Страница 21 из 23
– Капрал, сэр, – отвечал голос за дверью, – мне майор приказал проверять номера в случае возникновения нештатных ситуаций, сэр!
– Я приказываю тебе идти вон, болван! – кричал Майкл, – вместе с Беверли, которому не позволено знать секреты миссии! Иначе завтра тебя выгонят с работы….
В ответ послышались удаляющиеся от двери шаги, а через несколько минут Майкл почувствовал, что Стивен легонько толкает карниз, сигнализируя о том, что нужно забирать его ответ. Всё! Обмен информацией прошел успешно, и теперь Стивен знал план Майкла, согласно которому он должен «поиграться» с Беверли не более двух дней и сделать признание, что является агентом немецкой разведки СД. Майкл предупредил, что затягивать «розыгрыш» опасно, иначе Беверли во время допроса мог применить «сыворотку правды» – мескалин, наркотик из мексиканского кактуса пейот.
По расчётам Майкла, Беверли, понимая, что он ничего все равно не докажет без расшифровки кодов, ухватится за это признание и постарается перевербовать Стивена. Майкл предписывал согласиться на предложение немного позднее, спустя день-два. Потом «закинуть еще одну удочку» – дескать, я располагаю ценными сведениями о том, что в Геттингене работает первый немецкий циклотрон и туда часто приезжает Отто Ган, выдающийся немецкий физик-атомщик. И тут же предложить захватить ученого, выбросив парашютный десант на Геттинген, далеко от Страсбурга. Именно в этом городе находилась конспиративная квартира для Стивена в случае эвакуации после провала.
Майкл предписывал Стивену сбежать во время высадки десанта, в котором он обязательно будет участвовать, переждать несколько дней на конспиративной квартире и, пользуясь поддельными документами выехать в любой городок, расположенный недалеко от линии Восточного фронта. По его сведениям наступление советской армии в ближайшие недели, позволит Стивену оказаться в зоне оккупации советских войск. Затем он должен сдаться, как гражданское лицо, попросить офицера доставить его в особый отдел и только там произнести пароль: «Швейцарские часы «Лонжин» утеряны» Его знают все «особисты», они свяжутся с управлением Фитина и доложат об эвакуации агента «Стюарта». После чего он останется работать в советской разведке.
Утром следующего дня Пашу позвонил генерал Гровс и поблагодарил его за проявленную бдительность. Он приказал майору собственной контрразведки Беверли «не совать свой нос» в настоящие и будущие разработки миссии, для чего поручил Пашу осуществлять надзор во время допросов с обязательным присутствием лично или его заместителя Беннета. Вскоре в штаб-квартиру явились контрразведчики, чтобы провести первый отложенный накануне допрос Стивена. Беверли вел себя иначе, видимо Гровс «сбил ему спесь», и тот сразу же пригласил в допросный кабинет Паша. Борис, сослался на неотложные дела по планированию совместно с генералом Спаатсом, командующим стратегической авиацией в Европе, бомбардировки завода концерна «Ауэргезельшафт» в Ораниенбурге. Этот завод обогащал уран и торий, и мог быть задействован в производстве бомбы. Паш поручил Майклу присутствовать на допросе и уехал на аэродром, откуда должен вылететь в штаб Спаатса.
– Вы готовы отвечать на вопросы, Стивен? – поинтересовался Беверли, – я смотрю, что Вы не выспались, вчера именно этим мотивировали отказ.
– Я не понимаю, майор, что Вас интересует? – уверенно играл роль Стивен, – моя бессонница или личная жизнь?
– Мне наплевать на твою личную жизнь, – взбесился Беверли, переходя на «ты», – отвечай на первый вопрос: на чью разведку работаешь?
– С чего ты взял, что я работаю на чью-то разведку? – прикинулся Стивен, также переходя на «ты», – я работаю на Правительство США по вопросу гитлеровской атомной программы! Тебе это самому хорошо известно….
– Ты дурака мне здесь не валяй, – прикрикнул на него Беверли, – мы тебя взяли при изъятии шифровок из тайника-закладки!
– Ну и что? – искренне удивился Стивен, – моя личная жизнь, майор, тебя абсолютно не касается! Эти шифровки я получил от дамы моего сердца….
– Зачем? – невпопад выпалил Беверли.
