Страница 19 из 66
Кросс не знал, что сказать. Идея самообвинения была не новой для него. Поразмыслив, он понял причину своего пьянства, и того, что перестал ценить свою жизнь, перестал уважать себя. Люди на борту угнанного самолета... Те, которых он даже не пытался спасти, и которые были убиты в наказание за его побег... Он закрыл глаза, вдохнув дым сигареты.
Эйб открыл глаза, когда услышал звук открывающейся двери хирургической комнаты.
Появился доктор и сказал:
- Выражаясь непрофессионально, у него почти отрезано сухожилие, есть несколько трещин в кости, и он потерял приличное количество крови. Что касается крови, то об этом сейчас заботится его друг. А вот остальное все не так просто. Если его ожидает физическая деятельность, то вашему другу придется категорически отказаться от нее самое меньшее на несколько недель. Немного позже я смогу более определенно высказаться о возможных последствиях ранения.
- А он сможет достаточно восстановиться, чтобы перенести длительный перелет и потом заниматься несложной бумажной работой и тому подобное? К понедельнику?
Казалось, доктор размышлял:
- Он сильный молодой человек, в отличной общей физической форме. Если он не будет пользоваться правой рукой, то его можно достаточно безопасно привлекать к ограниченной деятельности. Это ответ на ваш вопрос.
Хьюз посмотрел на Кросса. Кросс кивнул.
Глава 11
Чернобородый музыкант стоял на обочине тротуара, играя на двенадцатиструнной гитаре. Этот музыкант и все люди вокруг вызывали у Мухамеда Ибн аль Рака внутреннее отвращение. Было жарко. Пожилые люди, мужчины и женщины, вяло шли по тротуару. Некоторые даже улыбались ему, а некоторые обращались на своем ненавистном языке. Ему хотелось взять пистолет и прямо сейчас начать стрелять в этих грязных тварей. Но тогда сорвется операция. Себя он успокаивал мыслью, что их день еще настанет. Он лишь сожалел, что, вероятно, умрет до этого дня.
Рака остановился у небольшой двери между двумя магазинчиками, в одном из которых продавались продукты, а во втором - западная одежда.
Он вошел через дверь в маленький вонючий коридор-прихожую. Здесь было темно. Он закрыл глаза и прислонился к стене, кончиками пальцев коснувшись глаз.
- Иерусалим, - прошептал Рака.
Он открыл глаза. На стене было несколько кнопок дверных звонков с именами жильцов, написанными ужасными каракулями карандашом или ручкой прямо на обоях. Он нашел кнопку с надписью "Раух" и позвонил, сомневаясь, что звонок работает. Откуда-то сверху донесся звук звонка, и ему показалось, что дверь слегка завибрировала. Он взялся за ручку и повернул ее, потом прошел в дверь и стал подниматься по лестнице, ведущей на верхние этажи. Здесь запах жилья был еще хуже. Сверху на лестнице появился мужчина, высокий и худой, с редеющими русыми волосами, небрежно подстриженными.
- Мистер Фарук?
- Я пришел по вашему объявлению.
- Вы ремонтируете телевизоры?
- Я много лет работал на промышленном оборудовании.
Раух улыбнулся. Вероятно, последовательность фраз пароля оказалась приемлемой как для него, так и для Рака.
- Входите, мистер Фарук. Мы можем обсудить наше дело за стаканом чаю.
- Это было бы замечательно, сэр, - ответил Рака, поднимаясь до площадки и последовав за Раухом по длинному узкому коридору с вытертой ковровой дорожкой посредине. В конце коридора дверь комнаты была открыта, и Рака вошел вслед за Раухом. Раух закрыл дверь.
Рака повернулся к нему:
- Итак...
- Здесь можно говорить. Меня евреи не знают, и я постоянно проверяю комнату на наличие подслушивающих устройств. Здесь мы в безопасности.
- Только мертвые бывают в безопасности, Раух.
Немец кивнул.
- Чай? У меня есть свежезаваренный.
- Нет, - ответил Рака. В комнате царил отвратительный беспорядок. На кофейном столике лежало несколько западных секс журналов. Рака мысленно помолился, прося дать ему терпения в общения с этим ничтожным человеком. Все готово? Для этого я здесь, Раух.
- Это все оказалось дороже, чем я предполагал, мой друг.
- Я не ваш друг. Я никогда бы не выбрал вас своим другом. Все мои люди на месте, операция скоро начнется, а вы говорите о дороговизне.
- Еврейские пограничники не берут взяток. Что я могу сказать, герр Рака? Контрабанда вашего оружия обошлась очень дорого. Пришлось привлечь греческого судовладельца и заплатить таможенникам в Омане. И саудовец, хозяин самолета, к которому подвезли ваше оборудование, оказался очень требовательным. Вы же знаете мои симпатии к вам. Я практически ничего не имею с этой сделки, - он вздернул плечи и поднял руки ладонями наружу.
Рака выхватил пистолет советского образца из-под пиджака белого костюма, опустил предохранитель и, удерживая на вытянутой руке, направил на Рауха.
- Я тебя сейчас убью.
- Но оружие уже у меня. Все ваше оборудование в безопасном месте. Я лишь имел в виду... ах, герр Рака. Я понесу бремя дополнительных расходов. Рассматривайте это... да, рассматривайте это как мой личный вклад в вашу историческую борьбу, сэр.
Рака поднял предохранитель, взвесил в руке девятимиллиметровый пистолет и переложил его в левую руку.
- Я хочу посмотреть склад и убедиться, чти все находится в готовности. Мой водитель такси ездит по кварталу. Мы поедем сразу же.
- Я, э-э... да. Подайте, пожалуйста, мое пальто.
- День сегодня теплый, - указал Рака на улицу. Раух жадным глотком допил чай с кофейного столика с журналами и кивнул. Он взял ключи и бумажник. В таких бумажниках богатые американцы носят большие суммы денег, кредитные карточки и фотографии своих шлюх. Рака последовал за ним на выход.
Молодые женщины в черных шляпах и в бессовестно коротких юбках шли по улице, в которую Ефраим повернул такси, и на мгновение Рака подумал, что это ловушка. Его правая рука нащупала под пиджаком рукоятку пистолета. Но женщины смеялись, они были безоружны. Такси проехало мимо них.
Склады были расположены недалеко от старого города и, когда такси остановилось, Рака подумал, что, если бы он забрался на крышу любого дома, ему бы открылся вид таких чудес, как мечеть Эль Акса и другие исторические мусульманские и христианские строения. Но его такие вещи не интересовали.