Страница 13 из 17
Он подбросил мяч и ударом ноги отправил его через двор, где он остался лежать в грязи.
Карла остановилась у калитки и даже потянулась к ней, но потом ее рука взлетела вверх и пригладила волосы. Волосы цвета шифера она собрала в «хвост» на затылке, добавив элегантный акцент к белым льняным брюкам и светло-розовой блузке. Ей явно было неловко, она решила уйти и снова открыла калитку.
Я отложил в сторону кисточку для гриля и быстро прошел через двор.
– Вы останетесь на ужин?
– Я собиралась выйти, но… – Ее взгляд упирался мне в грудь, пальцы обхватили кованое железо.
– Но что? – Я вгляделся в ее лицо, пытаясь понять, почему она не может решиться присоединиться к нам.
Карла на мгновение помрачнела, лицо стало печальным. Потом она справилась с собой и подняла подбородок. Но не посмотрела мне в глаза.
– Мои планы рухнули. – Она едва заметно улыбнулась.
– Тогда оставайтесь, – не отступал я. – Рыбы у нас более чем достаточно.
Я осторожно закрыл калитку, но тут до меня вдруг дошло, что ее неохота может быть никак не связана с тем, что она смущена рухнувшими планами, или с тем, что мы толком не знакомы.
– У вас аллергия?
– На рыбу? Нет. Я люблю рыбу. – Она стиснула руки.
– Тогда вам понравятся наши тако с рыбой. Они el mundo famoso[14]. – Я провел ее через двор и отодвинул стул от стола в патио. – Выпьете что-нибудь?
– Sí. – Она села.
Я улыбнулся, рассматривая ее.
– Держу пари, текилу вы не пьете. – Я постучал пальцем по носу и указал на нее. – Джин.
Карла еле слышно ахнула.
Я хлопнул в ладоши.
– Значит, джин. Джин с тоником уже в пути. – Я помахал пальцем, уходя в дом. – Как насчет лайма? – крикнул я через раздвижную дверь кухни.
– Звучит заманчиво.
– Джулиан, принеси чипсы и сальсу.
Я смешал для нее коктейль, взял себе пиво и отправился жарить рыбу, пока Карла присматривала за детьми.
– Что привело вас в Пуэрто-Эскондидо?
Она поболтала в стакане палочкой для коктейля.
– Я здесь никогда не бывала.
– А вы много где побывали? – Джулиан бросил в рот чипс, густо намазанный сальсой, и громко раскусил его.
Карла нахмурилась:
– Да, много.
– Вы много путешествуете? – спросил Джулиан с набитым ртом.
Глаза гостьи сузились, и я, поймав взгляд Джулиана, указал на свой рот. Мальчик громко сглотнул.
– Вы много путешествуете? – повторил он свой вопрос.
Карла поставила стакан на стол.
– Раньше много путешествовала.
– Правда? А где вы побывали?
Я проверил готовность рыбы. Мне и самому было любопытно.
– В самых разных местах. – Карла мечтательно вздохнула. – В Италии, во Франции, в Англии, а еще я побывала в Гонконге, Токио и Санкт-Петербурге.
– Где это?
– В России.
Джулиан присвистнул.
– Бизнес или развлечения? – спросил я, снимая рыбу с гриля.
– В основном бизнес. Но эта поездка… – Карла вытащила из стакана палочку и выдавила в стакан лайм. – Эта поездка только для души. Я пробуду здесь все лето.
– Гм-м. – Уголки моих губ опустились, я обдумывал ее слова. Как правило, в летние месяцы соседний дом снимала целая череда иностранцев. Сёрферы, отдыхающие, выпускники колледжей, путешествовавшие по Центральной и Южной Америке, прежде чем вернуться домой и заняться карьерой. По крайней мере, один раз в неделю я подавал жалобу на шум. Бесконечные вечеринки не давали моим сыновьям спать. Вряд ли у нас возникнут подобные проблемы с Карлой.
Я поставил блюдо с рыбой на стол между лепешками и капустой. Карла сдвинула в сторону свой стакан, и на ее руке блеснуло обручальное кольцо, отражая свет заходящего солнца.
– Муж к вам присоединится?
Карла моргнула, непонимающе посмотрела на меня. Я указал щипцами на ее обручальное кольцо.
– О! – Она растопырила пальцы и уставилась на него. – Я всегда забываю, что оно здесь. Нет-нет, он не приедет. Муж умер несколько лет назад. Кольцо я ношу уже несколько десятилетий. Нет смысла снимать его только потому, что я овдовела. – Карла положила руку на колено. – Я не ищу встречи с другим мужчиной.