– Чтобы валять дурочку, – улыбнулся Стивен, – когда ее мужа нет дома!
– Кто такая? – возмутился Беверли, – фамилия, имя, адрес этой женщины?
– Я же сказал, что она замужем, – спокойно отвечал Стивен, – и я даже нашей контрразведке не сообщу это….
– Я получил вчера из Нью-Йорка расшифровку, – блефовал Беверли, – так что тебе лучше признаться и не усугублять свою вину. Сотрудничество со следствием суд учтет и возможно тебе удастся избежать электрического стула!
– Вы так быстро прочитали шифровку от моей Банжамин? – наигранно удивился Стивен, – и что же она там пишет мне? Твои бульдоги так и не дали вчера прочесть ответ….
– Не прикидывайся дураком, – закричал Беверли, – кстати, то, что ты вчера пытался скрыться от моих агентов, косвенно подтверждает твою вину!
– Я не знал, что это твои агенты, – спокойно парировал Стивен, – смотрю, два подозрительных типа с пистолетами идут на меня, я подумал, что грабители, врезал одному из них зонтом по голове и хотел убежать.
Майкл смотрел на Беверли, на его напарника лейтенанта Уокера и видел, что блеф явно не удался. Стивен, уверенный в сложности кода шифрования, чувствовал себя спокойно и исполнял предписание Майкла безупречно. Беверли понял, что «перевести Стивена в категорию шпиона» не получится и прекратил допрос. Майкл и Стивен обменялись многозначительными взглядами и поняли друг друга без слов. На втором допросе на следующий день Беверли повел себя агрессивно с первого вопроса, но спокойное выражение лица Майкла подсказывало Стивену продолжение игры « в несознанку».
– Если не хочешь сделать чистосердечное признание, – лютовал Беверли, – я вынужден буду применить специальный психотропный препарат! Сыворотка правды, называется.
Майкл понял, что дальнейшее затягивание игры становится опасным и кивком подал Стивену знак, означающий: «пора колоться». Стивен всё понял, и на его лице появилось выражение растерянности, сменившееся злобой и решительностью. У этого парня был врожденный талант актера и если бы не служба в миссии, то Голливуд мог бы сделать Стивена известной на весь мир кинозвездой.
– Вы не посмеете этого делать! – картинно возмутился Стивен, переходя на немецкий язык, – даже в гестапо такие препараты не применяют! Вы хуже фашистов!
– Ну, вот, ты и заговорил иначе, – с издевкой ухмыльнулся Беверли, также переходя на немецкий язык, которым владел в совершенстве, – зато в гестапо применяют зверские пытки. Мы поступаем гораздо гуманнее.
– Я должен сделать заявление! – с наигранной решительностью выпалил Стивен, подскакивая с места, – я Ганс Кремер, штурмбаннфюрер СС, резидент разведки «СД» и требую прекратить свои эксперименты!
Пришло время Майклу сыграть свою роль в этом спектакле, он резко поднялся и с ненавистью посмотрел на Стивена. Беверли от неожиданности сидел с открытым ртом, переводя взгляд с Майкла на Стивена.
– Чёрт меня побери, – возмутился Майкл, – я проморгал фашиста, ходатайствуя о переводе Стивена-Ганса в штат миссии! По этому случаю, я должен заявить, что покидаю допрос и не намерен участвовать в нем! Вы, майор, можете применять даже пытки к этому выродку, меня его судьба больше не тревожит!
– Позвольте не согласиться с Вами, – протестовал Беверли, – генерал Гровс приказал вести допросы в присутствии командира миссии, либо его заместителя, то есть Вас и в протоколе каждого допроса ставить соответственно подпись!
– Нет проблем, – парировал Майкл, – допрашивайте, я подпишу Вам бланк протокола заранее.
Беверли передал чистый бланк, и Майкл, подписав его, покинул кабинет. Нужно, конечно, присутствовать на допросах для контроля и поддержки Стивена, но сегодня необходимо срочно произвести закладку сообщения в Центр по ускоренному каналу №2 в месте, адрес которого был указан в ответе Стивена. А уж спустя день-другой дать объявление в городской газете об утере дорогих швейцарских часов. Понимая, что за ним увяжется слежка, как только он выйдет на улицу, Майкл продумал план действий заранее.