Проклятие Аскаила

-Отпусти его, - сухо произнесла Энида. Ее голос был поразительно спокоен, но глаза чародейки отлично выдавали то, какую ненависть сейчас испытывает наследница Гнева. Первоначало улыбкой оценило ее внутренний огонь, и дочь Рейнора поняла, что ей нужно как можно быстрее избавиться от эмоций, чтобы лишить отца того, что за считанные мгновения может придать ему сил.

-Зачем ты привела его сюда? – спросил Гнев, когда почувствовал, что ненависть внутри чародейки ослабела. – Думаешь, выходец из Кронсмарка поможет тебе одолеть меня? Он всего лишь человек, Энида, как и ты, как сотни других наследников, как раненный скьярл, на запах крови которого уже мчатся мои слуги.

-Блэкхард ничего не значит, - пожав плечами, ответила Энида и указала на Алекса, который плотно сомкнув губы, делал вид, что его здесь нет. Его глаза внимательно осматривали Маяк, и только упоминание имени скьярла, а с ним и всплывший в памяти образ Марии, отвлек его от артефакта и вывел из транса. Устремив взгляд на чародейку, Крон слушал, как она пытается убедить Гнев, что они смогут одолеть его.

-Главное - охотник, - Энида победно улыбнулась. – Он ищет один из твоих клинков, и, если ты не забыл, именно он является частью пророчества, которое…

Громкий раскатистый смех прервал Эниду.

-Знаешь, Энида, я тобой очень недоволен, - произнес Гнев, как только смог совладать с эмоциями. Его голос был абсолютно спокоен, однако Алекс и Энида прекрасно понимали, что достаточно одной крохотной искры, чтобы Первоначало полностью соответствовало своему имени. – Ты устраиваешь против меня бунт, убиваешь моих жрецов, пропадаешь на много лет, а затем возвращаешься, да еще и не одна! Ты самая неблагодарная из моих…

-Не смей меня так называть, Рейнор, - моментально вскипела Энида, не позволив Гневу напомнить об их родстве. – Ты не имеешь никаких прав так ко мне обращаться, и, если ты прямо сейчас не отпустишь Алекса, я разнесу эту большую красную штуковину! Пусть прошли годы, но я помню, как она важна для тебя!

Охотник не верил, что Гнев послушает свою наследницу и сделает так, как она сказала – Первоначало могло всего за несколько мгновений размозжить ее череп, и чародейка не могла быть для него угрозой – однако неизвестная сила, что буквально приклеила Алекса к стене, неожиданно пропала, и в тоже мгновение охотник повалился на пол. Выронив из рук свой клинок, он поднялся и, делая вид, что разминает затекшую шею, стал внимательно осматривать Хранилище в поисках заветного оружия.

Алекс снова и снова прокручивал его описание, старался как можно быстрее найти меч, но ему на глаза попадалось абсолютно все кроме нужного артефакта. Золотые черепа, разнообразные сосуды, светящиеся изнутри или содержавшие в себе трупы разных тварей, луки, шлемы, чьи-то рога, части доспехов и множество неподходящих под описание клинков… он видел все, кроме своего меча, и это натолкнуло его на мысль, что цель находится за огромным монолитом. Он понял, что для того, чтобы найти клинок ему придется обойти Гнев, и решил подождать, пока его разговор с Энидой не подойдет к своей кульминации. Именно тогда у одного из родственников должно лопнуть терпение, и они решат начать бой, а Алекс сможет спокойно осмотреться за монолитом.

-Ты довольна? – спросило Первоначало сразу, как охотник упал на пол. Гнев недовольно посмотрел на его бездарные попытки скрыть свой интерес к коллекции и снова заговорил с Энидой. – У тебя могло было быть все, если бы ты не упрямилась, но ты решила наплевать на это. Ты…

-Сбежала? – договорила чародейка за него и скрестила руки на своей груди. – Да, сбежала и абсолютно не жалею об этом, потому что лучше прожить всю жизнь обычным человеком, чем оставаться твоим рабом, который не может сделать ничего, кроме как еще раз поклониться «великому Первоначалу».

-Словно кланяться Августину лучше, - неожиданно для себя шепотом произнес охотник, заканчивая осматривать артефакты. Гнев снова бросил хмурый взгляд на нежданного гостя и рефлекторно сжал свои кулаки. Энида с улыбкой отметила реакцию своего отца на Алекса, пропустив его слова мимо ушей, и на какое-то мгновение задумалась, почему Рейнор еще не убил их обоих, а продолжает разговаривать на совершенно бессмысленные для них двоих темы.

