Страница 147 из 154
Значит, сам ты не можешь делать грязную работу? - попытался сказать Бельтан, но вновь не сумел произнести ни слова.
- Я сказал тебе правду, - продолжал Дакаррет, сверкая расплавленным золотом глаз. - Мне необходим воин, который сумел бы встать рядом со мной и разить моих врагов, чтобы моя слава засияла еще ярче. И я выбираю тебя. Конечно, у тебя грубое тело, да и лицо не отличается правильностью черт, хотя ты не лишен привлекательности. Но все это не имеет особого значения. Я умею лепить плоть, как глину, придавая ей любую форму. В тебе горит огонь, который нелегко найти или создать. Именно он мне и требуется. - Регент протянул руку. - Пойдем со мной, сэр Бельтан. Я создам новое тело, которое примет твой неукротимый дух, и ты станешь прекрасным и бессмертным.
Тошнота подступила к горлу Бельтана.
Иными словами, ты можешь меня сжечь.
Ему хотелось бежать отсюда, но он дал себе клятву и не сдвинулся с места. Любое мгновение, которое ему удастся отвоевать, стоит цены, которую ему придется заплатить. Наконец он сумел разлепить губы:
- Покажи мне.
Улыбка Дакаррета стала шире, и на лице появилось таинственное выражение. Он подошел еще на шаг. Возможно, тело некроманта не было живым, но вместе с волнами тепла от него исходил чистый острый запах.
Пальцы Дакаррета легко скользнули по груди и верхней части живота Бельтана, а потом он обнял рыцаря могучими руками. Сквозь набедренную повязку Бельтан ощутил эрекцию Дакаррета и понял, что у него возникает ответная реакция. Губы Дакаррета коснулись губ Бельтана, горячие и соленые, и стон вырвался из груди рыцаря. Он этого не хотел.
Нет, не так. Он хотел. Прошло так много времени - столько холодных, кровавых лет - с тех пор, как он отдавал себя другому. Быть может, он нуждается именно в этом. Не в смерти, а в освобождении. Он с яростной силой ответил на объятие Дакаррета.
Дакаррет отодвинулся от него.
- Да, сэр Бельтан! Прошло слишком много времени с тех пор, как я познал наслаждение плотью смертного, отданной мне добровольно.
Бельтан был сильным мужчиной, но Дакаррет легко заставил его лечь на мраморную скамью: жертвенный телец на алтаре храма.
Дакаррет склонился над ним, прижимая пальцы к груди Бельтана, стараясь приблизиться к сердцу. Его тело пронзила почти невыносимая боль.
- А теперь, сэр Бельтан, - сказал Дакаррет, на безупречном лице которого застыло выражение экстаза, - изменись!
Бельтан крепко вцепился в боль, позволив ей очистить свой разум от жара и апатии. Да, Дакаррет бог с прекрасным ликом. Но в нем живет зло, и Бельтан никогда не станет ему служить. Одним движением он вытащил кинжал из-под набедренной повязки и вонзил его в плечо Дакаррета.
Глаза Дакаррета изумленно открылись. С криком боли он отступил на шаг. Бельтан сел, и на его лице появилась улыбка. Значит, и богам можно причинить страдание.
Но он не бог, Бельтан. Пока еще не бог. Вот почему у вас остается шанс.
Улыбка сползла с его лица, когда расплавленные глаза Дакаррета обратились к нему, превращая душу Бельтана в ничто.
- Ты меня предал! - Правой рукой Дакаррет вытащил кинжал из плеча.
Хлынула кровь. Он отбросил кинжал в сторону и провел пальцами по ране. Поток крови замедлился, потом поменял направление - и устремился обратно в рану. Когда Дакаррет опустил руку, его кожа вновь приобрела золотистый оттенок и стала идеально здоровой и сияющей.
Бельтан вцепился в мраморную скамью, понимая, что конец близок. Что ж, он погибнет сражаясь.
Голос Дакаррета превратился в ядовитое шипение:
- Мне следовало заранее знать, что ты обратишься против меня. Ты ведь искусен в предательстве, Бельтан, сын Бельдреаса?
Волна ужаса окатила Бельтана.
- О чем ты говоришь?
Дакаррет подошел поближе. Его лицо оставалось прекрасным, но глаза метали молнии - разгневанный бог.
- Ты продолжаешь разыскивать убийцу отца, не так ли, сэр Бельтан? Ты мечтаешь найти того, кто сразил твоего отца, старого, могучего короля Бельдреаса - того, кто вонзил кинжал ему в спину, как трус, и сбежал. Разве не так? - Дакаррет опустился на колени перед скамьей. - Считай, что твои поиски закончились.
- Ты! - выдохнул он. - Ты убил моего отца!
Некромант рассмеялся. Его пальцы приблизились к груди Бельтана казалось, он хочет его погладить.
- Нет, мой добрый рыцарь. Не я убил Бельдреаса. Это сделал ты.
Безумие. Бельтан не хотел больше ничего слышать. Он отвернулся, но голос Дакаррета продолжал звучать. Пальцы некроманта коснулись зазубренного шрама на левом боку Бельтана - плохо зажившей раны, оставшейся после схватки с фейдримами у Рунных Врат.
- Когда пробудился Бледный Властелин, - негромко проговорил некромант, - он приказал мне посеять вражду между доминионами, и я с радостью согласился. Задача оказалась совсем несложной. Несколько ночей, когда ты спал, я нашептывал тебе, что ты должен сделать, - больше ничего и не потребовалось. Разум смертного слаб.
Бельтан попытался пошевелиться, но его тело обратилось в камень.
- Нет, - хрипло прошептал он.
- Но ты же и сам знаешь, что я говорю правду, сэр Бельтан. Разве ты не видел во сне, как это происходило? Кто еще мог так близко подобраться к Бельдреасу, не возбудив подозрений стражников, кроме его собственного ублюдка сына?
Пальцы Дакаррета нажали на шрам, и тело Бельтана пронзила страшная боль. Одновременно перед глазами у него возникло видение, преследовавшее его в сотне снов: рука, соскальзывающая с окровавленной рукояти кинжала. Его собственная рука.
- Нет!
Смех Дакаррета разил, словно острый нож.
- Да, сэр Бельтан. Взгляни на плоды своего предательства, посмотри, как ты убил собственного отца.
Бельтан закричал. Точно стальные ножи, пальцы некроманта вонзались в его шрам, разрывая рану, и кровь вместе с воспоминаниями брызнула наружу.
ГЛАВА 78
Застыв на месте, Грейс смотрела, как мастер Эрион нетвердой походкой вошел в верхнее помещение башни. Руки толкователя рун почернели, пальцы напоминали когти, куски плоти отваливались от превратившегося в маску лица.
Что случилось с Эрионом? Огненная чума? Нет, его глаза не почернели, они оставались карими, и в них сверкало безумие. Это был огонь - огонь руны, которую Тревис обратил против него. Однако ему следовало умереть. И от него пахло смертью. Почему же он еще жив?