– Никогда не знаешь, – заметил Джулиан, сооружая себе тако. – Вы старая, но не настолько.
– Джулиан! – Я с грохотом опустил щипцы.
Он пожал плечами:
– Она все еще красивая.
– Джулиан! – прошипел я шепотом.
Щеки Карлы покраснели, и она неловко поерзала в кресле.
– Ему шесть с половиной, – объяснил я Карле, как будто возраст мог служить извинением. Я протянул ей тарелку и свирепо посмотрел на сына. – Извинись, пожалуйста.
– Простите, – пробормотал Джулиан, плюхнулся в кресло и сунул в рот чипсы.
К нам приковылял Маркус и привлек внимание Карлы.
– Сын у тебя красавец. И похож на тебя, – сказала она.
Я посмотрел на малыша. У него были мои карие глаза и темные волосы, но линию скул и оттенок кожи он унаследовал от матери.
У меня перехватило дыхание, но уже не так сильно, как это бывало в прошлом, когда я думал о Ракели. Со дня ее смерти прошло уже почти полтора года.
Маркус поднял обе руки. Я посадил его на высокий стульчик.
– А у вас, сеньора Карла, есть дети?
Она не сводила с Маркуса глаз. Ее лицо стало печальным.
– У меня было три сына. Когда-то.
Позднее тем же вечером я смотрел на наше с Ракель фото, то самое, которое я держал на письменном столе в своей комнате. Наши лбы и носы соприкасались, мы вместе над чем-то смеялись. Я не помнил, над чем именно, но «сухой» юмор Ракели часто заставлял меня корчиться и плакать от хохота. Смех, пусть и на короткое время, рассеивал тени, появлявшиеся в дальних закоулках моего мозга.
Мы только что поженились в патио гостиницы «Каса-дель-Соль», выходящем на дикий пляж Сикатела. Наша любовь была такой же. Быстрой и динамичной. Я часто задавался вопросом, влюбился бы я так глубоко и быстро, если бы не был напуган и сломлен. Но я полюбил ее с той самой минуты, когда она вошла в кабинет физиотерапии. Она убрала волосы за ухо – я заметил мочку без украшений – и протянула руку для приветствия, назвав себя. Это первое прикосновение сняло верхний слой тревоги, от которой мое сердце мчалось галопом с того самого времени, когда я месяц назад очнулся в больнице. Стремительное движение воздуха покинуло меня, и я почувствовал осторожные намеки надежды. Со мной все будет в порядке.
За несколько мгновений ей удалось вытащить меня из угрюмости и из кресла с такой решимостью, которой я сразу позавидовал и которую быстро перенял. Если я не могу наладить работу своего мозга, то надо сосредоточиться на всем том, что есть внутри меня, чтобы восстановить тело.
Мои раны были по большей части поверхностными. Кости лица срослись, порезы зажили, оставив после себя только розоватые шрамы. Вскоре и моему плечу станет лучше. Судя по состоянию моего тела, в первый же день сказала Ракель, я всю свою жизнь занимался спортом. Чем я занимался, я понятия не имел, но через четыре месяца я пробегал 10 км. Я тренировался для марафона, когда появилась Эйми и перевернула мой мир с ног на голову. В день забега, спустя неделю после ее отъезда, я мучился похмельем и погружался в самоуничтожение и горе, поэтому встал с постели через несколько часов после того, как прозвучал выстрел стартового пистолета.
Я провел большим пальцем по стеклу, следуя по линиям свободной высокой прически Ракели, украшенной веточками гипсофилы. Золотисто-каштановые пряди, глаза цвета меда, она выглядела ослепительно. Одетая в белое шелковое платье со свободной талией, скрывавшее ее беременность, она излучала счастье. Я утонул в этой радости. Ракель была ярким светом, маяком в моем темном мире.
Я тосковал по покойной жене и этим вечером сильнее, чем в последние месяцы. Но мне всегда ее не хватало, когда я укладывал мальчиков спать. Иногда я видел ее рядом, она сидела на краю кровати, а ее длинные изящные пальцы порхали по лицу Джулиана, когда она пела колыбельную. В этот вечер иллюзия казалась почти реальной, я мог бы поклясться, что слышал ее голос. Как часто мне хотелось, чтобы у Маркуса был шанс услышать, как она говорит ему: «Я люблю тебя».
14
Знамениты на весь мир (исп.).