-Знаешь, однажды один очень противный, но в то же время замечательный человек сказал мне. - Чародейка сделала несколько шагов вперед, сближаясь с Гневом. Она внезапно вспомнила случайно сказанные слова охотника и решила, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы озвучить их.  – Нам, людям, доступны все дороги, стоит только выйти за дверь. Вот и тогда, я всего лишь решила двигаться по своей дороге.

-Но все же ты вернулась, - Рейнор медленно поднялся из кресла и полностью повернулся лицом к чародейке. – Ты не готова стать моей наследницей, как и твой друг не готов взять то, что принадлежало нашим врагам. Я даю тебе последний шанс, Энида, возвращайся в свой Моравол и приходи сюда, когда сможешь дать мне достойного противника.

-Достойного противника? – От удивления голос Эниды сорвался на крик. – Ты высмеял меня, унизил, заставил возненавидеть все вокруг, забыть про то, что у такого человека как я вообще может быть дом, а сейчас, когда я пришла отомстить, отправляешь меня назад со словами, которые буквально означают «найди мне того, с кем не скучно будет провести вечер»… это… это наглость!

-Наглость – приходить в твой дом, грабить его и превращать в руины, как это делаешь сейчас ты! – теряя терпение выкрикнул Рейнор и за несколько мгновений оказался на расстоянии вытянутой руки от Эниды. – Ты считаешь себя самой умной, но поступаешь как маленькая воровка, а твой спутник - обычный варвар! Мы запрещаем людям рассказывать правду, но ты должна знать, что именно он сделал, когда отдавал свои долги Хаосу.

«Своего брата не приплетай», - чуть не сказал Алекс, но увидев, с каким рвением наследница и Первоначало начали кричать друг на друга, решил, что сейчас самый лучший момент, чтобы сбежать от родственников и продолжить свои поиски.

Дождавшись, пока Энида начнет кричать в ответ, охотник шагнул в сторону и начал медленно обходить Рейнора, стараясь случайно не задеть лежавшие повсюду артефакты. Каждый из этих предметов при падении мог издать оглушительный грохот, который обратит на Алекса лишнее внимание и станет одной из причин его смерти. Он отходил все дальше от Первоначала, пытаясь не слушать их бесполезного спора и не замечать, как Хозяин Ненависти машет руками в сторону Маяка и пытается что-то доказать своей дочери, и у него почти получилось без проблем обойти красный монолит. Охотник почти увидел часть своей судьбы, но все его мысли внезапно пропали, а в голове возник оглушительный ЗОВ.

Мир словно умер для охотника, все краски поблекли, и перед его глазами возник бледный туман. Он слышал в своей голове неразборчивый голос, который велел ему двигаться вперед и забыть про все, что когда-либо окружало Алекса. Его татуировка внезапно превратилась в один огромный ком боли и стала напоминать постоянно бьющееся сердце. Боль то утихала, то становилась вновь невыносимой, и этот цикл повторялся каждое мгновение, заставляя Алекса выполнить все, что требует голос, лишь бы избавиться от этого мучения.

Медленно, словно только что научившийся ходить ребенок, охотник направился к единственному предмету в этой комнате, который еще не поглотил туман – к длинной позолоченной витрине, содержимое которой невозможно было увидеть с того ракурса, где стоял Алекс. К счастью для него, Энида и Рейнор были так увлечены спором, что абсолютно не замечали, чем занят Человек из Кронсмарка. Они не видели, как он подходит к витрине, как берет лежащий рядом древний топор, и не услышали, как охотник срывает легкий замок позолоченного ящика и берет в руки то, что было его по праву.

Ему пришлось пережить годы поисков, сотни бессонных ночей и изнурительный поход с чародейкой, но Алекс все-таки смог найти заветный меч и выполнить часть пророчества. Он наконец вышел к зеленому и золотому берегу и заполучил оружие против существа, которое должно стать его погибелью. Сейчас Человек из Кронсмарка был настроен идти до конца и собирался убить наследника Аскаила, даже если использование клинка означает, что он сам падет от Скверны. Охотник нашел часть своей судьбы и не собирался поворачивать назад.