. И грохот жуткий — вообще ничего не слышно. Только я дороги не знаю, и по всем приметам мы вообще чуть ли не в открытом море находимся, а костюмы гидрофобные похитители нам почему-то не предоставили. Пусть не в море, а пресноводном водном бассейне, не суть же. У нас даже плана помещения нет. А без плана какой побег?

Не скажи. Каждый своим делом заниматься должен, тем более что профессионалы уже прибыли. Попадешь под горячую руку — не посмотрят, что тебя освобождать приплыли. Прибьют, чтоб под ногами не мешался, и всех делов. К тому же не совсем ясно: может это освободители от родной компании, а может, от третьей фирмы-конкурента.

Поэтому лучше на пол лечь и ни на что другое не смотреть. Кстати, не очень и приятно. Кровь льется, кисти отрубленные на пол жабами ядовитыми падают, крики такие, что мутит. Это значит, что уже врукопашную схватились. Спросить — не у кого. Ну, за кого они. За большевиков, али за Советскую власть. Это, я так, к слову, ассоциации попёрли. Тогда-то ни о чем таком не думал: полное помутнение в голове и звонкая такая пустота. И ботинки топают рядом с головой по металлической палубе, в такт пустоте. Представила, да?

Остановились ботинки почти у лица и говорят… Ну, не ботинки, конечно, а тот, кто в них обут.

«Здравствуйте, — говорят, — Евгений Витальевич! Как мы рады вас видеть! Как здоровье? Как жена ваша, Ярослава?»

Нормально жена, что ей сделается? Мы ж вместе были. Зато теперь точно определил — кто нас из плена вызволил. Наши, понятно. Теперь можно без боязни на ноги встать и внимательно так рассмотреть вопрошающего.

«Что-то вы всё в разъездах, никак вас не застать на рабочем месте», — продолжает. Будто не в курсе, кто меня послал и зачем. За кем, то есть.

Тут уж я устал сдерживаться. «Знаете, — говорю, — я бы лучше на Земле посидел, поработал. Мне ваши поездки уже вот где сидят!» — ну, и показал, где конкретно. А тот будто не заметил.

«Руководство, — говорит, — выражает вам благодарность за проведенную операцию по ликвидации коломянского подполья и выявлению шпионов в рядах нашей компании. А также за остальную деятельность, направленную на укрепление наших позиций на мировом рынке».

Ну, точно, с кем-то меня спутал. Не помню, чтобы я чего-то подобного делал. Только если невзначай. Но начальству в такой ситуации не повозражаешь. Как сменит милость на гнев — только хуже будет. Я следующей своей фразой поперхнулся и отвечаю в таком ключе, что я не один, нас много, мы тут все, завсегда и с большим желанием. Этот головой довольно кивает и видно, что не слушает. Еще б! Ему такие речи каждый день, наверно, слушать приходится, привык.

Но мне-то самому интересно как мы спаслись. Жене подмигнул, дескать, отойдем в сторонку, кое-что обсудим.

Обсудили.

Оказалось, что это Яся команду на спасение послала. Причем, с пульта, который она у меня стащила — из того барахла, которым меня снабдили. Пульт сам по себе маленький — плоский и размером с монетку. Он в кармане и завалялся. Местные его и пропустили, когда обыск делали, а Яся заметила. Потом, когда нас развязали, она незаметно его из кармана у меня вытащила и на аварийную кнопку нажала. У местных-то как принято? Что женщина дома сидит и ничего такого ей не позволяется. С одной стороны правильно, конечно. С другой — похитители на этом и прокололись. Не обращали внимания на Ярославу. Она ж, по их мнению, без разрешения своего мужчины ничего делать не может. За «своего мужчину» они Сергея считали, потому что они по Коломянке везде вдвоем ходили. Вот. А Сергей ничего такого Ясе не говорил, он с этими бандитами только и общался. Чего женщину под контролем держать, если она слушаться должна? Причем, совершенно определенного человека. Ей же ничего не доверишь, самостоятельности — ноль… Да нет, я ж про коломянских женщин, не про наших, и про отношение к ним их мужчин. Стереотип поведения у них такой, вот его они и не смогли преодолеть.

Никто за ней внимательно не следил, так только, — чтоб убедиться, что еще здесь. Да и куда женщина в одиночку пойдет? Без сопровождения ее сразу же в бордель умыкнут, пикнуть не успеешь. Так что у Яси, считай, полная свобода была. В пределах площади, которую она занимала. То есть делать могла что угодно, но с места не сходить. А там всего-то дел: на кнопочку нажать и тревожный сигнал послать. Его получат, определят координаты источника и быстренько прибудут в нужное место. Спасать, значит.

Вот она и нажала. Разумеется, она не обо мне вовсе думала, а о Сергее. Но я считаю, что в данной ситуации результат — главное. И живы мы остались, и членовредительства никакого не было, и без всяких проволочек на следующий рейс зарегистрировались и улетели из этого водного мира.

И не тянет меня туда больше. Совсем не тянет.

Здравствуй, Марина!

Очень часто не понимаешь, что происходит с нами в жизни. Отмечаешь события, но об их сути не догадываешься. И пока кто-нибудь не объяснит, воспринимаешь их совершенно по-другому, как тебе удобнее или привычнее. Нелегко выйти за рамки своего опыта.

Я же не знал, что в атмосфере Коломянки содержится фермент, способствующий выработке повышенного содержания феромонов. Не стал вникать в описания и предупреждения. Не ставил фильтров. Яся вообще не в курсе была. Вот потому-то так всё и произошло. Это лучшее объяснение, чем думать, что нас с ней что-либо связывает. Ведь сейчас, когда мы на Земле, ничего такого нет. Наверное, нет.

Мне не разрешили вернуться домой. Какие-то соображения безопасности. Им, конечно, виднее, хотя до сих пор не могу представить, кому я мог понадобиться лично. Сижу в закрытом номере, как в тюрьме, а перед дверью два охранника. Никого ко мне не впускают, а мне каждый раз советуют никуда не выходить. Только внешней информацией и развлекаюсь. Но и тут не всё прекрасно: полный блок инфы можно только по строительным вопросам получить, а все остальные обрезанные до минимума. И никаких контактов помимо деловой сферы. Хотя обещают мне многое, на этом и держусь.

Вряд ли я самый умный или что-то в этом роде. Но ни у кого из тех, кто брался работать с зурмом, не получается то же, что у меня. Дома не получаются. Брались за строительство и опытные проектировщики, и начинающие — результат один. Стоит коробка, а жить в ней невозможно.

Претензии, почему-то, — ко мне. Дескать, секреты утаиваю, наработки, а компания от этого убытки терпит. Пусть так считают. Нет никаких тайн. Я вижу дом целиком, каким он должен быть, и создаю его. Возможно, у меня чрезмерно развито пространственное воображение. Но я думаю — его недостаточно. У меня есть другое мнение. Всё дело в чувствах, которые мы испытываем. Если их нет — дом не будет построен. Видимо, я всё еще что-то чувствую. Наверно, к тебе, Марина. Может, к кому-то еще. Я не хочу в этом разбираться. Я всё еще помню о прошлом.

Однако сегодняшний день преподнес сюрприз. Мне предложили обучить нескольких студентов. Дескать, люди привыкли строить по-старому, а вы, то есть я, научите молодежь мыслить и работать по-новому. Сроку дали всего три месяца. Как хочешь, так и выкручивайся. Правда, в качестве компенсации предложили самому выбрать контингент и количество. Вот, поеду сейчас отбирать добровольцев. Искать тех, кому действительно интересно, и тех, кто умеет чувствовать.

Поселят нас в особом месте — каком, даже мне не сказали. Будто я проболтаюсь. Зря волнуются. После похищения я стал осторожнее. Это не очень страшная история, хотя немного неприятная. Я не буду про нее писать — вдруг ты расстроишься.

В общем, вот и все новости, если новости обо мне тебя еще интересуют. Впрочем, ты же понимаешь, что я пишу не для тебя. Выговориться — вот цель.

Пока.